Ши Юньнань был поражен словами «на всю жизнь» и снова посмотрел на Ло Линшэна. Он издал короткий смешок и не мог не поцеловать сексуальный кадык мужчины.
«Ло Линшэн».
«Эм?»
«...муж.» - прошептал Ши Юньнань, все сильнее и сильнее потирая рукой кадык Ло Линшэна.
Возникло ощущение покалывания, как будто вас поцарапала кошка.
Ло Линшэн издал приглушенный стон, и его кадык, который дразнили до тех пор, пока он не стал немного красным, слегка покатился вверх и вниз, как будто подавляя себя: «Ты хочешь понести последствия?»
Ши Юньнань не ответил. Его тело последовало его инстинкту и зарылось в объятия Ло Линшэна, позволяя дыханию другого человека полностью окутать его.
На самом деле, с тех пор, как Ло Линшэн подтвердил, что едет за границу на операцию, и попал в больницу, они намеренно контролировали свою чрезмерную близость.
Ши Юньнань уставился на красивое лицо Ло Линшэна, и внезапно возникла давно потерянная озорная мысль.
Он прижался к губам Ло Линшэна и бессвязно застонал. Его неуправляемая внешность была особенно милой.
Ло Линшэн издал низкий смешок и углубил поцелуй. Ворочание снова лишило его возлюбленного рассудка.
...
Прошло неизвестное количество времени.
Только когда окружающий воздух постепенно выдохся, Ши Юньнань вырвался на свободу. Он спокойно лежал в объятиях Ло Линшэна, протягивая руку и подсознательно ища ладонь своего возлюбленного.
Слой пота сочился с его лба, смачивая тонкие пряди волос и придавая ему неряшливый эстетический вид.
Ло Линшэн переплел с ним пальцы и с улыбкой спросил: «Этого достаточно?»
«.....»
Глаза Ши Юньнаня были покрыты слоем тумана. Он был похож на запуганного лисенка, который мог только цепляться за чужие руки, чтобы согреться.
Однако он замедлился лишь на несколько секунд, а затем злобно поднял глаза: «Ты можешь решить это сам».
Кто заставил Ло Линшэна так сильно испортить его своими руками? Сейчас ему просто хотелось лечь и отдохнуть.
Ло Линшэн был ошеломлен на две секунды, затем он обожающе и сдержанно прижался к нему: «...Ты маленький бессердечный парень».
...
Ло Линшэн ещё не перестроился на часовой пояс после дальнего перелета, а Ши Юньнань наконец-то выспался после последних нескольких дней.
Они обнялись и проспали почти до полудня, прежде чем медленно проснуться.
«Хорошо ли спалось?» Ло Линшэн погладил Ши Юньнаня по лбу, в его голосе все еще слышалась лень после сна.
«Да...» Ши Юньнань издал звук и привычно прижался в сторону источника тепла рядом с ним: «Который час?»
«Почти пора вставать и есть. Если ты все еще хочешь спать, ты можешь отдохнуть до полудня». - терпеливо уговаривал его Ло Линшэн.
«Хорошо.»
Десять минут спустя.
Пока Ло Линшэн умывался, Ши Юньнань небрежно открыл окно и дверь для проветривания, только чтобы найти Маленькую Золотую рыбку, послушно присевшего на корточки у двери.
Ши Юньнань удивленно поднял брови. Он поднял его и спросил: «Малыш, почему ты все еще здесь?»
«Маленький дядя, сегодня суббота. Детский сад закрыт. Я уже закончил свой частный урок утром! Дедушка Цинь попросил меня позвать тебя и дядю на обед».
Артикуляция Цзиньюй всегда была очень четкой. Он боялся побеспокоить двух взрослых, поэтому решил подождать, пока они откроют дверь и выйдут сами.
«Дядя проснулся? Могу ли я войти?» Цзиньюй заглянул в спальню. Без разрешения двух старших, Ши Юньнаня и Ло Линшэна, он не осмелился войти в спальню взрослых.
Ши Юньнань повернулся боком, чтобы дать ему дорогу: «Входи, твой дядя умывается. Мы поедим позже».
«Хорошо.»
Следуя словам Ши Юньнаня, Цзиньюй взглянул на ванную, но его внимание привлекли простыни в корзине для одежды: «Маленький дядя, почему вы с дядей поменяли простыни?»
Когда он пришел за одеялом прошлой ночью, простыня все еще лежала на кровати. Он был очень чистым и ароматным.
«.....»
Ши Юньнань был ошеломлен. Он не ожидал, что Цзиньюй заметит это, поэтому ему пришлось перевести взгляд на Ло Линшэна перед умывальником.
Ло Линшэн получил просьбу о помощи от своего возлюбленного через зеркало. Сам он тоже чувствовал себя совершенно беспомощным из-за чрезмерной наблюдательности своего маленького племянника.
Внешне он по-прежнему выглядел спокойным, когда брал салфетку, чтобы вытереть руки: «Мы поменяли ее, потому что она грязная. Цзиньюй, давай спустимся поесть».
Как и ожидалось, Цзиньюй не слишком зацикливался на этом вопросе. Как только он услышал слово «есть», его глаза загорелись. Находясь перед Ло Линшэном, он схватил Ши Юньнаня за руку и встряхнул ее, чтобы подбодрить его.
«Маленький дядя, быстро спускайся вниз. Сегодня будет жареная рыба! Дедушка Цинь сказал, что рыбьи кости убраны!»
Он только что тайно съел кусок за спиной дедушки Цинь. Получилось очень хрустяще и ароматно.
«Хорошо.»
Ши Юньнань взглянул на Ло Линшэна и взял на себя инициативу, следуя за своим маленьким племянником.
Ло Линшэн посмотрел на веселые спины парочки и вдруг почувствовал, что такая жизнь имеет большой смысл. Уголки его рта приподнялись в улыбке, когда он молча последовал за ними в своем инвалидном кресле.
...
После обеда Ши Юньнаню позвонил Вэнь Ибэй.
«Эй брат.»
«Юньнань, ты теперь свободен? Я думал об этом, и я чувствую, что мне все еще нужно быть откровенным с тобой».
Расслабленный свет в глазах Ши Юньнаня немного поблек, и он стал серьезным: «Брат, что случилось?»
«Сегодня утром, когда я поменялся с нашим дядей, пришла Сун Чжицю...»
Вэнь Ибэй описал то, что лично видел и слышал.
Поскольку он не доверял Сун Чжицю и беспокоился, что всегда добросердечный Вэнь Яньфэн уступит ее чрезмерным требованиям, Вэнь Ибэй, прекративший ежедневную вахту у двери, снова вернулся на этаж отделения интенсивной терапии старика Вэня.
В результате он увидел, как Вэнь Яньфэн и Сун Чжицю вошли в запасной выход рядом с лифтом.
Хотя прошло всего четыре или пять дней с тех пор, как он видел ее в последний раз, дух Сун Чжицю исчез. Она потеряла свой обычный нежный макияж, и ее глаза наполнились усталостью.
Будь то почти неизбежный случай с Вэнь Чэнлан или огромный финансовый пробел в компании, который нельзя было заполнить за короткий промежуток времени, этого было достаточно, чтобы измотать ее как морально, так и физически.
Однако перед Вэнь Яньфэном она все еще не хотела показывать свою слабость: «Я думала об этом последние два дня. Действительно, бессмысленно так держаться. Я согласна на развод, но сначала скажу свои условия...» Она сделала паузу на мгновение, а затем яростно потребовала: «Помимо совместной собственности за эти годы, я хочу еще 50 миллионов и дом на имя папы в качестве бракоразводного процесса».
Вэнь Ибэй, остановившийся у запасного выхода, случайно услышал это непомерное требование.
Пятьдесят миллионов?
И вилла в центре имперской столицы?
Разве заявление Сун Чжицю о разводе не слишком безжалостно?
Конечно же, выражение лица Вэнь Яньфэна тут же изменилось: «Сун Чжицю, что, черт возьми, с тобой не так?»
«Что? У тебя, Вэнь Яньфэн, не так много сбережений, но у старика должно быть столько денег. Какой бы плохой я ни была, я все равно родила детей для вашей семьи Вэнь! Это правильно, что я беру эти деньги для своих детей».
Тон Сун Чжицю был холодным и резким. Она примерно рассчитала это раньше. Старик должен быть в состоянии себе это позволить.
Вэнь Яньфэн ничего не сказал, но видел мысли Сун Чжицю насквозь.
В прошлом у Сун Чжицю были деньги на карточке, и дела у ее компании тоже шли хорошо, поэтому ее не особо заботили активы в руках старика Вэня. В лучшем случае она просто надеялась, что Вэнь Ибэй и Ши Юньнань, как внуки, возьмут меньше, чем ее собственный сын.
Но сегодняшний день отличался от прошлого. Что-то пошло не так с Вэнь Чэнланом и компанией. Ей нужны были деньги, чтобы решить эти проблемы.
Сун Чжицю владела акциями Huachang. Продав часть акций, можно было решить проблему с финансированием, но в то же время она легко могла потерять контроль над компанией, что было для нее абсолютно неприемлемо.
«Деньги папы были сэкономлены им. Не пытайтесь украсть активы старика! Кому он захочет отдать его, когда проснется, это его решение. Не тебе решать».
Вэнь Яньфэн определенно не согласился бы с таким подходом, но он не хотел так безобразно разрывать на части двадцать лет чувств.
«Если вы столкнулись с финансовыми трудностями, вы можете использовать сбережения, которые я копил годами, и распределять их по разумным причинам. Что касается Ванью, она уже взрослая. Это ее свобода следовать за кем угодно. Если ребенку в будущем потребуются деньги, как отец, я сделаю все возможное, чтобы обеспечить ее. Когда она станет достаточно взрослой, чтобы выйти замуж, я смогу накопить достаточно денег на ее приданое.»
Физическое состояние старика в настоящее время было не очень хорошим. Будучи детьми и внуками, они, естественно, не могут иметь несыновьих мыслей, например, пытаться разделить имущество.
Вэнь Яньфэн, как отец и муж, даже если он развелся со своей женой, был готов взять на себя свою долю ответственности. Такой подход уже считался великодушным.
Но Сун Чжицю по-прежнему не соглашалась.
«Потому мы оттянем развод, и когда папа проснется, я просто попрошу его об этом. Хотела бы я посмотреть, готов ли старик, чтобы его внук и внучка страдали или нет......»
«Ты просто неразумна!»
Сун Чжицю проигнорировала гнев Вэнь Яньфэна и, казалось, сделала шаг назад: «Как насчет этого? Я не буду просить виллу на имя папы, но ты должен дать мне 50 миллионов!»
Сказав это, она также назвала крайний срок: «Ты должен заплатить мне не менее 20 миллионов до полудня понедельника. Если ты готов заплатить, то я готова буду подписать соглашение о разводе.»
После разговора она быстро спустилась по лестнице аварийного выхода.
После того, как Вэнь Ибэй закончил свое заявление, было трудно скрыть сложность в его голосе: «Дядя сказал мне не беспокоиться о таких вещах, но я действительно не чувствую себя спокойно».
Вэнь Ибэй прожил в семье Вэнь более десяти лет и многое видел своими глазами.
Вэнь Яньфэн был профессором университета и президентом Ассоциации китайских композиторов. В дополнение к случайным гонорарам за сочинение, хотя его заработок был не таким хорошим, как у Сун Чжицю, но они уже считались надежными в глазах простых людей.
На протяжении многих лет Сун Чжицю не позволяла ему обучать своих детей, но с точки зрения семейных расходов на брата и сестру он никогда не проигрывал.
С детства до взрослой жизни расходы на обучение и проживание этих двоих оплачивал Вэнь Яньфэн. Конечно, предметы роскоши, которые Сун Чжицю покупала для них, и их карманные деньги считались отдельно.
Ши Юньнань мог видеть истинное лицо Сун Чжицю и сказал: «Я никогда не видел, чтобы она брала деньги у дяди, дедушки или семьи, когда у нее были деньги. Теперь, когда что-то произошло, она не могла расстаться с активами компании, поэтому хотела, чтобы семья Вэнь заполнила эту дыру вместо нее?»
Она может только мечтать!
«Боюсь, она затянула и отказывается разводиться. Она не только беспокоит дядю, но и будет мучить старика, когда он проснется.» Вэнь Ибэй выразил настоящую обеспокоенность. Нынешняя семья Вэнь действительно не может терпеть мучения этой женщины.
«Брат, я займусь делом Сун Чжицю. Пожалуйста, попроси дядю сохранять спокойствие и не реагировать на ее требования. Не волнуйся, я больше не позволю ей беспокоить дедушку.» Ши Юньнань посмотрел на Ло Линшэна рядом с ним и объяснил по телефону: «Я свяжусь с тобой позже».
«Хорошо.»
Когда он повесил трубку, Ло Линшэн взял на себя инициативу начать разговор.
«Ты попросил меня прислать кого-нибудь, чтобы присмотреть за Сун Чжицю и Huachang Music Instruments два дня назад. Их последнее собрание акционеров запланировано на 14:00 в среду.»
Он послал кого-то, чтобы узнать. Это собрание акционеров должно было решить проблему кражи официальной печати взятой Вэнь Чэнланом и незаконного присвоения средств компании.
Другими словами, Сун Чжицю пообещала использовать свои активы, чтобы заполнить финансовые лазейки компании перед акционерами; Теперь пришло время действовать.
Ло Линшэн достал заранее подготовленную Цинь Цзянем информацию о доле акционеров Huachang и передал ее Ши Юньнаню.
«Huachang Musical Instruments имеет в общей сложности шесть акционеров, из которых Сун Чжицю владеет 40% акций, второй по величине акционер, Чэнь Жэнь, владеет 25% акций, а остальные четыре акционера владеют равными долями. Ключевым моментом является то, что Сун Чжицю тайно передала 8% своих акций».
Ши Юньнань был поражен: «Когда это случилось?»
«Буквально вчера я послал людей, чтобы тайно выйти на связь. Они все еще пытаются снизить цену».
Ло Линшэн продолжил: «Согласно составу активов и правилам акционеров Huachang, передача более 8% акций должна быть одобрена более чем половиной акционеров...»
Сун Чжицю знала, что Чэнь Жэнь смотрит на акции в ее руках, поэтому предпочла промолчать и сделать это тайно.
Даже после передачи акций 32% акций, которые она прочно держала в своих руках, по-прежнему позволяли ей оставаться крупнейшим акционером Huachang.
«Неудивительно, что мой брат сказал, что она потребовала 20 миллионов от моего дяди к двенадцати часам в понедельник в качестве предварительного условия для развода».
Ши Юньнань мгновенно понял, что не так.
Средства от перепродажи акций Сун Чжицю, 20 миллионов алиментов при разводе, возможно, оставшиеся деньги, которые она оставила, и другие средства, которые она заняла, едва ли заткнут рты другим акционерам.
«Эти вещи были сделаны Вэнь Чэнлан, укравшим ее официальную печать, но номинально это была ее официальная печать, так можно ли признать, что она также действовала в нарушение интересов компании?»
Ло Линшэн спокойно кивнул: «Да, она и Вэнь Чэнлан - мать и сын, поэтому так называемое «воровство» трудно использовать в качестве доказательства».
Ши Юньнань понял значение слов Ло Линшэна и не мог не наклониться ближе, чтобы украсть поцелуй от своего возлюбленного: «Патриарх Ло, я вижу, насколько ты жесток».
Ло Линшэн погладил его губы и ответил: «Я только что узнал о ситуации с мистером Ши. Тебе решать, что делать».
«Собрание акционеров Huachang состоится в среду?»
«Да».
Ши Юньнань поднял брови и сказал неохотно, как будто его заставили взяться за тяжелую задачу: «Хорошо, я не против преподнести ей дополнительный сюрприз».
...
В среду Huachang Musical Instruments.
Атмосфера в конференц-зале компании была ледяной и взволнованной, как никогда раньше.
Секретарь, ответственный за протокол собрания, сжал свое тело, как перепел, чтобы уменьшить свое присутствие на этом собрании, чтобы не быть замеченным этими шестью акционерами.
«Директор Сун, вам нехорошо так отказываться от своего слова, верно?»
Чэнь Жэнь, второй по величине акционер Huachang, говорил несколько недобрым тоном. Он сдвинул квадратные очки и сказал, прежде чем другие акционеры заговорили: «В последний раз на собрании акционеров вы согласились использовать свои частные средства, чтобы заполнить лазейки в финансировании компании? Только потому, что вы были председателем правления, мы не решили сообщить в полицию.»
«Что происходит? Менее чем за десять дней обещанный платеж сократился вдвое? Вы действительно думаете, что нами, акционерами Huachang, легко манипулировать?»
Словесная атака становилась все более очевидной.
Сун Чжицю, сидевшая на главном сиденье, затаила дыхание и натянуто улыбнулась: «Президент Чэнь шутит. Я имею в виду, что нужно сначала вернуться и заполнить половину дефицита средств, а затем обсудить остальное».
«Если средств все же будет не хватать, я восполню это. В дополнение к этому я готов предоставить прибыль, полученную от моих личных акций в конце года, чтобы компенсировать это и выступить в качестве дополнительных дивидендов для всех акционеров».
Это была тактика сдерживания Сун Чжицю.
Она не может найти столько денег, чтобы сразу залатать дыру в краткосрочной перспективе. Она может использовать только метод «будущей прибыли, чтобы компенсировать лазейки», чтобы подавить гнев акционеров и оттянуть время для себя.
Если бы оплата за товар могла быть беспрепятственно взыскана, дивиденды по итогам года для акционеров никоим образом не пострадали бы, и они могли бы даже получить дополнительные дивиденды, что, как правило, не было убытком.
Сун Чжицю продолжала убеждать их: «Иностранный заказчик не хочет эту партию товаров, но это не значит, что мы не можем продавать их в другом месте. Пока мы можем медленно восстанавливать...»
«Период реализации этих некачественных продуктов безосновательно продлевается. Из-за нехватки финансирования выпуск новой партии музыкальных инструментов по нормальному плану невозможен. Если так пойдет и дальше, как это может быть полезно для здорового развития нашей компании в долгосрочной перспективе? Я не согласен!» Чэнь Жэнь резко хлопнул по столу, по-видимому, придерживаясь мнения, противоположного Сун Чжицю
.
«Президент Чэнь, вы должны дать ей лицо, верно? Не похоже, что эти деньги в конце концов не будут компенсированы?» Некоторые акционеры поддержали подход Сун Чжицю: «Мы все старые знакомые; почему мы должны рвать друг другу лица?»
«Боюсь, что именно от имени старого знакомого директор Сун осмелилась ущемить интересы компании, не так ли?» - возразил другой акционер.
В глазах Сун Чжицю вспыхнул темный свет, как будто она давно ожидала такой ситуации, и она сказала: «Хорошо, тогда давайте проголосуем, чтобы занять позицию».
Все посмотрели друг на друга, каждый представлял свой лагерь.
Троих возглавлял Чэнь Жэнь, а троих - Сун Чжицю.
Сун Чжицю слегка улыбнулась: «Президент Чэнь, судя по проценту акций в наших руках, кажется, что на этот раз лучше начать с моей......»
Чэнь Жэнь усмехнулся: «Директор Сун, до этого вы не планировали рассказывать нам о том, что вы тайно перепродали свои акции без нашего ведома?»
«.....»
Взгляд Сун Чжицю изменился. Она не ожидала, что эта информация дойдет до ушей Чэнь Жэня.
Другие акционеры были удивлены, когда услышали это.
«Перепродали акции? Когда это случилось?»
«Нет, меня никто не уведомлял об изменении акций компании, да?»
«Президент Чэнь, как вы узнали?»
Услышав сомнения других, Чэнь Жэнь продолжил разоблачать этот вопрос: «Перед тем как подать заявку на изменение акций, директор Сун провела собрание акционеров только для того, чтобы поймать рыбу в мутной воде и выиграть время для себя?»
Сун Чжицю едва удалось стабилизировать свое сознание, и ей пришлось признать: «Да, я продала 8% акций, находящихся в моих руках. Согласно регламенту компании, только когда передача акций превышает восемь процентов, я должна информировать вас для письменного голосования, поэтому я имею право принимать свои собственные решения. Кроме того, даже если я перепродам эти акции, я все равно останусь крупнейшим акционером Huachang».
Сун Чжицю сказала, согласно тому, что она планировала. Она пыталась повысить свою уверенность.
Жаль только, что, как только дошло это последнее предложение, Чэнь Жэнь выбросил копию договора купли-продажи акций.
Копия с грохотом ударилась о стол Сун Чжицю.
«Директор Сун, мои извинения, но, возможно, некоторые вещи отличаются от того, что вы себе представляли».
«.....»
Сун Чжицю почувствовала смутное беспокойство, когда увидела документ, брошенный ей на стол. Она быстро просмотрела содержимое документов и через несколько секунд побледнела.
Как это может быть?!
Чэнь Жэнь заметил выражение ее лица и повысил голос: «8% акций, которые директор Сун перепродала, по совпадению, были приобретены мной».
Грубо говоря, у Чэнь Жэня в руках было 33% акций Huachang, а у Сун Чжицю осталось только 32%.
«Итак, результаты голосования только что...»
«Я не согласен с задержкой директора Сун в устранении лазейки в финансировании. Если вы сможете заполнить лазейку в финансировании сегодня, как вы сказали на прошлой встрече, мы все еще можем урегулировать это в частном порядке ради того, чтобы оставаться партнерами на протяжении многих лет».
«В противном случае мы можем позвонить в полицию и пройти обычные процедуры».
После замечаний Чэнь Жэня, Сун Чжицю была полностью поставлена на место. Через некоторое время она пришла в себя и возразила: «Это невозможно, Чэнь Жэнь. Эта копия вашего контракта должна быть подделкой!»
Менее чем за десять дней произошло слишком много вещей, из-за которых Сун Чжицю утомилась.
Чтобы Вэнь Чэнлан не попал в тюрьму, она бегала повсюду, пытаясь найти связи. Что касается перепродажи акций, то она доверила ее Вэнь Ванью.
Чэнь Жэнь и Сун Чжицю были конкурентами в компании. Как могла Вэнь Ванью, будучи ее дочерью, совершить такую глупость?
Более того, прежде чем мать и дочь окончательно подписали соглашение о перепродаже, они подтвердили личность покупателя. Другая сторона не должна знать о Чэнь Жэне!
«Подделка?» Чэнь Жэнь покачал головой и посмотрел на Сун Чжицю глазами, полными насмешки.
«Сун Чжицю, ах Сун Чжицю, я признаю, что у тебя был деловой ум и капитал, когда ты была молода, но, к сожалению, ты превратила своих детей в идиотов и загнала себя в тупик».
Когда Чэнь Жэнь закончил говорить, он сказал помощнику позади него: «Пригласите почетного гостя войти».
«Да, президент Чэнь».
Помощник быстро покинул конференц-зал и в течение трех минут привел человека.
Сун Чжицю посмотрела на Ши Юньнаня, который внезапно появился в конференц-зале и недоверчиво спросил: «Ши Юньнань, что ты здесь делаешь!»
«Г-н Ши - почетный гость, которого я пригласил». Чэнь Жэнь немедленно сделал заявление. «Я думаю, что директор Сун не может восполнить этот пробел в финансировании, и в краткосрочной перспективе нам нужен новый сторонник, чтобы помочь Huachang развиваться должным образом».
Ши Юньнань кивнул в знак согласия и сказал очень громко: «Все, от имени Lo Group, я здесь, чтобы добиваться ежеквартального сотрудничества с Huachang Musical Instruments. Интересно, согласитесь ли вы?»
Это была сделка, которую Ши Юньнань и Чэнь Жэнь заключили в частном порядке, чтобы свергнуть Сун Чжицю. Конечно, даже если средства поступят позже, это будут его личные деньги после обсуждения с Вэнь Ибэем.
Причина, по которой Ши Юньнань использовал «Группу Ло», была очень проста - имя и активы его мужа были более устрашающими, поэтому он использовал их, чтобы контролировать ситуацию и пугать других людей.
Все из присутствующих акционеров не раз слышали о двух громких словах «Lo Group». На их лицах сразу отразился экстаз.
«Президент Чэнь, правда ли то, что сказал мистер Ши?»
«Да как же нам не быть согласными?»
Однако, прежде чем они смогли получить точный ответ, вошли трое сотрудников правоохранительных органов в форме.
«Кто из вас Сун Чжицю?»
Сердце Сун Чжицю внезапно сжалось, и у неё возникло плохое предчувствие: «... Это я».
Информатор Чэнь Жэнь от своего настоящего имени обвиняет вас в том, что вы воспользовались своим положением, чтобы в частном порядке подписать двойной контракт, растратить государственные средства и подозреваетесь в посягательстве на собственность компании. Пожалуйста, вернитесь с нами для расследования».
Когда эти слова прозвучали, все присутствующие в зале, кроме Ши Юньнаня и Чэнь Жэнь, были ошеломлены без исключения.
Хотя Сун Чжицю подозревали в попустительстве своему сыну Вэнь Чэнлану, все они отвергли идею вызвать полицию и подать в суд, потому что другой стороной был председатель, и он пообещал компенсировать лазейку в финансировании.
Неожиданно Чэнь Жэнь действительно сделал это тайно?
Однако, если копия контракта соответствует действительности, то через несколько дней Чэнь Жэнь станет первым акционером Huachang. (п/п: У кого большая доля)
Теперь у Президента Чэна было намерение сотрудничать с группой Ло, так что это казалось гораздо лучшим вариантом, чем предыдущее предложение Сун Чжицю.
Когда Сун Чжицю увидела, что ни один акционер не желает вступиться за нее, ее сердце упало на дно. Ее силы иссякли в одно мгновение, и она упала на стул.
«.....»
Как это могло произойти?
Почему это отличается от того, что она себе представляла!
Ши Юньнань вежливо обратился с просьбой к сотрудникам правоохранительных органов, а затем подошел к Сун Чжицю, «Тётушка».
Сун Чжицю почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Это слово «тетушка» было особенно ироничным.
Она подняла глаза, чтобы посмотреть на Ши Юньнаня, и сквозь зубы выдавила слабый вопрос: «Ши Юньнань, чего именно ты хочешь? Думаешь, ты недостаточно навредил нам матери и сыну?»
Ши Юньнань равнодушно спросил в ответ: «А ты? После рождения такой пары детей ты все еще думаешь, что семья Вэнь недостаточно пострадала от вас? Ты думаешь, дедушка не получил достаточно зла на старости лет?!»
Вопросы приземлились, из-за чего у Сун Чжицю не нашлось слов для опровержения.
«Кстати, у меня для тебя две хорошие новости.» Ши Юньнань слегка наклонился и небрежно выдал факт. «Вэнь Чэнлан не может сбежать из тюрьмы, и в этом случае вы действительно можете сказать правду полиции - все это сделал Вэнь Чэнлан за вашей спиной. Но в таком случае он проведет в тюрьме еще несколько лет. Я уже спросил об этом. Похоже, хищение средств компании и ущемление интересов компании началось с трех лет лишения свободы».
«.....»
Зрачки Сун Чжицю неудержимо дрожали и, наконец, показали выражение сильного страдания.
Ши Юньнань дважды щелкнул языком и продолжил тоном, который могли слышать только они: «Конечно, если ты не можешь позволить Вэнь Чэнлану страдать, ты также можете взять на себя вину и продолжать проявлять глубокую привязанность матери к сыну. В конце концов, Вэнь Чэнлан, маменькин сынок, весь день с нетерпением ждет, когда ты, мать, вытащишь его. Разве ты не хочешь сделать все возможное, чтобы спасти его?»
Ши Юньнань не проявил сочувствия к Сун Чжицю и холодно усмехнулся.
«Тетя, я надеюсь, что ты и дальше будешь нести эту материнско-сыновую нежность в тюрьме. С этого момента не думай о том, чтобы навредить семье Вэнь».