Аврора Висконти
Прошло уже больше двух недель. Меня все время клонило в сон. Все навещали меня. Габриэла приходила ко мне и тихо плакала до определенного момента. Сальвотре как-то застал ее за этим занятием и вывел из больницы, пригрозив тем, что она не перешагнёт порог моей палаты, пока не успокоиться. Самое страшное произошло, когда встретились Марта и Габриэла. Последущие дни, эти женщины соревновались в кулинарии и теперь еду некуда было девать.
Сальвотре не отходил от меня ни на шаг. Я даже не знала, был ли он дома. Но чистая одежда на нём, говорила о том, что был. Я засыпала, когда он держал меня за руку, а просыпалась с его горячими поцелуями. Кто бы мог подумать, что наши отношения превратятся в нечто волшебное? Ещё совсем недавно этот человек кричал о несуществовании любви, а сегодня проявляет её. Но, он не сказал, что любит меня. Внутри все завибрировало от этой мысли. А что, если?...
— Ну что, как ты себя чувствуешь? — спросил Харстон, проверяя капельницу.
— Хорошо, — радостно ответила я.
Харстон мой лечащий врач. Мужчина лет сорока, худощавый, с лёгкой сединой в волосах, зелёными глазами и диким юмором. Я перевела взгляд на Сальвотре, который смотрел с улыбкой на меня. Мое сердце таяло. Будто до этого времени оно было замурованно в куске льда и только сейчас нашелся тот самый огонь, ради которого я жила.
— Отлично — он щёлкнул пальцем по бутыльку и повернулся ко мне, — Итак, прогноз у нас хороший, так что думаю сегодня отпущу вас домой!
— Наконец то!
Я засмеялась, искренне радуясь. Эти стены настолько давили, что невозможно было дышать. Должно быть, от меня пахнет антисептическими средствами, даже гель для душа не мог этого исправить.
— Кстати, Сальваторе, — обратился Харстон, повернувшись к моему мужу, — Ваш человек очень бойкий. Мы положили его в палату, чтобы восстановиться. Он потерял достаточно крови, тем более редкой, но как только он пришел в себя, сорвал капельницу, тем самым разорвал вену, — я дернулась, волнуясь за Макарио, — Все хорошо, мы вовремя его остановили. Но по правде говоря он успел напугать наших медсестер от такого порыва и сумасшествия. В моей практике это первый случай, где медсестры чуть ли не умирали от вида пациента!
Легкий хриплый смех впитался в стены этой палаты. Сальваторе смеялся, запрокинув голову назад. Он провел рукой по волосам, приводя их в беспорядок и расстегнул одну пуговицу на вороте фланеливой рубашки.
— Задержи вы моего брата на ещё одну неделю, здесь бы царило кладбище! — Отслюртировал Сальваторе, еле сдерживая улыбку.
Харстон нахмурился и внимательно посмотрел на Сальвотре. Положив руки в в карманы белого халата, он повернулся к нему.
— Знаете, мне казалось, что в мафии все похожи друг на друга внешне. Но вы не похожи ни с одним из своих людей, даже Макарио, — медленно улыбка сошла с лица Сальваторе, — Нет, правда! Вы не похожи внешне, но характерами – как одно целое. Только... — замялся он, будто подбирал правильные слова, — Вы, Сальваторе, более сдержаннее, как будто научились контролировать свои эмоции, а он, он... — Сальваторе прищурился, заметно напрягаясь, — сумасшедший... — Харстон расплылся в улыбке, вызывая ответную от Сальваторе.
Именно этим термином можно было все цело описать Макарио.
Сумасшедший. И ужасно милый, но порой до чёртиков пугает меня!
Как в тот день... Нет. Я встряхнула головой, желая, чтобы эти мысли испарились так же быстро, как и прошел тот день. Проведя по своим белым волосам, я обнаружила, что они потемнели, а блеск пропал. Я нахмурилась, внимательно рассматривая их. Что за?
Сальваторе пристально посмотрел на меня и на его лице замелькало беспокойство. Проследив за моим взглядом, его тёмные брови ещё сильнее встретились с друг другом. Его голубые глаза, вернувшие привычный блеск, бегали то по моему лицу, то по волосам, не понимая, в чем дело. Он поддался вперёд.
— Ангел, что ты делаешь?
— Ты видишь это? — протянув прядь волос, в невозмутимости прошептала я, — Что с моими волосами? — я провела рукой и маленький клочок волос остался в моей руке.
Сглотнув, я в ужасе медленно подняла голову, смотря на Сальваторе, который также уставился на мою руку, в которой были волосы. Беспокойство и страх начала скапливаться внутри меня, но увидев его испуганный взгляд, вызывало бурю. Поджав губы, я пыталась прогнать поток слез и подступающую истерику.
— Это... это... — горло сдавило, — Неужели... у меня... о боже!...
Я сдалась и слезы одна за другой начали катиться из глаз. Сальваторе встал и резкий скрип стула по паркету пронизал воздух. Быстрыми шагами он преодолел расстояние и сел на кровать.
— Эй, эй, ты что? — Сальвотре обхватил мое лицо своими большими руками, — Малыш, не плачь. Это из-за операции, все восстановиться, слышишь? Все будет хорошо, — он прижал мое дрожащее тело к себе и начал гладить по волосам.
Моя нижняя губа подрагивала, а слезы впитывалась в белую рубашку, образуя мокрое пятно. Я прижалась ближе и глубоко вздохнула, чувствуя безопасность. Аромат мяты и чего-то ещё ударил в нос и я расслабилась. Никогда ещё так не было хорошо.
Моя душа взлетела ввысь, наслаждаясь полетом и желанием, чтоб так продолжалось вечно.
Что будет, когда мы вернёмся домой? Неужели, вся связь между нами останется за дверями этой больницы?
Неожиданно доктор Харстон прочистил горло, привлекая к себе внимание. Мы с Сальваторе отстранились друг от друга, но он не выпустил меня из крепких объятий.
— Кстати об этом, — вздохнув, мужчина облизал губы. Отыскав взглядом брошенный стул, он в миг его взял, поставил у кровати и сел, — Как я уже говорил, операция прошла успешно, хоть и были осложнения. Но вы должны понимать, что это последсвие препарата и увеличенной дозы, — я нервно начала терябить больничную рубашку. Страх сменился гневом, от того, что со мной разговаривают, как с маленьким ребёнком, — поэтому...
Окончательно не выдержав, я ринулась вперед, выбираясь из рук Сальвотре, который застыл на месте и смерил меня взглядом. В любой другой ситуации, я бы даже испугалась, но сейчас, я проигнорировала это. Вероятно, они опасались говорить мне правду или думали, что я не в себе и могу наглататься таблеток из-за правды, которую мне стоит услышать и от которой не убежать.
— Пожалуйста, говорите прямо. Не нужно разговаривать так, будто боитесь меня чем-то ранить. Мне не пять лет, — на его лице дёргался нерв, — Я должна знать, что со мной. И я в себе, понимаете? В себе.
Мистер Харстон тяжело вздохнул и отвёл взгляд. Постукивая пальцем по темному дереву, он обдумывал сказанное. Я была не единственной у него пациенткой и скорее всего, случались случаи, когда исход заканчивался трагедией. Но я не была им. Я чуть не стала им.
Понимание пробралось в сознание и я не намерена больше так поступать. Мне стало стыдно до кончиков пальцев на ногах от того, как я напугала всю семью. Неужели, семью? Марта, Кьяра, Габриэла, Данте, Фаби, Марко, Макарио – они все испугались за меня. Папа... Когда я увидела его сидящего у моей кровати с красными глазами, хотелось зарыться под одеяло и никогда не вылезать. Я подвела его. Я заставила его вспомнить. Я вернула ему страх. Я поклялась и нарушила нашу с ним клятву.
Сальвотре. Я сломала его. Теперь передо мной чужой человек. Вопрос в том: сломала я его или стену, добираясь до настоящего? Не знаю. Но такая версия мне нравилась больше. Сейчас был только один страх – потерять его.
— Хорошо, — смирился Харстон, выдергивая меня из мыслей, — У тебя анорексия, Аврора, — сердце забило ритм, я почувствовала, как кассетное одеяло натянулась по до мной. Опустив голову, белые костяшки Сальвотре бросились в глаза, что сжимали одеяло, — Выпадение волос, головокружение и все в этом роде – последствия, — Сальвотре зыркнул на него убийственным взглядом. Я даже почувствовала горячую волну, что прошла рядом с моим телом, но он продолжал говорить, — Всё лечится, но это нелегко. Твоя главная проблема здесь, — он показал пальцем на голову, — Твое сознание блокирует очевидное, боиться еды. Но это только наши мысли, а не действительность. Все подробно я изложу в твоей выписки и лечение в том числе.
Я моргаю, пытаясь избавиться от жжения в глазах. Сердце провалилось в желудок. Воздух медленными струйками вылетел из тела.
— Спасибо, — всхлипнув, выдавила из себя я.
— Ты должна понять это. Но поверь, это такая мелочь, цени то что имеешь. Жизнь одна, а как ты ее проживёшь, зависит только от тебя!
Зависит только от тебя...
От внезапного звонкого звука, я подскочила. Макарио влетел в палату, громко хлопнув дверью. Его белая рубашка была кое-как заправлена в черные брюки, а волосы отросли. Острые скулы были собраны в маленькие складочки кожи, углубляясь в ямочки от улыбки.
— Всем привет! — самодовольная улыбка играла на губах, но когда он заметил наши лица, остановился, — Кто-то умер? Данте, Фаби и Марко я видел в коридоре, — он нахмурил брови, делая вид, что явно озадачен ситуацией.
— Молодой человек, ваш юмор не уместен, — Харстон встал, угрожающе смотря на него, — Я же сказал, постельный режим! Мало того, что вы чуть до инфаркта не довели медсестер, так ещё и носитесь по всей больнице, не соблюдая рекомендации врача!
Макарио сложил руки на груди, кивая его словам, делая серьезное лицо, но уголок его рта подрагивал. Заметив мой взгляд он подмигнул мне и я хихикнула.
— Во-первых, Мистер Харстон, я здоров как бык. Во вторых, я валяюсь уже целую неделю и мне скучно, ну а в-третьих... — он ухмыльнулся, — медсестры у вас вполне... симпатичные...
Глаза у Харстона расширились. Я почувствовала, что Сальваторе встаёт с кровати.
— Чувствую, за "симпатичные" кое кто оторвёт тебе яйца, — смакуя каждое слово, протянул Сальваторе.
Макарио вытянулся по струнке, превращаясь в другого человека. Проведя по темным волосам, он тяжело вздохнул и избегал смотреть Сальваторе в глаза. Его щеки начали наливаться краской и он отпустил глаза. Макарио покраснел.
Что блин? Макарио покраснел?!
— Извиняюсь за такой вопрос, но кто оторвёт тебе яйца? — мое любопытство взяло вверх.
Макарио стрельнул взглядом в Сальваторе, тот просто пожал плечами и забавлялся, смотря на брата.
— Ну... в общем... — он запнулся и почесал затылок, — Как у тебя дела?
Сальвотре издал смешок. Я закатила глаза. Макарио прожигал взглядом Сальваторе и тяжело дышал. Я еле сдерживала улыбку, смотря на Макарио, которого видела такого беспомощного в первый раз.
— Ладно. Я поняла.
Макарио поднял на меня взгляд и кивнул. Харстон посмотрел на часы и обратился к нам:
— Мне пора. Я укажу все в выписке и Аврора, — обратился он ко мне, — Не делайте больше глупостей. Вы даже не представляете, сколько людей борятся за жизнь. Вам повезло иметь такого брата, как Макарио.
Я удивлённо подняла глаза на мужчину и начала мотать головой.
— Нет, вы перепутали, Макарио мне не брат, он... он брат Сальвотре.
Мистер Харстон застыл, подняв седую бровь. Он посмотрел на Макарио и на Сальваторе, потом на меня, а потом обратно на Макарио.
— Извините, что перепутал, но вы так похожи, — восхищённо выразился Харстон, — единственное отличие - ваши волосы, а так, как две капли воды.
— Вам пора, мистер Харстон! — Оборвал его Макарио.
Макарио смотрит на доктора Харстона, замечая его вопросительный взгляд. Поэтому его лицо ожесточается ещё больше. Харстон медленно сглатывает, поправляя халат.
— Всего доброго! — он поворачивается ко мне и кивает, — Выздоравливайте Аврора!
— Спасибо, Мистер Харстон, — улыбнулась я.
Последний раз кивнув мужчинам, он выходит. Как только дверь захлопывается, улыбка слетает с моих губ и я поворачиваясь к Макарио, открывая рот, чтобы отчитать его, но тут же закрываю.
Вся краска сошла с лица мужчины, сливая его с белой стеной, губы плотно сжаты, а глаза безумные. Макарио стоял сжимая и разжимая кулаки, его грудь часто вздымалась от учащённого дыхания. Вопросы так и крутились у меня на языке, но Сальваторе опередил меня.
— Что это было? — Сальвотре подошёл ближе к Макарио, ожидая ответа.
— А что было? — хмыкнул он, — Доктор сам сказал, что торопиться, а вы его задерживали вот и все.
— Макарио... — предупреждающе прошипел мой муж.
— Извините, что прерываю вашу дискуссию, — они повернулись ко мне, вспоминая, что я вообще здесь существую, — Но меня сегодня выписывают и не могли бы вы мне помочь? Или ваши петушиные бои ещё не закончились?
Они оба поджали губы, как два сиамских близница.
— Вот и молодцы!
Спустя несколько часов, мы стояли у регистратуры. Я получила наставления доктора Харстона и обещала появится в больнице через три месяца. Он выписал мне рецепт и рацион питания.
— Ну что, как ты? — Данте улыбался, как ни странно.
Я закатила глаза.
— Если ещё раз кто-нибудь подойдёт ко мне и спросит как я, убью! У нас что, других тем для разговоров нет?
Мы выходили из больницы, Сальвотре нёс часть вещей рядом со мной, а Данте, Марко, Фаби и Макарио шли по краям, прикрывая меня.
Данте потерял улыбку и тяжело вздохнул.
— Да прости, я просто п-периживал. Если я что-то не так сказал, прости, — виновато прошептал Данте.
Маленькие иголочки кольнули в самое сердце.
— Прости меня, пожалуйста, — я посмотрела на него, — боже, какая я дура! Прости, Данте.
Он улыбнулся
— Все нормально.
Двери больницы распахнулись и я остановилась, вдыхая летний аромат. Шелест деревьев тронул уши, вызывая мурашки, звук машин, смех детей - все перемешалось. Я улыбнулась, наслаждаясь этими звуками, которых так не хватало. Все остановились. Сальвотре кивнул ребятам и они ушли погружать все в машину.
— Как же я скучала за этим! — простонала я.
Сальваторе осмотрелся вокруг, вернул взгляд ко мне и ухмыльнулся.
— По шуму?
Я открыла глаза и ударила локтем в его ребро.
— По свободе, — выдохнула я.
Телефон Сальваторе зазвонил. Смотря на меня, он доставал телефон из кармана, затем опустил взгляд и застыл. Я нахмурилась. Сжав кулаки, он взял трубку.
— Да.
Жёсткий и безразличный голос вызвал табун мурашек по спине. Внезапно, его глаза расширились.
— Аврора, ложись!
Что?!
Я не успела ничего понять, как Сальваторе закрыл меня собой, а затем череда криков и выстрелов.
Сальваторе...