Предупреждение: 18+ глава содержит детальное описание секса между мужчинами, в том числе при сомнительном согласии одного из партнеров.
Сердце Нёвиллета вдруг тревожно сжалось.
Что еще за «дождь слишком сильный»!? Для чего эти игры с «холодно-жарко»? Очевидно же, что они могут вернуться! Так нет, зачем-то нужно было придумывать такие несуразные причины, лишь бы затащить его в гостиницу.
Как бы туго Нёвиллет ни соображал, он прекрасно осознавал, к чему все идет.
Сейчас Ризли держал его за руку и мог узнать, о чем он думает по биению пульса.
Если, просто покачав головой, он выразит отказ, герцог не станет его принуждать, но если ответит «да», значит согласится с ним…
С ним... что?
Юдекс не знал, а если и догадывался, то решительно не хотел думать об этом.
Он только чувствовал, как пылает его лицо, и этот жар не мог погасить даже самый сильный ливень.
Он сильно нервничал, не зная, что ответить, поэтому еще крепче вцепился в узкое горлышко винного кувшина и, запрокинув голову, попытался сделать глоток. К его разочарованию, внутри было почти пусто, и лишь несколько холодных капель «Белых цветов груши» смочили его пересохшее горло. Невиллет сглотнул и опустил голову. На контрасте с красной лентой на бутылочном горлышке его судорожно сжавшиеся пальцы казались еще более тонкими и белыми.
Он не произнес ни слова, но атмосфера почему-то стала еще более неловкой.
Ризли был не из тех людей, кто злоупотребляет алкоголем, но увидев, как судья, запрокинув голову, жадно пьет вино, он внезапно спросил:
- Там есть еще?
- Больше нет.
- Ты такой нетерпеливый. И пьешь так же быстро, - с этими словами Ризли склонил голову и нежно поцеловал его губы. - Тогда я... могу попробовать его только так.
У «Белых цветов груши» был сладкий вкус с легким ароматом цветов османтуса.
В прошлом когда у Ризли умер самый верный и любимый секретарь по его вине (так он думал). Той ночью он пил вино на крыше до тех пор, пока от вкуса не осталось лишь чувство горечи.
В дальнейшем, после того как он выкарабкался из этого состояния Ризли не хотел лишний раз прикасаться к вину.
Слишком уж горько.
Он осторожно поцеловал Нёвиллета. Сначала просто на миг слегка коснулся его прохладных губ своими, прежде чем снова нежно и очень бережно приникнуть к нему.
Шум дождя и мир вокруг - все растаяло и исчезло.
Перед галереей никого не было, а дождевая завеса скрывала их от посторонних глаз надежнее самого плотного полога. Потеряв счет времени, они обнимали и целовали друг друга, сталкиваясь зубами и яростно сплетаясь влажными языками. За шумом крови в ушах и биением собственного сердца Нёвиллет давно уже не слышал грохота дождя, остервенело бьющегося о поперечную балку и каменную брусчатку мостовой.
В отличие от холодных капель, дыхание Ризли на его коже обжигало. Не переставая осыпать поцелуями его лицо, он неспешно переместился от губ к переносице, после чего, уделив внимание глазам и бровям, скользнул губами по виску и добрался до уха. Когда наглый влажный язык лизнул ушную раковину, тело судьи напряглось. Его охватило такое сильное волнение, что только до боли сжав пальцы в кулак, ему удалось сдержать рвущиеся из горла стоны.
Он пытался не дать герцогу окончательно переплестись с ним шеями*, но тот уже прихватил губами мочку и начал вылизывать крошечную родинку за его ухом…
Чувствуя как юдекс слегка дрожит в его руках, Ризли обнял его еще крепче, вдавив в себя так, словно хотел втереть в собственное тело, навечно сделав частью своей плоти и крови.
Севшим голосом он хрипло прошептал на ухо судье:
- месье Нёвиллет…
Несмотря на почтительное обращение, мятежные руки Ризли в этот момент продолжали настойчиво ласкать тело Нёвиллета. Казалось, его страсть, слишком долго бурлившая в наглухо закрытом котле, только и ждала, когда он приоткроет крышку. Огонь неудовлетворенного желания, бушующий внутри этого молодого тела, словно кипящая вода, стремился вырваться наружу облаком пара, однако в костер под его котлом летели все новые дрова, только распаляя его еще больше.
Это бесконечное томление стало настоящей мукой для них обоих.
- Пойдем со мной!..
Возможно, гидро дракон был одержим внутренним демоном, но в какой-то момент он крепко сжал руку герцога и, забыв обо всем, безрассудно помчался с ним куда-то под дождем.
Льющийся с неба дождь был ледяным, но их сгорающим от жара телам он казался кипятком. У них не было зонтика, и никто даже не попытался создать защитный барьер. Словно в один миг утратив силу, спасаясь от разгулявшейся стихии, как простые смертные, они вбежали на постоялый двор с трепетавшим на ветру красным бумажным фонарем на входе.
Служащий гостиницы лениво позевывал, понимая, что в такой сильный ливень вряд ли появится какой-нибудь постоялец, поэтому, увидев на пороге двух промокших до нитки мужчин, был, мягко говоря, удивлен.
Рука Ризли, все еще крепко сжимающая запястье Нёвиллета, была такой горячей, что казалось, еще немного - и от нее пойдет пар.
Смахнув другой рукой ручьем стекающую с его красивого лица воду, он взволнованно объявил:
- Мы заселяемся.
- А, хорошо, хорошо. Вот ключи от двух комнат наверху, всего…
- Что? - услышав о двух комнатах, Ризли разволновался еще больше. Его кадык судорожно дернулся, а тонкие пальцы сжались и нервно забарабанили по столешнице. - Нет, нам нужна только одна комната.
Ошеломленный слуга в замешательстве уставился на герцога, после чего неуверенно взглянул на Нёвиллета.
Судья повернул к нему свое пылающее от смущения лицо и, выдернув руку из мертвой хватки Ризли, заявил:
- Две комнаты.
Служащий обдумал что-то и, чуть поколебавшись, предложил:
- Если вам не хватает денег, то можете взять одну.
- Берем две, - решительно отрезал Нёвиллет, одарив служащего взглядом, который мог запросто проделать в нем две дыры. Недоумевая, чем он так разгневал этого высокого мужчину в роскошной одежде, испуганный слуга поспешил вручить им два ключа, взяв в оплату один серебряный слиток.
Юдекс изо всех сил старался восстановить дыхание и выглядеть спокойным и невозмутимым. К сожалению, он промок насквозь, и вода с его бровей в итоге залила глаза, повиснув каплями на длинных ресницах. Несколько раз моргнув, он натянул на лицо самое серьезное выражение и распорядился:
- Я пойду вперед, а ты сходи за имбирным чаем и полотенцем и поднимайся следом.
Отдав приказ, он с самым чопорным лицом взял латунный ключ из руки Ризли и с важным видом начал подниматься вверх по лестнице. Разумеется, все это представление было разыграно исключительно для одного слишком любознательного служащего гостиницы.
Кто-то из них ведь должен был хотя бы попытаться сохранить видимость приличий.
Оставшийся позади герцог никак не прокомментировал это выступление, но в глубине души нашел его довольно забавным. В конце концов, судья почти всегда был стыдливым, и для него было очень важно в любой ситуации сохранить лицо.
Нёвиллет зашел в комнату, в которой находилась узкая кровать, явно рассчитанная только на одного человека.
Стоило ему взглянуть на нее, как в горле тут же пересохло, а лицо так сильно покраснело, что он больше не осмеливался смотреть в ту сторону, и просто стоял посреди комнаты, не зажигая света и не зная, что ему делать дальше.
Мысли были словно в тумане, а происходящее казалось каким-то абсурдом. Все это свалилось на него слишком быстро, будто снег на голову.
Как такое могло случиться?..
Почему я стою здесь? Я сам прибежал сюда под дождем, чтобы развратничать. Как до такого дошло?..
Прежде, чем он успел закончить эту мысль, дверь за его спиной скрипнула, и в комнату вошел Ризли.
Нёвиллет напрягся и резко выпрямился. Под прикрытием длинных рукавов он сжал пальцы в кулак, изо всех сил стараясь унять мелкую дрожь во всем теле, но тщетно.
Впервые в жизни он ощущал себя настолько растерянным и беспомощным перед другим человеком, что готов был полностью уступить ему инициативу.
Из-за дождя или от пробившего его холодного пота, ладони стали влажными.
С характерным щелчком дверь закрылась на засов, и судья тут же ощутил запах железа, словно в этот миг у его шеи оказался топор палача. А может, это был запах крови из оскаленной пасти загнавшего его в угол дикого зверя.
Неожиданно он испытал такой острый приступ паники, что чуть было не пустился в бега.
К счастью, из-за темноты никто не видел выражение его лица в этот момент.
Наконец, герцог решился заговорить с ним. Несмотря на всю нежность и сдержанность, его голос звучал хрипло и напряженно:
- Почему ты не зажег свечу?
- ...Забыл.
Ризли поставил на стол деревянный поднос и подал Нёвиллету маленькую пиалу с чаем:
- Ты просил имбирный чай. Пей, пока горячий.
С этими словами он подошел к подсвечнику около западного окна и наклонился, чтобы зажечь свечу.
Снаружи выл ветер и лил дождь. Ставни были распахнуты, и сквозь украшенную орнаментом в виде виноградной лозы деревянную решетку можно было рассмотреть размытый тусклый свет от соседних домов.
Ризли стоял у открытого окна рядом с изящным медным подсвечником в виде журавля, и белая завеса дождя красиво обрамляла его стройный высокий силуэт с безупречно очерченным профилем. Когда он попытался высечь огонь, используя кремень и кресало, россыпь искр выхватила из тьмы его длинные ресницы, похожие на дрожащие крылья черных бабочек.
Ризли всегда завораживал огонь. Ему хотелось увидеть, как рассеяв тишину и темноту, выбитая из камня искра превратится в тонкую пламенную прядь, и восковая свеча, раскрывшись огненным цветком, прольет первые алые слезы.
У него, наконец, получилось высечь искру, но когда он поднес тлеющий трут к фитилю, Нёвиллет вдруг сказал:
- Не зажигай ее.
Руки герцога застыли в воздухе. Оглянувшись, он спросил:
- Почему?
Юдекс не знал, что ответить, поэтому не терпящим возражений тоном повторил:
- Не нужно зажигать свечу.
Ризли замер в замешательстве, после чего внимательнее пригляделся к застывшему словно изваяние посреди темной комнаты
Нёвиллету, и тут до него начало медленно доходить...
Если подумать, даже бессмертный, могущественный дракон может бояться неизвестности.
Раньше в постели Ризли побывало немало любовников. Будь то мужчина или женщина, каждый желал показаться перед ним во всей красе и никто никогда не просил погасить свет, предпочитая, чтобы красные свечи горели всю ночь, выгодно подчеркивая красоту их тел и мастерство в постели. Пытаясь снискать расположение герцога, люди льстили и заискивали, всячески стараясь ему угодить, и, казалось бы, воспоминания об этом должны были греть его сердце…
Однако Ризли совсем не тосковал по тем временам.
Ему никогда не нравилось смотреть на их лица в постели.
Он всегда просил любовников повернуться спиной, не целовал и не ласкал, а когда брал их тела, то просто тупо следовал инстинктам, сохраняя ясность разума.
Иногда он даже ловил себя на мысли, что все, что он с ними делает, так скучно и бессмысленно.
На самом деле, это и правда не имело никакого смысла.
Сейчас он даже не мог вспомнить те освещенные ярким светом свечей кокетливо улыбающиеся, исполненные подобострастия и вожделения, раскрасневшиеся от вина лица.
Теперь, размышляя об этом, Ризли понимал, что удовольствие в постели не имеет ничего общего с настоящей любовью. Наоборот, чем глубже он погружался в болото беспорядочных связей, тем более опустошенным и отчаявшимся становился. В конце концов он почти потерял веру в лучшее и страстно жаждал лишь одного - утопить в крови и грязи весь мир вокруг себя.
Погрузившись во тьму, он больше не смог бы тянуться к свету, надеясь на искупление, и уж точно не посмел бы пытаться удержать тот последний очищающий огонь в своих руках.
Ризли долго молчал, продолжая сжимать в руках кресало и кремень.
Потребовалось время, чтобы Нёвиллет смог немного расслабиться. Когда герцог, наконец, выпрямился, то услышал его тихий вопрос:
- Что-то случилось?
- ...Ничего.
Голос Ризли, несмотря на мягкость, был каким-то слишком влажным с нотками затаенной горечи.
Он подошел и обнял одиноко стоящего в темноте мужчину. Мокрая от дождя одежда льнула к их телам, придавая особую интимность этим объятиям.
- Неви, - тихо позвал Ризли, обнимая его еще крепче.
- …
В этот момент герцог был почти готов рассказать ему о своем грязном прошлом, но слова, словно рыбная кость, застряли у него в горле.
Он в самом деле не мог этого произнести.
После того, как ему с таким трудом удалось завоевать это тепло, правда станет слишком тяжелым испытанием не только для него, но и для юдекса. Даже если он грешен и страдает от чувства вины, Ризли не хотел и не был готов говорить об этом.
Он не не желал просыпаться.
Ему хотелось насладиться счастьем и погрузиться с головой в этот прекрасный сон.
Пусть даже на рассвете ему перережут горло.
В кромешной тьме без единого лучика света герцог припал к губам Нёвиллета, затягивая его в долгий и неистовый поцелуй.
В комнате было очень тихо и даже шум дождя за окном не мог нарушить эту тишину. Они слышали дыхание и сердцебиение друг друга, касание губ и влажные звуки поцелуев.
Нёвиллет изо всех сил старался дышать как обычно, но все без толку: обжигающие поцелуи и прикосновения Ризли заставляли его грудь вздыматься все чаще. Он был высоким и сильным мужчиной, но герцог мог с легкостью сковать его движения, закрыв его как высокая и величественная горная вершина. Заключив Нёвиллета в кольцо горячих рук, он начал с почти невесомого поцелуя, постепенно становясь все более дерзким и настойчивым в своих ласках.
Проникнув влажным горячим языком в рот судьи, Ризли набросился на него с поцелуями, как изнывающий от жажды путник, приникнувший к сладкой росе. Он словно пытался набрать побольше воды, чтобы потушить пылающий внутри него огонь, но дыхание Нёвиллета оказалось вовсе не спасительной влагой, а тем сосновым маслом, которое с каждым глотком только усиливало пожар, бушующий в его крови.
Непонятно, кто был первым, но они начали стаскивать одежду друг с друга. Возможно, из-за порывисто сорванного галстука или от ощущения горячих пальцев на обнаженной коже, судорожный вздох и приглушенный стон смешались в непроглядной темноте дождливой ночи. Они слишком истосковались друг по другу, и теперь, когда взаимная жажда достигла предела, их движения стали излишне торопливыми и болезненно неловкими. В тишине темной комнаты изредка раздавались сдавленные стоны, но основным фоном оставалось хриплое дыхание двух сгорающих от страсти мужчин.
Прежде чем судья успел привыкнуть к ощущению холода на обнаженной коже, он почувствовал, что Ризли целует его шею, неспешно спускаясь к ключице. Когда влажные горячие губы, наконец, добрались до его груди…
Нёвиллет тихо ахнул. Сгорая от стыда и возбуждения, он непроизвольно выгнулся и запрокинул голову назад.
Его лицо покраснело, но к счастью темнота скрывала его позор. Надеясь, что герцог не видит, как пылает его лицо, он прошептал:
- Окно…
- Что?
В замешательстве Ризли поднял голову и встретился взглядом с влажными от страсти глазами Нёвиллета.
Сначала Ризли надеялся услышать ответ юдекса, но одного взгляда хватило, чтобы кровь прилила к голове, и захватившее его страстное желание напрочь вышибло все разумные мысли. Не в силах сдержаться, он снова набросился на Нёвиллета, яростно целуя его губы и лаская тело. Потребовалось время, чтобы он смог оторваться от этого манящего рта и переспросить:
- Что?
- ..Окно... - сердце Нёвиллета билось очень быстро. Он не знал, как правильно дышать во время затяжного поцелуя, поэтому от недостатка воздуха у него закружилась голова, - ты все еще не закрыл окно.
Ризли с трудом оторвался от его тела, чтобы захлопнуть ставни.
Как только исчез единственный источник слабого света, в комнате воцарилась кромешная тьма. Теперь, когда больше не нужно было скрывать охватившее его вожделение, кровь вскипела в жилах герцога.
Спотыкаясь на каждом шагу, они добрались до старенькой кровати, жалостно скрипнувшей, когда они вдвоем рухнули на нее. Не дав судье опомниться, Ризли прижал его к постели, срывая остатки одежды, которая после их бурной прелюдии уже была в самом плачевном состоянии.
Он чувствовал, как Нёвиллет дрожит под ним. Хотя он старался быть сдержанным, его любимый человек все равно трепетал под ним, не в силах контролировать свой испуг.
Сердце Ризли содрогнулось от любви и жалости, и, нежно обхватив ладонями лицо Нёвиллета, он принялся осыпать поцелуями его щеки, губы, глаза и подбородок.
- Не бойся… - хрипло шепнул он ему на ухо.
- Я не... Я не боюсь…
Ризли взял его за руку и, переплетя свои пальцы с дрожащими пальцами судьи, прошептал, обжигая горячим дыханием мочку его уха:
- Доверься мне… ладно? Все будет хорошо…
Нёвиллет хотел было сказать парочку «ласковых» слов этому самодовольному нахалу, но все мысли в тот же миг вылетели у него из головы.
Он только чувствовал, как огромное мощное тело Ризли давит на него, а руки ласкают его талию и спину. Не выдержав этой сладкой муки, он невольно выгнулся всем телом, прильнув к обнаженной обжигающе горячей груди… Герцог уже давно избавился от одежды и теперь, прижавшись к его пышущему жаром торсу, судья чувствовал себя железом, плавящимся в раскаленном горне.
Их сплетенные разгоряченные влажные от дождя и пота тела терлись друг о друга, так что теперь они могли каждым сантиметром кожи чувствовать обоюдное желание. Иссушенное страстной жаждой дыхание двух мужчин с каждой секундой становилось все более хриплым и тяжелым.
На самом деле какими бы страстными и глубокими ни были их поцелуи, они не могли утолить охватившую их жажду.
Чем больше они переплетались друг с другом, тем сильнее и невыносимее становилось желание Нёвиллета. Не в силах терпеть эту пытку, он одной рукой вцепился в Ризли, а другой - в сбитые простыни. Ему хотелось опустить руку вниз и приласкать себя, чтобы хотя бы немного облегчить собственные страдания. От осознания этого его лицо залил стыдливый румянец. Нет, он совершенно точно не мог позволить себе делать такие постыдные вещи на глазах у любимого человека.
Но тот самый разгоряченный орган внизу его тела настолько увеличился, что теперь самым непристойным образом выпирал из его исподнего.
Судья с отчаянием осознал, что своими безуспешными попытками любой ценой сохранить лицо, причиняет себе лишь еще большие страдания.
Он хотел, страстно желал и жаждал прямо сейчас выплеснуться и получить облегчение, но исключительно из упрямства продолжал бороться с собой. Постепенно глаза феникса начали затуманиваться, а разум помутился...
Он перестал что-то понимать и о чем-то думать, бездумно отдавшись на волю собственных чувственных ощущений...
На самом деле Нёвиллет точно знал, как именно двое мужчин могут доставить друг другу удовольствие в постели. Его сердце переполняли любовь и желание, ведь он в самом деле любил этого мужчину и был готов пойти до конца, вместе с ним погрузившись в это бушующее море страстей и чувственных удовольствий.
Совершенно потерянный Нёвиллет тупо лежал на кровати в номере гостиницы. Тело его сотрясала мелкая дрожь, член стал болезненно твердым.
Что с ним творится… и что ему теперь делать?..
Должен ли он... сделать это наяву?
Все еще не до конца придя в себя, юдекс чуть прикрыл свои прекрасные глаза феникса и тихо сказал:
- Входи…
Ризли ошеломленно замер.
Нёвиллет знает, что нужно делать?
Откуда ему это знать?
Этот чистый, как белый лист, мужчина в жизни своей даже эротических рисунков не видел, так откуда у него вдруг такие познания?!
- Ну... это ведь… так делается? - пробормотал Нёвиллет.
Задав этот вопрос нависшему над ним мужчине, он покраснел так, что, казалось еще чуть-чуть, и он начнет истекать кровью.
- Откуда... откуда ты узнал об этом?
- …
Конечно судье было очень неловко признаться в том, что он настолько распутный, сам нашёл один том такой писанины, поэтому он уклончиво ответил:
- Случайно увидел в одной книге в библиотеке… - и тут же поспешил добавить. - Кто-то свою книгу забыл.
Герцог, конечно, ни на секунду не усомнился в правдивости его слов. В глубине души он почувствовал облегчение и некоторый трепет.
Поцеловав уголки губ и кончик носа Нёвиллета, он сказал:
- Не спеши.
- ...!
Не спеши?
Да кто тут спешит-то?!
От злости и унижения дыхание Нёвиллета сбилось, и кровь прилила к лицу, но Ризли тут же заключил его в объятия, нежно прижал к своей груди и, ласково погладив по виску, мягко сказал:
- Будет больно.
- ...Тогда не нужно, - в последней попытке сохранить лицо, судья решительно отрезал себе все пути.
Ризли едва заметно улыбнулся. Его тихий и мягкий голос с едва заметной хрипотцой ласкал слух:
- Этим вечером тебе не нужно заботиться обо мне… - звук его голоса затих.
- …
Юдекс моргнул.
Сегодня вечером, что?
Он в изумлении наблюдал, как нависший над ним герцог, оперевшись на руки с двух сторон от его тела, начал медленно спускаться вниз.
Такого Нёвиллет еще не видел. Что это он собирается делать?
- Сегодня вечером я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, - сказал Ризли, склоняясь над ним. Прежде, чем Нёвиллет успел среагировать, он распустил завязки на его исподнем, высвобождая возбужденную плоть, после чего, обласкав ее самым жарким взглядом, открыл рот и…
- А!.. - застонал Нёвиллет. Волна неконтролируемой дрожи прошила его позвоночник. Что это за ощущение?
Как... Как такое может быть?.. Это же так непристойно…
Он испытывал необыкновенное чувство, ощущая свою плоть внутри теплого рта возлюбленного.
Что касается самого Ризли, то он обнаружил, что чувствовать тепло разбухшего от желания члена любимого человека в своем рту оказалось неожиданно приятно. Стараясь не ранить зубами, он вбирал его все глубже. Услышав, как участилось дыхание Нёвиллета, он поднял глаза, чтобы одарить его нежным и немного снисходительным взглядом.
Уважаемый герцог крепости Миропид…
Он никогда не делал ничего подобного и даже не думал, что способен на такое.
Однако сейчас он сам истово и страстно желал и даже был счастлив делать это.
- Ты же не хочешь... Как ты можешь?.. Вытащи! Вытащи его изо рта немедленно! - казалось, лицо судьи раскраснелось как никогда ранее. Закусив губу, он остервенело тряс головой. Внутри холодных глаз, там где раньше были только ледяные ножи, сейчас плескались весенние воды желания и смущения.
Какой же он милый.
Когда Ризли вобрал его член глубоко в глотку, от наплыва новых ощущений Нёвиллет обессиленно откинулся на кровати. Словно выброшенная на берег рыба, он жадно хватал ртом воздух, перед глазами все плыло, и ему никак не удавалось сфокусироваться хоть на чем-то.
Ризли еще несколько раз заглотил его член до основания, прежде чем отстранился и, окинув его жадным взглядом, произнес влажным от следов его похоти ртом:
- уважаемый судья, вам хорошо?
Юдекс чувствовал себя так, словно у него в голове взорвался фейерверк. Пребывая в полубессознательном состоянии, он даже не сразу понял, как назвал его Ризли. Сейчас он чувствовал только сладость и стыд, и когда они достигли предела, его тело, казалось, превратилось в желе. Но все же, как он мог произнести это вслух? Как он мог?..
Он ведь старше его на несколько сотен лет. Он - Бессмертный дракон. Он…
- Ах...
Тихий хриплый стон снова прозвучал в погруженной во мрак притихшей комнате.
Ризли снова принялся облизывать его жаждущий ласки член, умело лаская шершавым языком все те потаенные местечки, к которым сам Нёвиллет прикасался крайне редко. От такой интенсивной стимуляции, на глазах у него выступили слезы. Он до последнего продолжал отрицать свои желания и боролся со своей природой, но правда была в том, что несмотря на его сопротивление, он всегда хотел, чтобы герцог принял его и занялся с ним любовью. И Нёвиллет сдался: его горло судорожно сжалось и из него вырвался хриплый вздох.
Он бессознательно прикрыл затуманенные похотью глаза, а Ризли, стараясь доставить ему еще большее удовольствие, начал ритмично двигать головой вперед-назад, каждый раз стараясь принять его член как можно глубже в свое горло. Не в силах терпеть, судья протянул руку и, погрузив все пять тонких пальцев в темные волосы на его макушке, предприняв последнюю слабую попытку оттолкнуть его.
- Не... не делай этого... это совсем не правильно..
Но Ризли лишь поднял на него свои горящие вожделением черные глаза и сказал:
- Я люблю тебя и хочу доставить тебе удовольствие... Как это может быть не правильным?
Он мягко поцеловал налившуюся кровью головку его члена, на котором от напряжения выступили вены, и нежно добавил:
- В тебе все идеально.
После этих слов, он снова обхватил его плоть губами и с еще большим энтузиазмом принялся ласкать, лизать и сосать его. Это был первый любовный опыт Нёвиллета. Разве мог такой добродетельный и неопытный в вопросах телесной любви человек долго выдержать такой напор? Когда его возбуждение достигло пика он кончил.
Ризли.. должно быть, ему было очень неприятно?
Воспарив на крыльях сильнейшего в его жизни оргазма, Нёвиллет словно завис между небом и землей. Он никогда и подумать не мог, что сможет испытать настолько сильное чувственное удовольствие.
Но даже с головой погрузившись в море наслаждения, судья продолжал мучиться угрызениями совести за то, что только что сделал. Он хотел сесть, вытереть уголки губ Ризли, ласкать его и целовать, чтобы хоть как-то выразить свою благодарность.
Но его поясница обмякла, ноги и ступни совсем онемели.
У него не вышло даже подняться.
Пока Нёвиллет стыдливо прятал взгляд под опущенными ресницами, Ризли проглотил мутную жидкость, которую исторгло его тело. Осознав это, Нёвиллет совсем потерял присутствие духа. Его сознание опустело, шея онемела, и только яремная вена судорожно пульсировала, выдавая бешеный бег его сердца.
Наконец, Ризли нежно коснулся его лица и накрыл его безвольное тело своей раскаленной плотью. В отличие от обмякшего во всех местах Нёвиллета, нижняя часть, прижавшаяся к его животу, была жесткой и обжигающей. В глазах герцога все еще горел яростный огонь неудовлетворенного желания, а от тела исходил запах разгоряченного похотью дикого зверя, но, невзирая на это, он смотрел на него с той же любовью и нежностью.
- Я люблю тебя.
Я и правда, искренне и очень сильно люблю тебя.
Человек с волчьим сердцем, вернувшийся на праведный путь блудный сын, несмотря на неподъемный груз вины на душе, не готовый сдаться и отступить. Эгоистично, отчаянно, пылко и жадно...
Я люблю тебя.
Автору есть что сказать:
Чтож, ещё одна глава длиннее обычной в 4 раза. Будет ещё вторая часть. Простите за долгое ожидание, надеюсь вам нравится такой формат подобных сцен.. Так же хочу вам рассказать: в следующей главе все же будет межбедренный, можете выразить что-то по этому поводу в комментариях.