Долгожданный вечер перед первым выходным днём, Чжун Ли сходил в душ и с самым довольным видом, насколько это вообще возможно после загруженной недели, одевшись в уютную пижаму, лежит на кровати да читает затянувшую его книгу. За окном уже темно и холодно, так что рядом с мягкой большой кроватью включена лампа, создающая ещё большую атмосферу спокойствия своим рассеянным светом, обрамляющим лишь отдельный участок комнаты. Умиротворенность разрушает, а скорее, наоборот, чудесно дополняет, вышедший из душа Аякс, который до этого ворчал из-за начальника по работе и чуть не плакал от злости, а теперь довольно вздыхает и что-то мурлыкает под нос. Проходится по комнате голый, чем привлекает взгляд мужа, что теперь смотрит чуть выше книги, которая резко перестала его так сильно интересовать, и расслабленно улыбается ему, прищуривая васильковые глаза. Чайльд очарователен своим естеством: он почесывает подтянутый живот, заразительно зевает, потягивается, а, когда Чжун Ли по его примеру зевает тоже, смеётся своим прекрасным смехом.
— Следишь за мной, м? — Он отвлекает свой взор от его любимых янтарных глаз и заглядывает в шкаф.
— Ты гораздо интереснее любой книги, ты ведь знаешь, — так же улыбается Чжун Ли и окончательно убирает в сторону одну из любимых вещей для проведения досуга.
— Мы уже в браке много лет, а ты всё так же любишь пофлиртовать, как у тебя ещё не закончились каламбуры.. К слову, я обожаю твои каламбуры, милый, — он говорит это, снова взглянув на секундочку в сторону любимого, одаривая чудесной ласковой улыбкой. — Мм, могу я взять что-то из твоей домашней одежды?..
— Да, мой свет, конечно, — Моракс говорит это так нежно, что щеки Чайльда чуть румянятся, а довольная улыбка не хочет слезать с лица.
В итоге Тарталья выбирает чудесную пижаму лимонного цвета и надевает её. У него с Чжун Ли размер один, разве что в плечах Аякс чуть меньше, так что пижамная рубашка смотрится на нём чуть мешковатой, придавая, как старший считает, свою толику очаровательности в копилку. Как бы то ни было, рыжеволосый закрывает шкаф и с довольным видом шаркает к кровати, попутно нажав в телефоне кнопку, отвечающую за закрытие штор. Чжун Ли уже ждёт его и Аякс не заставляет затягиваться это ожидание дольше, чем есть сейчас, так что залезает в их прекрасное, как Чайльд говорит, гнездышко. А если конкретнее, то ложится прямо на мужа. И пусть их кровать достаточно большая и просторная, младший всегда ложится либо близко-близко к Мораксу, либо вовсе на него. Так бывает только при засыпании или утром, когда Аякс проснётся, так как ночью он всё же от жары перекатывается к себе.
Чайльд кладёт руки по обе стороны от старшего, приобнимая его, телом ложится на него, попутно сплетая ноги, а голову устраивает на груди у любимого. Чжун Ли тут же запускает руку в рыжие кудри, массирует голову, и если бы тот был котом - давно бы замурлыкал.
— Ты так приятно пахнешь.. — Аякс утыкается носом в шею мужа, пока тот гладит его по спине и волосам, и блаженно закрывает глаза.
— Твои комплименты - это самая лучшая часть любого дня, дорогой, — хмыкает добродушно Моракс и целует в висок своего супруга. Тарталья ложится поудобнее: головой набок, на плечо, скатывается с Чжун Ли к его боку и обнимает рукой и ногой. — И ты тоже, — темноволосый прислоняется к волосам мужа и целует его, — очень приятно пахнешь, милый.
Аякс смущается и сжимает в руке пижаму Моракса, заглядывает ему в глаза и видит в них только нежность.
— Я соскучился за день, любимый, — Чайльд нетерпеливо чмокает мужчину в губы.
— Ты мой котёнок, я тоже соскучился по тебе сегодня и очень, очень рад, что ты со мной сейчас. Нас ждут два чудесных выходных дня, м? — Он чмокает своего мужа в веснушчатый нос и созерцает, как Тарталья улыбается. Это по истине самая яркая и самая любимая улыбка в его жизни.
— Конечно же, дорогой, завтра будем спать до обеда! — младший похлопывает по спине своего мужчину и прикрывает глаза, представляя то, что он говорит.
— Ты не сможешь спать до обеда, — фыркает от прилива веселья старший, — потому что ты первый же всегда и вскакиваешь. Раньше засыпаешь, раньше просыпаешься.
— Пф, я закрыл шторы, не думаю, что проснусь так рано, — он показушно закатывает глаза и тоже улыбается. — А знаешь, чем мы ещё займёмся на этих выходных?
— Хотелось бы услышать твои предложения, любимый, — Моракс пропускает рыжие волосы сквозь пальцы и заводит растрепавшиеся пряди за ушко, смотрит на него так трогательно, что щеки младшего приобретают видимый румянец.
— Мы можем приготовить вместе что-то, выехать за город на пикник и на речку или, может, принять расслабляющую ванну вместе? — По мере проговаривания предложений аккуратная рука лёгким поглаживанием спускается всё ниже, останавливаясь на ягодицах старшего, а голос становится всё более тихим, проницательным, но Тарталья не перестаёт при этом смотреть прямо в глаза своему возлюбленному, — а ещё... Мы могли бы, например, — он закусывает нижнюю губу, — сделать друг другу приятно. Мне действительно не хватало тебя эту неделю, мы оба были так загруженны.
Чжун Ли, не комментируя пока что ничего, перемещает руку на подбородок мужа, поднимая его голову чуть выше, чтобы поцеловать в губы. Аякс перемещает руку обратно на широкую спину, останавливаясь меж лопаток, и нетерпеливо углубляет поцелуй. Его муж перемещает руку обратно в волосы и нежно массирует кожу, активно отвечая на напористость любимого. Это горячо, приятно, долгожданно, мокро. Так, что Чжун Ли выдыхает в полустоне и смотрит расфокусированно, когда Чайльд чуть отстраняется.
— Милый, я люблю тебя, — Аякс прижимается лбом ко лбу, прикрывая глаза, а потом чмокает в губы любимого ещё раз, не в силах удержаться.
— Я тебя тоже люблю, дорогой, — Чжун Ли закидывает ногу младшего себе на талию, придвигает его ближе и начинает поглаживать бедро, поднимаясь до самых ягодиц, — Ты мой свет, моя душа, моё солнышко, мой самый родной, любимый, расчудесный.
Поток приятных слов вылился на Чайльда, будто горячая ванна при свечах после промозглого дождя. Аякс активно отвечал на все комплименты, говоря короткое: "я люблю тебя" и зацеловывая всё, куда дотянется.
Воркования перелились в сонливость и удовлетворенные улыбки, так что Чайльд выключил свет, а Чжун Ли раскрыл одеяло, чтобы лечь поудобнее. Тарталья лёг спиной к мужу, чтобы тот его обнял, и тот прислонился к любимому вплотную, перекинул руку черёз спину, чтобы младший взялся за неё, и перед сном ещё много усыпал Аякса словами о любви и тёплыми поцелуями в шею, чувствительное местечко младшего. А тот лишь целовал в ответ ладонь супруга, и прижимался сильнее.