Реджина открывает тяжелую железную дверь и проходит в полуосвещенное помещение, пропитанное запахом алкоголя и похоти, который уже никогда не отмыть. На нее тут же нахлынывают воспоминания ранних лет, когда это место не было столь популярным, и её знал тут буквально каждый; воспоминания о простой жизни, когда она еще не управляла несколькими компаниями и предприятиями.
Миллс проходит к стойке, попутно рассматривая танцующих девушек и посетительниц, которые за ними наблюдают. Клуб почти не изменился: несколько больших сцен, на которых происходит все самое интересное, множество шестов, и еще больше диванов и пуфиков возле них, большая барная стойка и отдельные комнаты для тех, у кого более серьезные намерения.
Реджина подходит к самому краю стойки, присаживается на высокий стул и заказывает яблочный мартини — классика. Неожиданно, сзади к девушке подошел мужчина средних лет и приобнял ее за плечи.
— Ох, мистер Голд, вы меня напугали, — радостно сказала Реджина, обернувшись к мужчине.
— Приятный сюрприз, мисс Миллс, увидеть вас здесь снова, — мягко и очень добро говорил Голд. — Ты просто так пришла или хочешь чего-то конкретного? — мужчина повысил интонацию и немного улыбнулся, помня о предпочтениях брюнетки.
— Да... У меня выдалось пару свободных дней. Я бы хотела выпить и уйти в комнату с самой лучшей твоей девочкой, — промурлыкала Миллс, улыбаясь и глядя на одну из дверей в комнату «удовольствий».
— Хорошо, дорогая. Я сделаю тебе небольшую скидку по старой дружбе, с тебя семьсот долларов. Иди в третью комнату, я отправлю для тебя лучшую.
Старые друзья расплатились, и Реджина, взяв бокал со своим мартини, ушла. В комнате, в которую вошла девушка, было тепло и очень чисто; свет приглушен — плотные занавески не давали свету фонарей или ветру проникать в помещение. Миллс поставила свою сумку на маленький столик и присела на кровать, спокойно попивая свой мартини в ожидании прекрасного вечера. Вдруг в сумке зазвонил телефон. На экране светилось: «Дэвид (работа)».
Нет, Реджина, впервые за столько времени у тебя наконец выходные, ты не будешь отвечать на звонок — подумала про себя девушка и, выключив телефон, убрала его.
Через пару секунд в дверь постучали.
— Войдите.
В дверном проеме появился силуэт девушки, она закрыла за собой дверь и вышла на свет. Как только Миллс увидела ее, сердце будто остановилось — накатил жар и вспотели ладони. Перед ней стояла никто иная, как Эмма Свон.
Реджина росла тихим ребенком, совсем без друзей. В школе над ней очень издевались — по большей части из-за того, что она была застенчива и не очень хорошо училась, а когда в старших классах кто-то узнал об ее ориентации, это только усугубило ситуацию. Эмма была главной задирой всей школы и унижала Миллс при каждом удобном случае. Свон была очень красива, умна, сильна, популярна, и все учителя верили, что ее ждет хорошее будущее, а бедная серая мышка в лице Реджины была беззаветно влюблена в нее до самого окончания школы.
Эмоции, чувства и все воспоминания снова всплыли наружу, открылись старые раны, о которых Миллс уже давно забыла. Эмма лишь тупо стояла и стыдливо смотрела в пол, не в состоянии поднять на брюнетку глаза. Обе девушки не знали, что делать, сказать или думать — обе были в замешательстве, и были не готовы к такой неожиданной встречи.
Немного придя в себя, Реджина решила включить сучку, что у нее и без дополнительной мотивации неплохо получалось, и наконец сделать с Эммой все, о чем она мечтала все старшие классы.
Миллс медленно встала около Свон, так близко, что они чувствовали тяжелое дыхание друг друга. Брюнетка поцелуями прокладывает дорогу от уголка губ до уха. Горячий шепот обжигает:
— Я заплатила хорошую сумму за тебя, и ты сделаешь все, что я захочу. Ты полностью подчинена мне...
От такой власти над девушкой у Реджины сносило крышу — сколько раз она вот так представляла Эмму, сколько раз девушка приходила к ней во снах — не сосчитать. Несильными толчками Миллс направляет Свон на кровать. Только блондинка успела сесть, как сверху оказалась Реджина. Сейчас лица их были настолько близко, что кончики их носов касались друг друга. Реджина по-хозяйски провела руками по всем формам под одеждой.
— Где же та пылкая и сильная Эмма Свон, в которую я влюбилась? — саркастично спросила брюнетка, взяв своими длинными пальцами подбородок Эммы и приподняв ее голову. Их взгляды встретились, и Реджина дала слабину, растаяв в этом взгляде. Через пару мгновений Миллс уже лежала на кровати, а сверху, как королева на троне, на ее бедрах восседала Свон. Блондинка медленно сняла футболку, оставшись в одном лифчике. Девушка медленно опустилась на тело Реджины.
— Хочешь, чтобы я была плохой, я буду, — Свон укусила мочку ее уха, потом поцеловала скулу, щеку, затем чмокнула губы и снова выпрямилась. Миллс протянула руки, чтобы положить их на талию, чтобы исследовать такое желанное тело, но получила легкий удар по кистям.
— Только когда я разрешу...
Эмма мучительно медленно сняла с Реджины блузку, специально еле задевая ее тело, сняла классические брюки, оставляя девушку лежать в одном кружевном белье. Через пару секунд блондинка не выдержала и впилась в губы напротив, по-хозяйски проникая в чужой рот. Реджина быстро ответила на поцелуй. Ее разум давно затуманился, узел внизу живота с каждой секундой все больше скручивался, а мысли о власти над Эммой, растворились в экстазе от её собственного подчинения блондинке.
Свон прокладывала дорожку из поцелуев, не упуская ни одного сантиметра тела Миллс, оставляя багровые засосы и укусы. Реджина выгибалась и изредка постанывала, стараясь сдерживаться. Блондинка быстро расстегнула черный кружевной лифчик и откинула его в сторону. Массируя грудь, Эмма пососала один сосок, затем второй, и двинулась вниз. Возбуждение накрыло Реджину — девушка уже не сдерживалась, она чувствовала, насколько она мокрая, чувствовала, как ее бедра сжимают ногу Эммы — медлительность сейчас только убивала ее.
Свон, исследуя губами плоский напряженный животик брюнетки, медленно опустила руку вниз и кончиками пальца задела намокшую ткань. Блондинка поднялась и услышала громкий неудовлетворенный стон. Реджина была слишком возбуждена и нетерпелива. Эмма сняла с себя лифчик и джинсы, чтобы сравнять счет с девушкой. Миллс снова протянула руки в мольбах, нуждаясь в сидящем на ней теле.
— Не трогай, а то накажу... — шептала Эмма.
Блондинка опустилась вниз и начала вырисовывать что-то кончиками пальцев и целовать внутренние стороны бедра. Девушка под ней сильно выгнула спину, и с ее уст сорвался громкий сдавленный стон, отдаленно напоминавший слово 'прошу'. Эмма не хотела больше мучить ни себя ни брюнетку. Свон стягивает трусики с Миллс и, бросив их на пол, осторожно проводит по набухшей плоти. Эмма прильнула к ее клитору и начала ее посасывать, параллельно одной рукой массируя грудь. Собрав почти всю смазку, девушка нарисовала язычком несколько кругов и резко вошла внутрь Реджины. Брюнетка чувствовала, как узел внизу живота вот-вот разорвет — она уже на пределе и не может себя сдерживать. Приподняв голову Свон тихо, но строго проговорила:
— Не кончишь, пока я не скажу, — как Миллс боялась этих слов — она не была уверена, сможет ли она исполнить этот приказ.
Свон провела двумя пальцами по пульсирующей плоти, выводя странные рисунки, и медленно ввела в Реджину два пальца до упора. Брюнетке было мало, она хотела бы насаживаться на пальцы, но сильная рука держала ее так, что девушка не могла пошевелиться. Эмма потихоньку ускоряла темп, добавляя третий и четвертый палец, затем медленно легла на брюнетку, поцеловала ее в губы и прошептала в полуоткрытые губы долгожданное:
— Можно.
Ловя с уст Реджины свое имя, Эмма углубила поцелуй и медленно вытащила пальцы из девушки, чувствуя сильную дрожь тела брюнетки. Свон тихонько отстранилась и засунула в открытый ротик Миллс свои пальцы.
— Чувствуешь, какая ты сладкая... — сказала Эмма и убрав пальцы встала с кровати. За ней потянулась Реджина и схватила ее за руку.
— Нет, стой. Я не могу, хочу чтобы ты была только моей, — в этих словах Миллс слышались похоть, затуманенный разум и пробудившиеся чувства.
— Может быть, когда-нибудь...