Небольшое примечание от автора: это - последняя глава с флэшбеком об истории персонажа в "Вампирском Петербурге", дальше пойдёт основной сюжет. Написание главы далось мне непросто, но я хотела показать историю Марты, причину, по которой она стала отрицательным героем. Не советую читать главу слабонервным людям.
Сергей Андреевич медленно прошел по кабинету, меря шагами пол. Ритмичный стук ботинок о бордовый кафель часто помогал разгневанному упырю привести мысли в порядок. Впрочем, вряд ли хождение по дому сможет успокоить его после скандала с Мартой. Они часто ссорились, но сегодня, кажется, перегнули палку. Упырь собирался отчитать Марту, но в итоге последнее слово осталось за ней. Более того, этим последним словом оказался упрёк!
И как теперь найти и вернуть в Петербург Кристину? Сергей Андреевич уже подумывал отказаться от этой задумки, но ему хотелось как-то проучить Марту, показать, что она не права. Пожалуй, её он и отправит за новообращенной вампиршей снова. Только теперь поставит настолько жесткое условие, что Марта не будет даже пытаться убить Кристину или сопротивляться.
Задумавшись, шеф питерских вампиров не заметил, как подошёл к окну.
Привычная для Петербурга пасмурная погода, которая даже летом изводила любителей тепла дождями и ветром, на несколько дней отступила. Жаркие солнечные лучи пробирались в кабинет шефа, будто специально пользуясь редкой возможностью осветить небольшую комнату, обычно закрытую бордовыми шторами из тяжёлого бархата. В кабинете даже по ощущениям упыря царила удушающая духота. Не зря он сегодня решил отказаться от привычного строгого пиджака и обойтись чёрной рубашкой.
В саду, на который он каких-то несколько минут назад заставлял смотреть Марту, помимо всего прочего стояла машина. "Майбах" Марты, она купила его пару лет назад. На переднем пассажирском сидении автомобиля с взволнованным выражением лица сгорбился Костя Воронцов. Сергею Андреевичу он напомнил преданного щенка, с трепетом ожидающего возвращения хозяйки.
Марта встречалась с ним, упырь это знал. Он знал обо всех её изменах. Впрочем, что она нашла в Косте, Сергей Андреевич понять не мог. Марта встречалась с умными и даже гениальными, с богатыми, с красивыми. Костя был невысоким, тощим и каким-то зашуганным: тихая и беспомощная тень своего брата, Алексея. Даже слух, что вампиры-близнецы якобы обладают какой-то загадочной силой, Марта распустила ради него: Костя не отличался никакими способностями, чтобы взять его в свиту. Сергей Андреевич знал, что вампирша все это придумала, но оставил Костю на высокой должности: в конце-концов, его брат был перспективным вампиром, а сам Костя, в отличие от других любовников Марты, по крайней мере не вызывал у упыря даже малейшей ревности. Чем же он все-таки так привлекал Марту? Разве что напоминал вампирше её саму, какой она была когда-то?
От такой мысли шеф как будто вновь увидел тонкие дрожащие пальцы, накрытые его собственной ладонью, и огромные глаза на измученном лице, которые безмолвно просили его о помощи.
Сергей Андреевич вздрогнул. В их сегодняшнем споре упырь, наверное, тоже был виноват. Не стоило намекать Марте на её прошлое. Никто не должен вспоминать и, тем более, переживать такое.
Все-таки шеф мог понять, почему Марта так себя вела. Она вытерпела многое и, возможно, именно поэтому была не слишком нормальной. Но к Сергею Андреевичу Марта могла бы проявлять хоть какое-то уважение. В конце-концов, именно он спас её тогда...
Санкт-Петербургская область, 1790 год.
Из-за метели узкую, извилистую дорогу можно было разглядеть с трудом. Тёмная, безлунная и удручающе морозная ночь, накрывшая усадьбу под Петербургом, тоже не улучшала видимость. Кучер, наверное, так и не добрался бы до места, если бы холодный голос позади не указывал ему на каждый поворот и каждое препятствие.
Все теми же ледяными интонациями кучеру приказали остановиться возле забора. Сделанный то из чёрного ажурного металла, то из крепких светлых кирпичей, он закрывал поместье дворянина Аксенова. Свет в окнах особняка показывал, что хозяин усадьбы ждал гостей.
Дверь кареты открылась, и снег захрустел под сапогами мужчины, легко спрыгнувшего на землю. Он выпрямился, перед этим отряхнув тёмный, расшитый золотистыми узорами камзол, и лишь после этого обвел взглядом раскинувшееся перед ним поместье.
По одежде и поведению легко угадывалось, насколько знатен и богат был этот человек лет двадцати пяти-тридцати. Высокий, бледный, с чёрными волосами, собранными в низкий хвост, он мог бы привлечь внимание своей красотой, если бы в столь поздний час и холодную погоду на улице были бы другие люди.
Его звали Сергей Андреевич Комаров, и к тому моменту он вот уже тридцать лет был упырем. В тот день, впервые после долгих десятилетий, он вернулся в Россию из Европы, собираясь погостить у своего старого друга, помещика Ивана Аксёнова.
Калитка была заперта - это Сергей Андреевич увидел сразу. Но все же решил приблизиться, чтобы привлечь к себе внимание прислуги. У него это получилось: стоило упырю подойти, за забором чуть ли не в унисон залаяли собаки. Сергей Андреевич скривился: лай был чересчур громким для человеческого уха, а уж для вампирского казался почти невыносимым.
Пока к забору неспешно приближался сторож, Сергей Андреевич успел не только насладиться собачьим хором, но и рассмотреть стоящий в отдалении особняк. Частично скрытое за деревьями, лишенными листьев, но украшенными снегом, это было величественное здание. Высокие светлые стены, огромные окна и изящная лепнина, изображающая несуществующие растения и животных - ничто не укрылось от внимательных льдисто-голубых глаз упыря. Впрочем, ему было куда интереснее, что происходит внутри, а потому не позволяющие прислушаться собаки и медлительность сторожа постепенно начали вызывать раздражение.
- Я гость месье Аксенова, - не давая сказать охраняющему поместье крестьянину и слова, проговорил упырь. - Он, должно быть, ожидал меня позже, но мне повезло с дорогой. Благодарю за вашу скорость и гостеприимство.
Сторож ответил Сергею Андреевичу ошарашенным взглядом, извинился и сказал следовать за ним.
Упырь плохо помнил встречу со старым другом. Тот оставил у него такое же неприятное впечатление, что и на момент их знакомства в Париже: невысокий глупый человек лет сорока пяти-пятидесяти с максимально отторгающей внешностью. Единственная причина, по которой Сергей Андреевич терпел его с момента знакомства, была в желании упыря вернуться в родной Петербург: когда-то он принадлежал к местной довольно знатной семье, но с тех пор прошло много времени, его родители и другие родственники погибли, а поместье продали. Как раз дворянину Аксёнову.
...Когда появилась такая возможность, Сергей Андреевич с удовольствием удалился в спальню. Раньше огромная комната в стиле ампир принадлежала его отцу, а потому была знакома ему с детства.
Сначала все шло хорошо: упырь провел полчаса, бродя по комнате и разглядывая знакомые картины и узоры на обоях, посмотрел сквозь маленькое окно на темное небо и кружающиеся, словно пары на балу, снежинки. Затем затушил свечу и лёг на кровать, собираясь уснуть или провести ночь, отдаваясь воспоминаниям о человеческом прошлом.
С того момента не прошло и получаса, когда Сергей Андреевич услышал крик. Резкий напуганный голос без всяких слов показывал, что его обладатель, или, точнее, обладательница, сильно напугана.
"Тихий, уютный дом зимней ночью", - с удивлением подумал Сергей Андреевич. - "Что здесь может случиться с какой-то женщиной?"
Упырь решил, что, возможно, это какая-то крепостная крестьянка уронила свечу или столкнулась с другой прислугой, а потому решил не обращать внимание. Но когда крик повторился, Сергей Андреевич решил выйти и посмотреть, что происходит.
В коридоре упырь никого не обнаружил, однако услышал третий крик. Тогда Сергей Андреевич понял, что он доносится с другого конца этажа, судя по всему, из спальни самого Аксёнова. Со смутным беспокойством упырь решил приблизиться к комнате.
Ему оставалось сделать лишь несколько шагов, когда дверь в комнату дворянина распахнулась, и оттуда выбежала - впрочем, её скорее вытолкнули, - какая-то девушка. Несчастную толкнули так сильно, что она отлетела к противоположной стене, затем медленно и очень тихо сползла по ней на пол. И больше не шевелилась.
Сергей Андреевич на мгновение замер на месте, почувствовав, как зубы во рту слегка удлинились: видимо, девушка была ранена, потому что от неё ощутимо пахло кровью. За долгие годы упырь научился контролировать свою жажду, но все ещё очень остро чувствовал подобные запахи. Только убедившись, что по крайней мере опасность от него грозить девушке не будет, Сергей Андреевич подбежал к ней.
Незнакомка казалась совсем юной: лет восемнадцати, самое большее - двадцати. Её длинные светлые волосы растрепались, выбившись из косы, кожа была слишком бледной. Карие глаза казались почти черными от слез. На брови и губе с одной и той же стороны темнели явно свежие раны - как будто кто-то ударил её по лицу. Но самое страшное было в другом: длинная белая сорочка - одежда, в которой обычно спали девушки того времени - чуть ниже талии была перепачкана свежей кровью. Сергея Андреевича передернуло, когда он догадался, что произошло с девушкой.
Она, видимо, плохо осознавала, что вообще происходит, потому что смотрела на упыря почти пустым, но затравленным взглядом и отшатнулась, стоило Сергею Андреевичу опуститься на пол рядом с ней.
- Всё хорошо, - успокаивающе произнёс упырь. Больше всего ему хотелось броситься в комнату, откуда, словно ненужную вещь, выбросили эту несчастную, и разобраться с тем, кто посмел распускать руки в когда-то родном для Сергея Андреевича поместье. Но сначала нужно было помочь девушке.
Упырь осторожно взял в руки её дрожащую ладонь. Девушка не заметила, как Сергей Андреевич незаметно вложил в её пальцы свой волос - необходимый элемент для гипноза. Затем прошептал, внушая:
- Все твои раны заживут.
Царапины на лице девушки мгновенно побледнели, а в глазах вместе со страхом появилось удивление.
- Как вы это?... И... Кто вы?
Сергей Андреевич мягко улыбнулся ей, а затем поднялся на ноги.
- Считай меня кем хочешь, мне это безразлично. Кто это с тобой сделал?
Девушка тут же замолчала и только вжалась в стену, с напуганным видом покачав головой. Разговаривать с ней бессмысленно, понял упырь: несчастной было слишком страшно, чтобы она могла назвать имя своего обидчика. Сергею Андреевичу оставалось только самому войти в комнату к Аксёнову. И все же что-то заставило его ненадолго задержаться и задать ещё один вопрос:
- Как тебя зовут?
Девушка долго молчала, и Сергей Андреевич предположил, что этот вопрос тоже останется без ответа, когда услышал еле слышный шепот:
- Марта. Меня зовут Марта.
Пройдёт несколько минут, прежде чем Сергей Андреевич узнает, что его "друг", как оказалось, не просто так производил отвратительное впечатление, что это именно он издевался над бедной девушкой - и, возможно, не одной.
Но ещё очень и очень много времени потребуется, чтобы упырь узнал ещё одну малоприятную правду: тот случай в жизни Марты не был первым, и до приезда Сергея Андреевича подобное продолжалось с ней изо дня в день на протяжении долгих шести лет.
Но в тот момент Сергей Андреевич ещё не знал всего этого. Он приблизился к распахнутой двери. В комнате Аксёнова было светло, но в коридоре не горело ни одного подсвечника, а потому тот, кто находился в спальне, не мог видеть упыря. Сергей Андреевич надеялся застать ужасного человека на месте преступления.
Однако голос Марты на время заставил его остановится:
- Пожалуйста, не надо... Он меня убьет, если узнает, что вы видели...
Обернувшись, Сергей Андреевич внимательно посмотрел на сжавшуюся в углу девушку. Вампиры Петербурга никогда не узнали бы в ней ту Марту Цветаеву, которую привыкли видеть: сильную, независимую, опасную. Правда, отшатывающуюся от резких движений и с постоянными ночными кошмарами - но скольким из них она доверяла настолько, чтобы дать знать о своих маленьких слабостях?
Упырь тогда мог бы рассказать Марте о гипнозе и о том, что может внушить её обидчику больше никогда не прикасаться к ней, даже извиниться. Мог бы рассказать о своём виде и обратить её намного раньше, чем ему пришлось. Возможно, тогда самая старая после него вампирша Петербурга не была бы инфантильной психопаткой, которая пытается убить все, что, на её неадекватный взгляд, может представлять угрозу для неё и её положения.
Но он ничего не стал делать, побоявшись, что после такого шока девушка не поймёт ничего из его слов и только испугается ещё сильнее. В конце-концов, решил Сергей Андреевич, почувствовав, что его первоначальное возмущение затихло, не его дело, что там Аксёнов (а по запаху упырь уже понял, что это именно он) делает с собственными крепостными крестьянами - а Марта явно была крепостной крестьянкой.
- Не надо - так не надо, - пожал плечами упырь, прежде чем вернуться к себе в комнату. - В таком случае просто постарайся больше не попадаться в руки к этому существу, - презрительно добавил он, покосившись на спальню...
Пока Сергей Андреевич мысленно перебирал воспоминания о знакомстве с Мартой, он чуть не пропустил момент, ради которого, в общем-то, и остался стоять у окна. Вампирша вышла из дома, хлопнув дверью, спустя долгих пятнадцать минут после окончания их разговора.
Видимо, за это время она успела смыть кровавые слезы, подправить макияж и успокоиться, потому что теперь выглядела, как обычно: голова высоко поднята, на губах широкая ухмылка. И ни намёка на чувство вины или хотя бы печаль. Ещё несколько мгновений назад Сергею Андреевичу было почти жаль её, но теперь упырь с лёгкостью подавил в себе желание ей посочувствовать.
В конце-концов, в Петербурге нет счастливых вампиров, да и нельзя назвать лёгкой судьбу человека, которому пришлось встретиться с чудовищем и умереть меньше чем через сутки после такой встречи. Может, где-то очень глубоко в душе Марта остаётся несчастной девочкой, с которой судьба обошлась слишком жестоко, но это не значит, что ей можно позволять делать все, что хочется.
Решив все-таки вернуться к своей задумке по возвращению Кристины, Сергей Андреевич подошёл к столу, взял телефон и неспешно написал сообщение.
Как там Марта сказала? "Жестокий и бесчувственный Король вампиров"? Что ж, возможно, и его послание это только подтверждает. Но не Марте судить упыря. Если Сергей Андреевич соответствует её словам, значит, он - всего лишь Король, достойный своей Королевы.
* * *
"Я не намерен слушать твои упрёки, угрозы или нытье. Даю тебе полгода. Если за это время Кристина Лесницкая не вернётся в Петербург, вылетешь из города с позором и без права возвращения. Если я узнаю, что ты её убила, то найду тебя и твоего Костю, и убью обоих.
Хорошего дня, моя красавица."
Единственной причиной, по которой Марта после такого сообщения не выкинула смартфон из окна машины, была её неспособность запоминать телефонные номера. А учитывая, что в контактах у неё хранились телефоны порядка сотни питерских вампиров, потеря "Айфона" была бы очень неприятным событием. Ещё одним среди череды рухнувших на Марту за последние дни.
Вампирша не прекратила улыбаться - что-что, а сохранять на лице маску насмешливой ухмылки она умела уже автоматически, - но руки, сжимающие смартфон, предательски задрожали.
Тёплая твёрдая ладонь осторожно легла ей на плечо.
- Что случилось, что тебе пишут? - с беспокойством спросил Костя. Подождав несколько секунд и поняв, что Марта не собирается ему отвечать, парень легонько тряхнул её за плечо. Не злобно, просто привлекая внимание. - Эй! Это он пишет? Сергей Андреевич?
Зажмурившись и тяжело вздохнув, Марта кивнула.
Они сидели в машине, но ехать никуда не торопились. Костя водить не умел, а Марта... Ей итак было плохо после того дурацкого, абсолютно нереалистичного, но, черт возьми, такого болезненного замечания, что её могут вернуть... Неважно куда; так ещё и это сообщение. Который, интересно, раз Серёжа доводил её до слез, стоило ей хоть немного позаботиться о нем и его безопасности? Четвёртый? Пятнадцатый? Сто двадцать третий?
- Он идиот! - покачав головой, прошептала Марта несколько секунд спустя. Парень рядом насторожился, приготовившись выслушать её и, если будет нужно, успокоить. И почему такой же Костя Воронцов не жил в Петербурге в 1790-ом? - Боже, Костя, какой же он идиот! Он доиграется, и в конце-концов, или лишится власти, - она подняла на парня глаза, - или жизни. Костя, я... Боюсь за него.
Марта не ожидала, что вот так неожиданно выговориться парню. Наверное, она никому ещё так честно не говорила о своих чувствах. Но сейчас ей действительно было страшно - впервые за несколько столетий.
Костик осторожно провел ладонью, до этого лежащей на её плече, вниз по руке, пока не дотронулся до её ладони. Переплёл пальцы Марты со своими и только потом заговорил. Медленно, задумчиво, словно сам с собой.
- Знаешь, я ведь успел разглядеть текст сообщения. Он угрожает тебе. А ты все равно продолжаешь беспокоиться за него, а не за себя. И кто-то ещё считает тебя бездушной стервой?
Марта усмехнулась. Костик все ещё ищет в ней хорошее, забавно. И это после того, как она собиралась убить его брата и племянницу! Этот дурачок влюблен в неё так же сильно, как она влюблена в одного старого бестолкового упыря.
- Это не смешно, - продолжил Костя. - Тебе нужно перестать так трястись над нашим шефом. Он намного сильнее любого из нас, включая тебя, и может за себя постоять. Это я молчу про то, что он пользуется твоей к нему привязанностью. Сколько раз ты замещала его на собраниях, а потом на всю ночь оставалась разбираться в личных делах вампиров, счетах и отчётах?
- Я не сплю, - пожала плечами Марта. И в который раз мысленно удивилась: каким образом Костик всегда умудряется сказать что-то такое, что не вызывает в ней желания ответить иронией или защищаться, и заставляет почувствовать себя чуть ли не обычной застенчивой человеческой девушкой. - Какая разница, где я провожу ночи?
Костя почти обиженно склонил голову набок.
- Для меня - большая.
- Торжественно клянусь, что больше не буду, - насмешливо приподняла брови Марта.
- Конечно, не будешь. Ты же не захочешь привезти шефу Кристину, а без неё нам придётся просто уехать. И, если подумать, это не так уж и плохо.
Их разговор должен был перейти во что-то романтичное, но от этого, в общем-то, правдивого замечания Кости Марта не выдержала.
- Нет! Мы не можем уехать навсегда. Не знаю, что нам с этим делать, но... Костя, я не могу и не хочу бросать Серёжу.
Судя по лицу Кости, ему стоило больших сил не закричать, а спокойно задать вопрос:
- Почему? Потому что ты его все ещё любишь, да?
"Да! Захочу - и полюблю кого-то третьего, а тебя брошу!" Так Марта ответила бы любому другому вампиру, и уже отвечала не раз. Но Костя... Он не был просто "другим вампиром". Марта не могла объяснить себе, что в нем было такого особенного, но к нему она относилась как-то иначе. Может быть, потому, что в отличие от остальных, он пытался её понять и разобраться в её душе? Даже тогда, когда сама Марта смирилась с тем, что души у неё нет и не будет?
Когда не можешь сказать что-то высокомерное или грубое, лучше всего говорить правду.
- Это другое, - протянула она. - Если хочешь знать, я не помню, когда мы с ним в последний раз целовались. А про более серьёзное я вообще молчу. Но я к нему привязана. Много лет назад он... Спас мне жизнь. - Марта запнулась. Пожалуй, Косте она доверяла больше всех остальных вампиров, вместе взятых, но о своём прошлом никогда не рассказывала.
Воронцов, к сожалению, тоже об этом помнил. И сразу зацепился за её слова.
- Как это произошло?
Лестница, лестница. Удар за ударом. Она и не думала раньше, что ступеней так много и они такие острые. В первые дни после своего обращения она обходила ту лестницу стороной - боялась, что просто не выдержит, если увидит её. Боялась, что снова упадёт с неё. Она перестала этого бояться, только когда Серёжа сказал, что вампиры никогда не падают. В этом он немного приврал: Марта продолжала падать с той лестницы почти каждую ночь. Во сне.
Марта ещё никогда не была ни с кем так честна, как с Костей, но даже с ним у её откровенности был предел.
- Это произошло два чёртовых века назад. Ты думаешь, я помню, что там случилось? Просто обратил в нужный момент.
Взгляд Кости стал недоверчивым, хотя парень ничего не сказал. Марта могла его понять. Вампир, особенно старый, способен забыть многие события из своей биографии. Но не свою смерть.
Марта с удовольствием забыла бы и её, и все остальное. Но тем не менее помнила все слишком хорошо...
Ей было тринадцать, когда умерли родители. Мать чуть раньше, отец позже, но сути это не меняло - в какой-то момент они вместе с сестрой, которая была на восемь лет младше, остались одни.
Ей было четырнадцать, когда помещик Аксёнов сказал, что очень сочувствует бедным крестьянкам. Что таким красивым девочкам он поможет с удовольствием. Марта не поняла тогда, что он имел ввиду под этим уточнением. А когда догадалась, было слишком поздно.
Ей было шестнадцать, когда она вспомнила фразу насчёт красивых девушек, взяла нож и... Подумала, что Аксёнов перестанет, если её лицо не будет таким красивым. Он это заметил и сказал, что если Марта перестанет ему нравится, он переключится на её сестру - к тому моменту беззаботную восьмилетнюю девочку. Теперь она ничего не могла сделать: ни попытаться все прекратить, ни покончить с собой, ни даже заболеть. Сестра и её чистая весёлая душа стали для Марты единственным смыслом её существования.
Ей было девятнадцать, когда высокий незнакомец с холодным голосом и странными глазами впервые ей помог. И только-только исполнилось двадцать, когда она лишь благодаря все тому же незнакомцу не умерла полностью...
Санкт-Петербургская область, 1790 год
- Отнеси это, - небрежно бросил Аксёнов, сунув Марте в руку какую-то чашку. - И налей мне ещё чаю.
Девушка зажмурилась. Пусть это было неотъемлемой частью её жизни, Марта ненавидела, когда ей приказывали. Тем более что после вчерашней ночи она чувствовала себя отвратительно. Но что она могла сделать?
Марта пошла по направлению от столовой, где расположились помещик и его гость, к кухне. Она старалась идти очень осторожно: полы совсем недавно помыли, и гладкий блестящий кафель скользил под ногами.
К сожалению, в тот момент девушка забыла, что кроме скользкой поверхности, пол таил в себе ещё одну опасность. Помещик Аксёнов очень любил кошек, которые передвигались по дому, как хотели, без каких-либо ограничений. И часто были не менее наглыми, чем их хозяин.
Марта не была готова к тому, что пушистый тёмный зверь кинется прямо ей под ноги. Мгновение - и девушка отшатнулась от кота, а чашка вылетела у неё из рук, разбившись на десятки, если не сотни осколков.
Казалось, прошло всего лишь ещё одно очень короткое мгновение, и крепкие пальцы помещика схватили Марту за горло, почти полностью перекрывая воздух. Девушка почувствовала, что так напугана, что не может даже пошевелиться. Она успела разглядеть, что лицо Аксёнова покраснело от гнева.
- Ты хоть знаешь, сколько она стоит, тварь? - прогремел его полный омерзения и злобы голос. - Подороже тебя будет.
А затем раздался один голос, холодный, но показавшийся Марте спасительным:
- Хватит. Я заплачу в два раза больше суммы этой чашки. Отпусти её.
Судя по дыханию на коже, Аксёнов приблизил к ней свое лицо.
- Отпустить? - задумчиво протянул он. - Ладно.
Рука разжимается, перед этим сильно толкнув Марту.
Она слишком поздно поняла, что падает. Ноги заскользили по мокрому полу в опасной близости от лестницы, что вела вниз, в винный погреб.
В попытке удержаться на ногах Марта сделала один шаг, другой... На третьем она наступила в пустоту.
Это могло показаться долгим процессом, но на деле произошло за несколько секунд.
Марта упала с лестницы.
Она чувствовала каждый острый угол, слышала тошнотворный хруст - Сережа позже скажет ей, что она сломала по меньшей мере три ребра, - ощущала металлический привкус крови во рту.
Марта не знала точно, сколько падала и сколько потом лежала на полу, не в силах даже пошевелиться из-за ужасной боли, прежде чем откуда-то сверху раздался обеспокоенный голос будущего шефа петербургских вампиров:
- Почему вы сидите? Ей нужно помочь!
- Зачем? - искренне удивился Аксёнов. - Друг мой, она же ненамного больше, чем кукла! Симпатичная, конечно, и я надеялся, что она протянет подольше, но что теперь делать? Эй! - крикнул он уже кому-то другому. - Уберите тело! Она пачкает ковёр своей кровью, и я не намерен во время завтрака смотреть, как кто-то умирает!...
Остальное Марта знала уже со слов Серёжи. Её беспардонно вышвырнули на улицу, как ненужную вещь, хотя на дворе только-только начинался март, повсюду ещё лежал снег, и люди кутались в зимние камзолы, шубы и тёплые платки.
Её нашла сестра, которая с большим трудом смогла дотащить её до дома и уложить в постель. Серёжа, как только у него получилось отвязаться от Аксёнова и найти дом Марты, пришёл было, чтобы исцелить её, но понял, что слишком поздно: девушка уже умирала. Упырь сделал единственное, что ему оставалось: обратил Марту.
Стоило ли говорить, что она сделала первым, как только стала вампиром?
Санкт-Петербургская область, 1790 год.
Беззвучной походкой вампира, которой обладают даже новообращенные, Марта пробралась в спальню Аксёнова. Тот уже давно спал, а потому девушка решила не торопиться. Сегодня настала её очередь причинять боль, и Марта собиралась насладиться по полной. За каждый день из тех шести лет, что ей пришлось пережить.
Марта ещё никогда не чувствовала себя такой сильной, злобной и готовой мстить, как в этот день. Восторг от приобретенной силы вампира смешался с жаждой крови и слишком живыми воспоминаниями о том, как она умерла.
Она медленно прошлась по спальне. Забавно, она так часто бывала здесь, но ни разу не осматривалась. Сегодня пришло её время.
Мягкий бархат штор приятно заскользил под пальцами Марты, когда она подошла к окну. Девушка отдернула штору. Наступало утро, так что открытое окно должно было улучшить освещение спальни. А Марта хотела, чтобы в комнате стало светло. Аксёнов должен увидеть её лицо, прежде чем умрёт. Должен испугаться, взглянув на её клыки и насмешливую улыбку. Должен пожалеть, что родился.
Всё так же неспешно, растягивая удовольствие, она подошла к кровати Аксёнова и легла рядом с ним.
- Ну же, просыпайся, - прошептала ему прямо на ухо.
Помещик резко открыл глаза и с удивлением взглянул на девушку.
- Марта? - спросил он с таким отвращением, как будто увидел в своей постели мышь или насекомое. Но Марте это было уже безразлично.
- Ты сказал, что я ненамного больше, чем кукла, - задумчиво пропела Марта. - Эта фраза не даёт мне покоя. Видишь ли, между куклами и людьми есть различия: куклу можно сломать и выбросить, а люди после такого имеют свойство возвращаться и мстить.
Не давая сказать мужчине не слова, Марта обхватила ладонями его голову. Вроде бы почти ласковый жест. Вот только он вряд ли показался Аксёнову милым, когда девушка лёгким для вампира движением сдавила его лицо с двух сторон. Послышался хруст: Марта сломала ему челюсть.
- Знаешь, какое у тебя единственный хорошее качество? - продолжила вампирша. - У тебя очаровательное выражение лица, когда тебе больно.
Это было последнее, что услышал помещик Аксёнов, прежде чем девушка, над которой он издевался, впилась клыками в его шею...
Так умерла безымянная крестьянская девочка и родилась Марта Цветаева - опаснейший вампир Петербурга.