— Я ему такое устрою! Вот увидите! Он свое еще получит! — Тедд снова злил сам себя. Но друзья подхватили это настроение. Они заверили, что обязательно помогут. И случай не заставил себя долго ждать. В окно Тедд заметил знакомую машину. Он видел, как на ней Данил привез Юли, когда она забирала свои вещи. Куда эта шлюха пропала, его мало интересовало. Но машину Тедд запомнил. Большая, приметная. Это точно он.
Именно здесь, как на зло, у Данилы спустило колесо. Он знал, что Юля ждет его дома. Поэтому решил, что ничего страшного не произойдет, если он оставит автомобиль на ночь у дороги. Идти недалеко, а заниматься заменой колеса в рождественский вечер ему совсем не хотелось.
Данил достал из бардачка подарок для Юлии — красную бархатную коробочку с золотым кулоном на цепочке. Сегодня он решил признаться ей в своих чувствах. Еще он купил пышный букет ее любимых нежно-розовых пионов, поэтому Данил вышел из машины, чтобы забрать цветы с заднего сиденья. И наклонившись, он вдруг почувствовал звенящую боль. Его голова будто раскололась на две части. Виски пульсировали, а перед глазами появились два больших черных пятна. Дэн чудом не потерял сознание. Он нашел в себе силы развернуться, и увидел, как Тедд замахивается битой во второй раз. Данил увернулся. И он бы снова избил Тедда, но тот пришел не один. Еще четверо пьяных, но крепких мужчин окружили машину.
— Что тебе нужно? — Данил был спокойным, стараясь не показывать, что все еще приходит в себя. Тедд хорошо замахнулся. По вискам все еще стучит.
— Думал, избавишься от меня? Спишь с моей дочерью и остаешься безнаказанным? — Серьезно? В нем проснулись отцовские чувства? Дане совершенно не хотелось обсуждать это. Он попытался закрыть дверь машины и обойти Тедда, но с другой стороны вдруг услышал звук разбивающегося стекла. Лобовое пошло мелкими трещинами. Второй удар битой снес боковое зеркало. Друзья Тедда разошлись не на шутку. Ублюдок воспользовался коротким замешательством Дани и снова замахнулся. На этот раз Милохин не успел среагировать. В висках снова зазвенело, он потерял ориентацию. Но даже в таком состоянии Данил не позволил Тедду сбить себя с ног. Обидчикам пришлось оставить машину в покое. Втроем они повалили Даню на землю. Били битами, ногами. Данил поднялся и ударил Тедда кулаком в челюсть. Он упал, а потом послышались звуки серены. Видимо, кто-то из соседей вызвал полицию. Данил не стал дожидаться копов и поспешил домой. Коробочка все еще ощущалась в его кармане, а вот пионы пришлось оставить в машине.
Юля уже начала беспокоиться. Час назад он сообщил, что едет домой. Чарли заметно нервничает. В телефоне слышатся лишь противные протяжные гудки. Где он? Стол накрыт. Гирлянды горят. Юлия надела красивое платье и сделала макияж. Она ждала его. Она была уверена, что этот вечер должен стать для них особенным.
Наконец, Юля услышала, как хлопнула входная дверь. На пути из кухни она даже успела подумать, что сейчас выскажет ему недовольство за то, что не брал трубку и заставил ее переживать.
Она уронила тарелку с салатом, когда увидела его разбитое лицо.
— Даня! Что случилось? — Юля принялась осматривать его.
— Все в порядке, машине досталось больше.
— Ты попал в аварию? — она все еще не отпускала его лицо, разглядывая гематомы. Он выглядел не так плохо, как ей сперва показалось. Несколько ссадин, небольшой синяк над глазом, разбитая губа.
— Вроде того. — Даня совсем не хотел рассказывать ей о Тедде. Да и зачем?
Юля провела его в кухню и усадила за стол. Она, конечно, не собиралась ужинать. Но Данил почувствовал себя голодным. Он восхитился ее стараниями.
— Я помою руки и с удовольствием попробую все!
— Сначала я обработаю тебе раны.
— Все в порядке, пожалуйста.
— Пожалуйста, не спорь.
Юлия принесла аптечку и принялась раскладывать вату, пластыри и перекись водорода. Данил сдался. Ему показалось, что все эти манипуляции больше необходимы ей, чем ему. Если и было больно, то Даня не подавал виду. Хотя, голова действительно все еще пульсировала. И, кажется, он неплохо ушиб ребро, потому что поворачиваться тоже было неприятно. Мягко говоря. Девушка старалась прикасаться к нему как можно аккуратней. Данил разглядывал ее сосредоточенное лицо. Она казалась ему сейчас такой строгой. Такой нежной. Такой красивой. Он остановил ее. Взял ее руку и остановил. Юлия растерялась на долю секунды и посмотрела ему в глаза. Такие бездонные, светлые. Смотрящие сейчас как-то совершенно по-особенному. Их лица были в считанных сантиметрах друг от друга. Ее охватил жар, он прошелся от пяток к самой макушке. Даня опустил взгляд на ее губы. Они были слегка приоткрыты. Он подумал, что сердце сейчас выскочит из груди. В какой-то момент ему показалось, что ее сердце отбивает чечетку не хуже. Помедлив несколько секунд, он наконец решился поцеловать ее. Сейчас, он бы отдал все за этот момент. Больше не было в мире никого, кроме них двоих. Его рука скользнула на талию, а второй он продолжал держать ее запястье. Он упивался этим долгожданным поцелуем, а она подавалась вперед, все сильнее прижимаясь к его телу. Они оба не заметили, как она оказалась на его коленях, обнимая его за шею. Ее рука блуждала по его волосам. Пока вдруг Юля не почувствовала что-то мокрое на затылке. Она слегка отстранилась и взглянула на ладонь. Девушка вскрикнула, увидев темно-алую кровь на своих пальцах.
Если бы он не согласился ехать в больницу, она вызвала бы скорую. Кажется, так она не переживала даже из-за происшествия с Теддом.
— Может, ты все-таки расскажешь, что, черт возьми, с тобой произошло?! — Юля почти сорвалась на крик, потому что слезы душили ее, сжимая горло сухими ладонями.
— Иди сюда. — Даня сам сделал шаг к ней на встречу. Врач сказал, что все будет в порядке. Милохин получил хороший ушиб мягких тканей, немного рассек голову, но ему необязательно оставаться в больнице. Он все еще надеялся попробовать рождественский ужин, который терпеливо ждал его на столе. Юля хорошо постаралась. Но ужин сейчас последнее, о чем она думала. По дороге в больницу на такси, она заметила его машину. Это точно была не авария. Кто-то напал на Даню. Вики выдохнула, проваливаясь глубже в его объятия.
— Это был Тедд? — Она спросила так тихо, что он едва разобрал слова.
— Это неважно. — Юлия отстранилась и заглянула в его глаза.
— Неважно? Тебе дать зеркало?
— Ты ведь против полиции, что мы можем сделать? — Юле вдруг стало чертовски стыдно. Когда Тедд избивал ее, она не чувствовала себя так паршиво. Она сама о себе принимала решение, и ей не перед кем было испытывать вину. Но Даня. Тедд покусился на самое дорогое, что у нее было. На секунду она даже пожалела, что Данил не убил его тогда.
— Ты думаешь, стоит обратиться в полицию? — Вдруг спросила Юлия. Теперь она была согласна на все, лишь бы уберечь Даню. Ей почему-то не верилось, что Тедд остановится на достигнутом.
— Я так не думаю.
— Но почему?
— Потому что, Юля. Тебе 17, а я твой учитель. Пусть технически нет, но мы оба понимаем, что не сможем объяснить того, что между нами происходит. Вернее, я-то могу объяснить, вот только, боюсь, полиции это не понравится.
— А что между нами происходит? — Юля снова отстранилась и посмотрела в его глаза. Они все еще стояли, обнимая друг друга. Даня помедлил. Он достал коробочку из внутреннего кармана пиджака.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Он жадно поцеловал ее. Прямо там, в больнице. Не переживая, что кто-то может увидеть. Не беспокоясь вообще ни о чем. Теперь все встало на свои места. Все так, как должно быть. Она его. И он больше никогда ее не отпустит.
Юля обнимала его так, словно хочет укрыть от всего мира. И чтоб он укрыл от всего мира ее. Потому что больше ничего не имело значения. Он ее. И она больше никогда его не отпустит.
Ближе, чем рядом
Юлия и Данил хорошо провели каникулы. Она даже взяла недельный отпуск, чтобы, наконец, отдохнуть. Несколько дней после Рождества они посвятили фильмам. Жарили попкорн, заказывали пиццу и смотрели кино. Потом ездили на дикие пляжи, катались на катере, наблюдали за закатами. В один из таких дней Данил организовал пикник на песке. Купил вино, сделал сендвичи, нарезал сыр, замариновал рыбу. Юлия была в восторге. Как он умудрился провернуть это, чтоб она не заметила? На самом деле, Даня встал еще до восхода, чтобы успеть все подготовить. Ему так хотелось сделать ей сюрприз. Они весь день провели вместе, а ближе к вечеру Дэн предложил поужинать не дома. Он привез ее к океану, расстелил плед, достал все припасы и посуду. Разлил вино и принялся жарить лососевые стейки. Они получились невероятно вкусные! А после ужина Юлю ждал еще один сюрприз: из багажника Даня вытащил небольшой телескоп, который взял напрокат накануне. Он рассказывал ей о звездах. Хоть знал и немного, этого хватило, чтобы впечатлить девушку. Юлия ощущала себя принцессой из той сказки, где все счастливы.
Единственное, что возвращало их в суровую реальность — ежедневные визиты к миссис Милохине. У Лоры были и хорошие дни, и плохие. Иногда она, как ей казалось, была почти здорова, иногда чувствовала себя на пороге смерти. Но она продолжала бороться. Лечение помогало с переменным успехом, но успех все же был. Иногда доктор Дженкинс предполагал, что, возможно, придется снова оперировать. Но пока надеялся, что химиотерапия сделает свое дело. Из-за лечения миссис Милохина потеряла ресницы и брови, а волосы она сбрила, когда обнаружила первый выпавший пучок на подушке. Лора изрядно похудела. Она все реже ощущала голод, ее почти всегда тошнило и хотелось спать. Но она находила в себе силы быть счастливой. Миссис Милохина постоянно улыбалась, когда Даня и Юля навещали ее. Она никогда прежде не видела сына настолько влюбленным. Его глаза горели, когда он смотрел на свою девушку. Но потухали, когда он смотрел на свою маму. Лора понимала, что ее состояние разбивает ему сердце. И больше всего она хотела, чтобы Даня был счастлив. Чтоб ее болезнь не заставляла его чувствовать себя виноватым за то, что он испытывает радость от любви. Поэтому она как могла убеждала его в том, что чувствует себя прекрасно. Даже если казалось, что завтра она не проснется.
Раны Дани почти затянулись. Он скептически осматривал себя в зеркале. Наверное, стоит попросить у Юли тональный крем. А лучше попросить ее замазать заживающий синяк над глазом. А то не очень хочется ловить подозрительные взгляды учеников. Наверняка они решат, что он весело провел рождественские каникулы. А он их и правда провел лучше, чем когда-либо. Даня никогда не был так счастлив, как сейчас. У него, конечно, были отношения и раньше, но то, что он испытывал к Юлии, казалось совершенно иным. Даня любил. Любил всем сердцем. Всем своим существом. Ему не хотелось разлучаться с Юлей ни на минуту. И она была рядом. Потому что только с ним почувствовала себя любимой и нужной. Потому что сама любила и нуждалась. И засыпая в своей постели, скорее ждала утра, чтобы снова обнять его. Да, они по-прежнему расходились по разным комнатам по ночам. Юле казалось, что хоть они и живут под одной крышей, их отношения не вышли на уровень одной спальни. Данил не возражал и не давил. Он был уверен, что Юле потребуется больше времени для сближения, учитывая ситуацию с Теддом. Даня готов был ждать столько, сколько ей нужно. И Юлия это ценила.
По дороге в школу девушка снова предложила Даниле рассказать ученикам о болезни миссис Милохиной. Она уже несколько дней уговаривала его, что маме будет приятно видеть своих ребят. Данил сомневался, ведь Лора не хотела, чтобы кто-то знал. Но, с другой стороны, что, если она больше не сможет их увидеть? Для нее ведь нет ничего важнее этой работы. Даня не хотел об этом даже думать. Но правда была таковой. Даже если, нет, когда мама сможет победить болезнь, она еще не скоро вернется в школу. А ее любимые ученики в этом году разъедутся по колледжам. Поэтому сегодня утром Даня решил, что Юля все-таки права.
Он высадил девушку за квартал до школы, чтобы никто их не заметил. Даня этого не хотел, но Юля настояла. Пусть он и не видит проблемы в том, что подвозит ее, но девушке не хотелось, чтобы вопросы вообще возникали.
Перед уроком Юлия, как обычно, дождалась Тину у входа в школу.
— Ну наконец-то! Я так по тебе соскучилась! — Юля обняла подругу. — Как бабушка и дедушка? — Рождественские праздники Паркеры провели в Атланте.
— Не спрашивай. Все каникулы я играла в «Бинго» и слушала кантри. А как у вас с мистером Милохиным? — Тина пихнула подругу в бок. Разумеется, она знала. Юля позвонила ей на следующий день, после их первого поцелуя с Данилом.
— Не спрашивай! — Юля дразнилась.
— Да, по тебе видно, что рассказывать особо нечего.
По пути в класс, Юлия делилась с подругой своим особенным отпуском. Тина слушала и приходила в восторг. Она была искренне рада, что Юля, наконец, обрела свое счастье. Девушки вошли в кабинет экономики весело хихикая и подкалывая друг друга. Мистер Милохин сидел за столом и готовился к уроку. Юля едва заметно коснулась его, когда проходила на свое место. Даня усмехнулся, но не оторвал глаз от учебника. Он дождался, когда все успокоятся и начал урок.
— Класс. Я хотел бы с вами серьезно поговорить. — Даня собирался с мыслями. — Вы знаете, что миссис Милохина проходит лечение. После Рождества она хотела вернуться к вам, но, к сожалению, болезнь отказалась отступать. В ближайшие дни миссис Милохину переведут в онкологическую клинику Уилмингтона, поэтому вы можете навестить ее, если захотите.
По кабинету прошелся взволнованный шепот. Онкологическую? Уилмингтон?
— Во сколько мы сможем прийти? — спросила Юля, чтобы прервать обсуждения одноклассников.
— Я думаю, после уроков.
— Тогда мы соберемся, купим цветы и приедем — поддержала Тина.
Ученики тут же начали решать, где и во сколько встретятся, кто что принесет, надо ли покупать сладости.
— Ребят, я ценю, что вы так активно отреагировали. Но, пожалуйста, обсудите это на перемене, — Дождавшись тишины, мистер Милохин озвучил тему сегодняшнего урока.
— Ты правильно поступил. — Юлия задержалась, когда остальные покинули класс после звонка.
— Наверное.
— А я уверена. Миссис Милохина будет счастлива всех увидеть. Я сообщу тебе, когда все соберутся.
Данил коснулся ее руки.
— Спасибо.
Она бы хотела поцеловать его прямо сейчас, но сдержалась. Девушка улыбнулась ему и вышла.
Даня думал, стоит ли предупредить маму? Он решил, что не будет портить сюрприз. Но все же стоит ей позвонить и узнать, как она. Вдруг, день не совсем подходящий? Но Лора заверила, что прекрасно себя чувствует. Как всегда.
После школы ребята встретились у входа в больницу. Их собралось человек 15. Даня предупредил доктора Дженкинса о визите учеников. Кто-то принес цветы, кто-то фрукты и шоколад, а кто-то даже успел сделать плакат с пожеланиями о выздоровлении.
— Мам, привет, как ты? — Данил заглянул в палату, пока ученики тихо ждали в коридоре.
— Сынок! Сегодня отличный день, честно!
— Ты всегда так говоришь. — Но сегодня Данил поверил ей. Лора действительно выглядела лучше, чем обычно. У нее порозовели щеки, она улыбалась и не морщилась от каждого движения. А на столе стояла пустая тарелка, значит, сегодня она наконец-то хорошо поела. — У меня для тебя сюрприз! — С этими словами Данил открыл дверь и пригласил ребят. Они старались не шуметь, приветствуя учительницу с плакатом и цветами. На глазах миссис Милохины проступили слезы. Да, она не хотела никому рассказывать. Но с тех пор прошло уже 4 месяца, и Лора безумно соскучилась.
Ученики принялись рассказывать о том, что изменилось в школе за время отсутствия миссис Милохины. Ребята делились своими успехами, шутили и смеялись. Доктору Дженкинсу даже пару раз пришлось заглянуть в палату и попросить их вести себя потише. Другим пациентам нужен покой. Ребята похвалили мистера Милохина. Из него вышел хороший учитель. И Лора очень гордилась сыном.
За разговорами никто не заметил, как пролетело почти два часа. Медсестра попросила гостей поторопиться: миссис Милохине пора отдыхать. Ребята поставили цветы в вазы, оставили угощения и повесили плакат на стену, перед кроватью миссис Милохины, чтобы она всегда могла перечитывать пожелания. Юлия сделала вид, что уходит вместе со всеми, но потом вернулась в палату. Даня сидел на кровати и держал маму за руку. Визит школьников сделал ее невероятно счастливой. Но в то же время очень вымотал. Лора устала. Ей снова захотелось спать.
— Спасибо вам. Я хоть и не хотела, чтобы все знали, но правда, спасибо. Юля, я уверена, это была твоя идея.
— Что вы, Даня организовал большую часть.
— Мы поедем, мам. Я люблю тебя. — Даниле не хотелось уходить. Но он видел, как Лоре тяжело даются слова. Он поцеловал ее в щеку и пообещал, что они приедут завтра.
Как только дверь за детьми закрылась, миссис Милохина провалилась в крепкий сон.
По дороге домой Даня пообещал, что сам приготовит ужин. Но сперва нужно погулять с Чарли. Юля вызвалась составить компанию.
Когда они проходили мимо ее дома, Юлия вдруг поймала себя на мысли, что думает о маме. Странно, но за время, что девушка живет у Милохина, она ни разу не скучала по ней. Может, Тесса убила в дочери все чувства к себе? Как можно любить женщину, которая ни разу не проявила себя как мать? Не защищала, не обнимала, ничему не учила и вообще держалась на расстоянии от собственного ребенка. Пожалуй, единственное, что чувствовала Юля к матери — это обида. Но сейчас она держала руку Дани и не хотела больше жалеть себя. Наконец, она почувствовала, что готова отпустить этот лимонный дом. Он все равно никогда не станет для нее снова уютным.
Вернувшись домой, Даня помыл руки и взялся за ужин. Он решил приготовить пасту с беконом и грибами.
Юлия переоделась и спустилась на кухню. Она замерла в проходе, засмотревшись, как Милохин увлеченно нарезает шампиньоны. Девушка вдруг почувствовала жар, опускающийся в область живота. Как он чертовски сексуален в этой рубашке! Воротник расстегнут на пару пуговиц, а рукава закатаны до локтей, обнажая предплечья, покрытые вздувшимися венами.
— Что? — Данил заметил.
— Ничего, просто смотрю. — Юля подошла к Дане и поцеловала его. Он отложил нож и обнял девушку. Искра между ними превратилась в бушующее пламя. Юлия чувствовала, как бабочки скачут в ее животе. Парень постепенно становился напористее. Он усадил Юлю на столешницу и продолжил жадно покрывать поцелуями. Его страсть соперничала с нежной осторожностью, с которой он прикасался к любимой. Он был трепетным и аккуратным, боялся сделать что-то не так, оттолкнуть, надавить. Но Юля прощала ему любое движение. Ее тело отзывалось импульсом на каждое прикосновение. Наконец, напряжение между ними достигло той точки, когда оба теряют голову. Данил поднял ее на руки и понес в спальню. Вики не возражала. Она была уверена в своих чувствах. Уверена в нем. Уверена в своем решении.
Стань моим домом
Приближалась весна. Юлия начала отправлять письма в колледжи, а Данил помогал ей готовиться к вступительным экзаменам. Девушка метила в Калифорнийский, и все-таки решила, что хочет поступить на экономический факультет.
После школы Даня и Юля продолжали ежедневно навещать миссис Милохину. Ее состояние все еще было нестабильным. Но никто из них не терял надежду.
По вечерам Юля по-прежнему подрабатывала в закусочной Эванса, правда, Данил убедил ее сократить рабочие часы и отдыхать два раза в неделю вместо одного. Всего через месяц Юле исполнится 18. Она сможет снять со счета накопления отца и забыть о том, чтобы покупать матери продукты и оплачивать дом. Но работать она все равно не бросит. По крайней мере, до отъезда в колледж.
Как всегда, в конце месяца Юля проверяла почтовый ящик своего дома, чтобы забрать счета. Это заметил Данил. Он вышел на улицу, чтобы полить газон у дома. Обычно он делал это по вечерам, но сегодня запланировал созвониться с Мэттом, чтобы обсудить накопившиеся дела кофеен, поэтому с домашней работой решил разобраться утром. Он по-прежнему не знал, что она продолжает спонсировать жизнь матери и Тедда.
— Юля? Что ты делаешь? — Даня подошел к ней неожиданно. Девушка изучала корреспонденцию и не заметила его.
— Н-ничего, я просто… — Юлие стало страшно. Она не знала, как он поступит, но уже видела вздувшиеся вены на лбу и раздражённый взгляд. Данил выхватил у нее из рук счета. Девушка сжалась.
— Ты платишь за дом? — Даня злился. Разумеется, он даже не подумал бы накричать на нее и тем более замахнуться. Но в его голосе Юля расслышала злость. — Ты продолжаешь давать им деньги? — Второй вопрос парень постарался задать как можно мягче.
— Я не могу не платить, Даня, прошу, постарайся меня понять.
— Я очень хочу тебя понять. Поэтому объясни, пожалуйста. Дело только в деньгах? Из-за того, что тебе нужны эти сбережения, ты всю зарплату отдаешь за дом? Какая там сумма? Скажи мне, сколько денег тебе нужно?
— Дело не в деньгах, Даня!
— Тогда в чем?
— Мой отец все мое детство откладывал мне на учебу. Но он погиб, когда мне было всего 10. Ты правда думаешь, что там такая большая сумма? Это папины накопления, Данил. — На глазах Юли навернулись слезы. — Он делал это для меня. Он мечтал, что я поступлю в колледж. Он старался для меня. И я не могу спустить все его старания на пьянки мамы и Тедда, понимаешь? Я не могу утопить в стакане все его труды для меня!
— Я не могу поверить. — Данил очень хотел понять Юлию. Но сейчас он был разочарован и обижен. Он всегда был честен с ней. А она за его спиной продолжала давать деньги этому ублюдку. Который столько раз обижал ее. — Ты переживаешь, что труды отца были зря? А тебе не кажется, что твой отец сжег бы эти деньги в адском пламени, если бы узнал, какие страдания ты ради них терпишь? — Данил вручил ей письма и ушел. Больше он ничего не мог ей сказать. Он был зол, но Юлия последний человек, на котором он мог бы выместить свои эмоции.
Юлия так и осталась стоять у почтового ящика со счетами в руках. Она плакала. От обиды на Даню, на себя. От ненависти к Тедду и матери. От чувства стыда перед отцом. Данил был прав. Единственное, о чем мечтал Рон Гаврилин, чтобы его дочь была счастлива. А его дочь просто дура. Юли поняла, почему так сильно боялась, что Данил узнает. Ей было страшно не потому, что он ее обидит, а потому что она обидит его.
Обдумывая произошедшее, Юлия поспешила на школьный автобус, который уже подъехал, чтобы забрать учеников. Девушка прошла на свободное место. Она все смотрела на голубой коттедж и старалась разглядеть Данилу. Но он скрылся где-то в доме, а шланг для полива так и остался лежать на траве, собирая вокруг себя воду. Милохин даже его не выключил, правда так разозлился? Всю дорогу до школы девушка едва сдерживала слезы.
— Ты что, плакала? — Тина, в прошлом привыкшая к подобному состоянию подруги, давно не видела ее такой. Казалось, с Даней Юля наконец счастлива.
— Мы поругались утром. — Юлия рассказала подруге о случившемся.
— Данил поймет тебя, Юля. Дай ему остыть.
— Он так спокойно говорил со мной. Знаешь, лучше бы он накричал. Лучше был бы зол, чем разочарован.
— Ты же сама говорила, он очень спокойный. Может, он так злится.
— Не думаю, Тин. Он так смотрел. Не удивлюсь, если он больше не захочет меня видеть.
— Ох уж эта первая ссора. Вы просто поругались, Юля. Он на эмоциях, ты на нервах. Но вы же любите друг друга, так? Значит, помиритесь.
— Я солгала ему. Действовала за его спиной. Лучше бы он ворчал, но знал, что я делаю.
— Согласна. Но что произошло, то произошло. Прошлого не исправить. Поэтому прекращай ненавидеть себя и поговори с ним. Уверена, он тоже не хочет долго на тебя обижаться.
Разговор с подругой немного успокоил девушку. Она решила, что поговорит с Даней и будет извиняться до тех пор, пока он ее не простит.
Мистер Милохин сидел в кабинете и ожидал начала урока. Он ненавидел сегодняшнее утро за ссору с Юлей. В нем боролись два аргумента: с одной стороны, это ее деньги, и по большому счету, она не должна перед ним отчитываться, куда их тратит. Тем более она платила за этот чертов дом и до него, и он не в праве ей запретить. С другой стороны, это Тедд. Это факт, что она делала это в тайне. Скрывала от него. И это бесило больше всего.
Юлия вошла в класс и подошла к столу.
— Даня…
— Не сейчас, Юля. Урок вот-вот начнется. Поговорим потом. — Да, Дане так же сильно хотелось поговорить с ней. Но он еще был зол и не хотел усугублять их ссору.
— Прости. Я не хотела скрывать. Я не знаю, почему не сказала. — Даня хотел было повторить, что не готов к разговору, как в класс вошли ученики. Все расселись по местам, и Данил начал урок.
Юлия не отрывала от него глаз, пытаясь понять, злится ли он на нее. Разочарован ли в ней? Но Данил смотрел на кого угодно, только не на Юлю. Он бы не смог вынести ее взгляд. Ему было тяжело, что он не может прямо сейчас обнять ее и взять с нее обещание больше никогда не обманывать. Так должна была закончиться эта ссора. Но прошло слишком мало времени, и он не был готов простить ее. Может, через 5 минут?