Невиллет замер на месте и еще долго стоял столбом, пытаясь понять, как такое могло случиться с ним? Как же так?
За всю свою жизнь он не терял контроль над своим телом и никогда не был настолько зависимым от кого-то.
Вот дерьмо! И что же ему теперь делать?
В прошлом, когда судья сталкивался с какой-то сложной задачей, он просто шел искать решение в книгах. Учитывая, что с самого детства он очень много читал, его разум сам был похож на огромную библиотеку.
Это был первый раз, когда никакие книги не могли помочь ему найти ответ. Поэтому он пребывал в полной растерянности, не понимая, насколько уместно случившееся с ним, как должно быть, и как ему теперь себя вести.
К счастью, Ризли хорошо понимал его чувства и, получив отказ, не стал наседать и лезть напролом.
Однако близость между ними больше не ограничивалась держанием за руки. Теперь они часто страстно целовались в том самом переулке за залом бесплатного питания, а с наступлением ночи уединялись в роще. Герцог никогда не блистал красноречием и в разговоре с начитанным Нёвиллетом иногда ощущал себя грубым и косноязычным дураком, который, даже если захочет, не сможет облечь свои чувства в слова. Однако ярко сияющие глаза говорили о его любви лучше тысячи слов, и иногда судье казалось, что он может запросто утонуть в их медовой сладости.
Так уж повелось, что его новый партнёр всегда предпочитал действовать, а не говорить. При всем этом Нёвиллета не покидало ощущение, что Ризли очень хорошо чувствует его потребности и желания. Хотя они только начали встречаться, иногда у него возникало очень странное чувство, что они прожили вместе много лет.
Дни текли своим чередом, а их встречи, наполненные объятиями и поцелуями, становились все более продолжительными, а их жажда - еще более мучительной, ведь все эти страстные ласки не гасили жар в крови, лишь сильнее распаляя их. Теперь, расставаясь, оба чувствовали лишь раздражение и неудовлетворенность.
Если Нёвиллет, благодаря многолетней практике подавления порочных желаний, еще как-то мог сдерживать собственную похоть, то Ризли приходилось совсем худо. Герцог никогда не практиковал укрощение естественных потребностей тела, не говоря уже о том, что он был молодым человеком в полном расцвете физических сил, кровь которого кипела от неудовлетворенной страсти. Стоит ли удивляться, что по окончании их тайных свиданий, Ризли не мог сразу же встать и уйти.
Причина этого была совершенно ясна, ведь даже одежда не могла скрыть явное свидетельство его желания.
Было видно, что, пытаясь справиться с последствиями их любовных свиданий, он и правда очень страдал.
В тот день после ужина они снова уединились в пустынной роще на заднем склоне горы и почти час наслаждались обществом друг друга. Этим вечером планировалось важное собрание. Чувствуя, что время уже на исходе, Нёвиллет сказал, что ему пора. Однако, по подсчетам Ризли, время у них еще было, поэтому он и не подумал его отпустить.
При этом он не стал нарываться на грубость, пытаясь убедить его остаться, а просто набросился на него с поцелуями.
На этом участке леса было несколько живописных валунов, которые когда-то вытесали из скалы для постройки, а потом так здесь и бросили. Герцог сел на один из них, усадив юдекса на колени к себе лицом. Обычно в этом положении тот, кто был снизу, оказывался чуть ниже того, кто сидел сверху, но из-за высокого роста Ризли его голова была как раз вровень с головой Нёвиллета, что было очень удобно.
Влажные от поцелуев губы, снова жадно слились, заглушив любые возможные возражения. Распалив Нёвиллета, герцог начал прокладывать дорожку из поцелуев по его шее, затем прикусил и немного пососал судорожно перекатывающийся кадык. Услышав в ответ низкий стон, он почувствовал, что еще немного, и его сердце не выдержит и превратится в обугленную головешку.
Нёвиллету тоже было невыносимо тяжело. Он хотел освободиться и уйти, но его тело обмякло, да и ноги совсем не слушались. Эта поза в последнее время особенно нравилась Ризли, ведь так он мог крепко обнимать судью и чувствовать ответную реакцию его напряженного тела. Что до самого Нёвиллета, то воскресив в памяти некоторые пикантные детали из своих снов, он даже представить не мог, какой ужасно развратной могла бы стать эта сцена, окажись они оба без одежды.
Возможно, они уже достигли точки невозврата, но даже самые яростные поцелуи не могли погасить горевшее в крови желание и лишь подливали масло в костер их страсти.
Когда герцог, наконец, оторвал от него свои влажные красные губы, его пылающий взгляд обрушился на него, как морской прибой. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, он тяжело сглотнул, и его кадык очень волнующе дернулся прямо перед глазами судьи. Ризли не сводил с него глаз и, казалось, хотел что-то сказать, но, в конце концов, просто яростно впился в его губы зубами.
Хотя это был самый настоящий и довольно сильный укус, Нёвиллет почувствовал не только боль, но и сильнейшее возбуждение, которое отозвалось странной ломотой и дрожью в каждой чувствительной точке его тела.
В итоге любовь загнала Ризли в ловушку, из которой самому ему было никак не выбраться. Подавив рвущийся из горла стон, он, горестно всхлипнув, еще крепче обнял сидящего у него на коленях любимого человека. Нежно гладя черный шелк волос, герцог думал о том, что несмотря на то, что его Неви такой прекрасный человек, он все равно не может заставить себя просто любить его и заботиться о нем. Такой соблазнительный и желанный, он сводил его с ума, пробуждая дикую жажду безжалостно наброситься на него и взять силой…
В безмятежной тишине хриплое дыхание двух возбужденных мужчин становилось все тяжелее. Запрокинув голову, Нёвиллет чуть прикрыл дрожащие веки. Это же просто невыносимо, вот так обниматься, целоваться и ничего больше. Его собственное терпение было на исходе, что уж говорить о держащем его на руках молодом мужчине.
Глаза Ризли покраснели и слегка увлажнились. В его приглушенном хриплом голосе, помимо с трудом сдерживаемых эмоций, прозвучали нотки обиды:
- Неви..
- ...
- умоляю, я больше не выдержу...
А если не выдержит, то что сделает? Судья вдруг вспомнил обрывки своих странных снов, и по его спине, от копчика до шейных позвонков, прошла волна неконтролируемой дрожи. Хотя Нёвиллет не издал ни звука, его уши ярко вспыхнули. Казалось, еще немного, и он сам не выдержит... и тогда... что ему делать с этим?..
Прежде чем герцог снова приник к его алым от поцелуев губам, юдекс еле слышно прошептал:
- Тогда... не здесь.
Не здесь, это ведь значит, что все возможно, но где-то в другом месте.
Сам не свой от удивления и радости, герцог снова накинулся на него с поцелуями и даже попытался встать, удерживая Нёвиллета на руках.
До крайности смущенный юдекс сердито прикрикнул на него:
- Ты! Отпусти меня сейчас же!
Ризли очень аккуратно поставил его на землю, не забыв поцеловать напоследок.
- Куда хочет пойти уважаемый судья?
Прежде, чем Нёвиллет успел что-то ответить, неподалеку от них из-за поросшего травой валуна раздался подозрительный шорох. От потрясения сознание судьи тут же прояснилось, и он поспешно оттолкнул Ризли…
Не успели они отскочить друг от друга, как из тени бамбуковой рощи вышел мужчина в развевающейся от ветра одежде, держащий в руке чуть покачивающийся при движении фонарь.
Подойдя ближе, этот человек еще какое-то время молчал, прежде чем они услышали его приглушенный голос, в котором были ясно слышны испуг и недоумение:
- Вы... почему вы здесь?