Март, 1934
Март встретил Уильяма проливными дождями, ветром и сгоревшим фондю.
Зима промчалась слишком быстро, чтобы Уилл заметил ее, но проигнорировать шагнувшую в город весну он уже просто не мог. Насильный отпуск, в который его отправило начальство не без помощи Алана, подошёл к концу, но Уилл чувствовал себя еще хуже, чем в его начале. Долгие часы сна только больше выматывали, а надоедливые звонки от Даниэля и Маргарет яркими гирляндами телефонных проводов обматывались вокруг шеи Уильяма. Он хотел поскорее вернуться на работу, чтобы не думать. Чтобы зарыться в работе, пока глаза не начнут чесаться от раздражения. Чтобы выматывать себя до последней капли и без сил падать на кровать, где его ждала темнота забвения. Чтобы не вспоминать о своих обязанностях перед семьёй и об очередной дюжине приглашений в дом Анхеля Куэрво, которого он очень успешно избегал последние полгода.
Уильям остановился перед входом в автомобильный салон Алана, и за шиворот ему тут же налилось с добрую столовую ложку ледяной талой воды. Уилл обиженно зашипел, втягивая шею, и с грохотом входной двери влетел в тёплое прокуренное сигаретами Маккензи помещение.
Уилл замер. Он не был здесь несколько лет, но все осталось таким же. Автомобили стояли в том же порядке, а между ними сновали люди Алана, остановившись только на секунду, чтобы недовольно посмотреть на Уилла и покачать головой. Разве что обстановка стала несколько более... разорённой. Повсюду валялись листы бумаги, чеки и куски автомобильной обшивки. Около одного из автомобилей возвышалась гора из наполнителя для сидений, окурков и пуль, а чуть поодаль распахнутыми дверьми дышал автомобиль. Все его внутренности были вытащены наружу, и даже крышка от бензобака валялась на полу.
— Уилл? Что-то случилось?
Алан возник за спиной Уильяма неожиданно: привстал на цыпочках и выдохнул свои слова на ухо слишком тихо и осторожно, чтобы Уилл не отшатнулся в сторону и сбил высокий столик-стойку. Маккензи хмыкнул и насмешливо проследил за тем, как сотрудники салона тут же бросились поднимать стол и приводить вокруг босса все в порядок.
— Да нет. Я просто решил заглянуть. — Уилл рассеянно крутил в руках шляпу и переминался с ноги на ногу, слыша, как под подошвой хрустят осколки лобового стекла соседнего автомобиля. — Осмотреться. Последний раз я здесь был...
— До того, как ты познакомился с моими частыми клиентами. Точнее, — поправил себя Алана с улыбкой, — с теми, кто работает на моих частых клиентов. Проходи, не стесняйся. У нас тут небольшой ремонт. Внезапный. Федералы ведут себя крайне некультурно, когда доходит до чужой собственности.
— Предполагаю, они ничего не нашли.
Алан прошёл вглубь салона и махнул рукой, приглашая Уильяма следом.
— Разумеется, — Алан отвёл плечи назад, выпрямляясь. — Я же не идиот, чтобы держать весь товар в салоне у всех на виду. А машины они не трогали. Ну, большую часть. Парочку люксовых они вскрыли. Дешевле будет теперь их сжечь. Но... Эту они так и не осмотрели. Ведь кто будет провозить в этой малютке несколько килограммов «снежка»?
Уилл выгнул бровь, обвёл взглядом опершегося с гордым видом на машину Алана и красноречиво кивнул. Маленькая, округлая, «малютка» была образцом тех машин, что в последние месяцы активно рекламировались, как «женская машина». Женского в ней был только размер: Уилл в неё точно никогда не поместится, даже если переломает себе все кости и попросит кого-нибудь впихнуть в салон, а Алан будет крутить руль грудью.
— Подозреваю, что ты. Или отчаявшаяся домохозяйка из Гленвью.
Самодовольная ухмылка Алана без всяких слов подтвердила слова Уильяма. Алан Маккензи сиял, как новенький цент, и с какой-то заботой гладил машину, скользя пальцами по гладким округлым формам и осматривая со всех сторон. Алан смотрел на машину, как обычно смотрят на женщину. Или на бутылку долгожданного коньяка. Все зависело лишь от вкусов смотрящего.
— В нашу первую встречу ты сказал, — прищурившись, вспомнил Уилл, — что ищешь один очень ценный и редкий образец машины. И что он сейчас находится в этом городе, но ты не знаешь, где именно.
— Да, — вскинул голову Алан и хлопнул ладонью по крыше машины. — К счастью, я его нашёл.
— И что теперь?
— Что теперь? Теперь осталось заполучить его в своё полное и безраздельное владение. Если можно так выразиться.
Алан говорил удивлённым и обиженным тоном — еще секунда и Уилл посчитал бы, что обидел Маккензи до глубины души. Но растягивающиеся в ухмылке губы и горящий пьяным огнём взгляд, напомнили, что перед ним стоит не школьный товарищ, не Даниэль Куэрво и даже не его собственный отец, а Алан Маккензи, и обидеть его было невозможно. Можно было лишь удивить своей близорукостью к простым и очевидным фактам, понимать которые Уилл начал совсем недавно. Когда проснулся сегодня от очередного кошмара с участием Алана Маккензи.
Уильям сжал руки в кулаки — он не курил уже несколько недель, и с каждым днём желание затянуться едким дымом становилось сильнее. А затянуться сигаретой в компании Алана стало такой же доброй традицией, как вытаскивать задницу Даниэля Куэрво из очередной стычки с ирландцами. Уилл даже не заметил, как это произошло — Алан стал частью его жизни незаметно и уверенно. Алан Маккензи стал новой вредной привычкой, от которой было невозможно избавиться.
— Речь ведь не о машине, верно? Мисс О'Брайан...
— Что, мисс О'Брайан? — резко с раздражением оборвал его Алан. — Неужели ты думаешь, что я искал именно ее? Что за вздор? — насупившись, он прыснул от возмущения и пожал плечами. — Мисс О'Брайан просто мой интерес. Как и ты, Уилл.
— Просто интерес обычно не преследуют, мистер Маккензи. Вы... — Уильям осёкся, глядя на дёргающийся глаз Алана и тут же поправил себя: — Ты выглядишь одержимым этой девушкой, Алан. Ты прострелил себе ногу, чтобы встретиться с ней. И едва не отправил Даниэля в больницу, увидев их вместе. Это не просто интерес. И я не отпущу тебя, пока не узнаю правду.
Уильям не хотел знать правду. Он не хотел заглядывать глубже внутрь бесконечной бездны Алана Маккензи, но состояние последнего беспокоило Уильяма. Алан осунулся, черты его лица заострились, а под глазами пролегли глубокие круги. Он выглядел даже хуже, чем минувшей осенью. К рассеянности добавилась вечная усталость. Даже цветы на подоконнике в квартире Маккензи пожухли, пусть Уилл и поливал их ответственно. Алан все время отмахивался от Уильяма и прятался в своём баре. Даже сейчас он выглядел так, будто несколько минут назад побывал под копытами табуна, а затем выпил литр кофе, чтобы хоть как-то держаться в сознании. Алан был болен, и Уильям никак не мог ему помочь.
Маккензи криво усмехнулся и повёл плечами.
— Боюсь, ты еще не дорос до этой правды. — Алан по-дружески похлопал Уилла по плечу и оттеснил в сторону, прячась за одним из высоких автомобилей; Уилл нырнул следом. — Ешь побольше кашки, и однажды, я тебе расскажу.
— Да куда уже больше расти? И так хожу все дверные проёмы оббиваю лбом.
— Попробуй наклоняться. Говорят, помогает.
Тон Алана был колючим и едким. Он ядовитыми лозами тянулся к Уильяму и молочным туманом оседал на коже. Алан был раздражён, но не показывал этого в открытую. Только сбившееся дыхание, ледяное покалывание в кончиках пальцев и горящие щеки напомнили Уильяму о том, кто находится рядом с ним. Алан был раздражён, и даже воздух вокруг них стал липким и густым, потянулся мутью мельтешащих частиц. А висящие на стене часы неторопливо тянули свои минуты. Даже движения Уильяма стали слишком медленными: он сквозь силу смог повернуть голову на звон входного колокольчика, но никого не увидел, и оторопел, почувствовал на губах металлический привкус.
Реальность вернулась к Уильяму хлопком пощёчины и выпущенным в лицо приторным дымом от сигарет Алана. Маккензи рассматривал Уильяма, как маленького щенка, и явно раздумывал, стоит ли оставлять его или же лучше выкинуть на улицу доживать свои жалкие годы под дождём. Будь Уилл на месте Алана, он бы именно так и размышлял. Но вместо этого, Алан вытащил из кармана новенькую пачку сигарет и протянул Уильяму.
— Грустно выглядишь, Уилл.
— Ты не лучше, — буркнул в ответ Уильям и спешно спрятал сигареты в карман. Он сможет договориться со своей совестью и пойти на сделку. Но это будет позже. — И все же. Почему именно она? Вокруг полно других женщин. И они вполне не прочь быть рядом с тобой. С твоими деньгами и связями...
— Не в этом счастье, Уилл. Я уже много раз это говорил. Деньги — это пустышка. В некоторых народах до сих пор расплачиваются ракушками или черным перцем. И что? — Алан оглянулся на Уилла и сделал затяжку, сжимая в руке футляр для сигарет. — В таком случае даже последний бедняк при должном количестве перца становится миллионером в глазах туземцев. Но это не делает его миллионером в глазах соседей.
Когда-нибудь Уильям поймёт. Когда-нибудь он выяснит все, что от него тщательно прячет Алан Маккензи. Но сейчас у него слишком болела голова, чтобы напрягаться и думать.
— Можешь считать меня идиотом, но я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Не понимаешь? Я мог бы сказать, что мне жаль. Увы, нет. Я не буду разжёвывать тебе каждое своё слово. Но, — Алан остановился и вскинул вверх зажатую между пальцев сигарету, уронив пепел прямо на свой пиджак, — мне нужна мисс О'Брайан. И мне не подойдёт никто другой. Особенно жена Анхеля. Оставлю ее для тебя.
— Спасибо, откажусь.
— Что так? Не любишь женское внимание? Она от тебя без ума, — Алан хлопнул Уильяма по спине и, бросив сигарету на пол, раздавил ее носком ботинка.
— Она в принципе последние лет семь без ума, — брякнул Уилл и тут же замолк, поняв, что сказал слишком много лишнего.
Маккензи прищурился и повертел в руках портсигар. Он молча вытащил из него новую свёрнутую бумажку и хмыкнул с таким видом, словно это должно было что-то сказать Уильяму. Алан несколько раз нервно стукнул ногой по полу, и на этот жест обернулась парочка его людей: они безуспешно убирали последствия визита государственных служб в салон Алана.
— Занятно, — понимающе протянул Алан и кивнул, вбивая кончик сигареты в крышку портсигара. — Я думал, что она просто помешалась на тебе, а все оказалось намного интересней. В любом случае, если понадобится помощь, можешь обратиться ко мне. Что-то мне подсказывает, что Анхель был бы не против избавиться от своей жёнушки. А еще он весьма не против ее... — Алан покачал головой, будто подбирая подходящее слово, чтобы культурно описать все происходящее между Уильямом и Марией, — отношения к тебе.
Отношение Марии Куэрво было ошибкой молодости Уильяма, которую он уже десять лет расхлёбывал чайной ложкой и все больше увязал в этом болоте. Но и об этом задумываться сейчас Уилл не очень хотел.
Они еще некоторое время слонялись по салону, пока Алан раздавал указания и отпугивал от себя всех парами сигареты. Алан покрикивал на своих людей, отпинывал в сторону разбросанные листы и театрально вздыхал, нависая над надраивающими заляпанный пол мужчинами. Взгляд Уилла зацепился за багровые пятна, около одной из машин — голос Алана тут же требовательно приказал не отставать, а то «могу принять за еще одного федерала».
Иногда Уильям останавливался, чтобы посмотреть на своё отражение в витрине. Иногда он неловко поправлял воротник пальто и ёжился, ощущая прикосновение холодной мокрой ткани к своей шее. Алан на это снисходительно улыбался и предлагал сигарету. Им было о чем поговорить, но ни один не собирался начинать первым, позволяя тайнам оставаться скрытыми глубоко внутри.
— Что ты планируешь делать? — Уилл остановился около двери в подсобку, когда они сделали пятый или шестой круг по салону. — Она не была особо в восторге от твоей компании. Никогда не видел, чтобы кого-то так воротило от незнакомого человека.
— Просто ты никогда не наступал в собственное дерьмо. Дважды.
Лицо Алана исказилось в кривой ухмылке. Ему было больно. И Уильям впервые это заметил. Алан натянуто улыбался, с такой силой сжимая кончик сигареты, что он спрессовался, размокший от слюны.
— Будь я на ее месте, вёл бы себя точно так же, — нервно хохотнул Алан.
Лампа на стене замигала в такт смеху Алана. Он смеялся сизыми облачками дыма, и этот смех отзывался в ушах Уильяма морским эхом. Только сейчас Уилл заметил, что все люди Алана столпились на другом конце помещения и боязливо наблюдали за ними, перешёптывались и кивали в их сторону. Они боялись Алана. А вместе с ним и Уильяма.
— Анхель работает с ирландцами, — резко сменил курс разговора Алан, перехватывая у Уильяма право нового вопроса. — А ими руководит некто Сенатор. Угадай с одной попытки, насколько этот Сенатор умный. Даю подсказку — не особо.
Воздух вокруг потянулся туманной дымкой, отгораживая остальных, и дышать к удивлению стало резко легче. Сладковатый запах трав успокаивал. Алан говорил, медленно и монотонно. И Уильям слышал. Уильям вдыхал успокаивающий дым, а память подкидывала ему образы недалёкого прошлого, о котором теперь Уилл вспоминал уже намного легче. Во рту пересохло, сердце подпрыгнуло, как будто Уильям резко въехал на гору, но туман Алана успокаивал и приносил покой.
Возможно, коварная ухмылка Алана тоже почудилась Уильяму, и на самом деле ее не было. А взгляд Алана не вспыхнул на мгновение серебристым огнём, чтобы в следующую секунду потухнуть в волне розового тумана. Плотно сжатые губы Уильяма пронзили маленькие иголочки.
— В соседней камере был парень, — слова клокочущим хрипом вырвались из горла Уилла, и он прокашлялся, сбрасывая налипшую на связки плёнку. — Его все звали Яйцеломом. Когда меня привезли, он был в одиночке. Вживую я его увидел дня через два. Полтора метра ростом, веснушки и руки толщиной с твою трость. Едва доставал мне до груди. Оказалось, он как-то перебил матери все купленные яйца, — рассмеялся Уилл. — А сел за кражу. Так что я не удивляюсь, что наш дорогой сенатор О'Брайан называет себя Сенатором. Хотя, должен сказать, у нас есть преимущество.
— Какое?
— Мы знаем, что это он.
— Но мы не знаем, чего хочет Анхель.
— Не поверю, что ты ничего не знаешь об этом, — Уилл попытался сложить на груди руки для более грозного и недовольного вида, но зажатая в пальцах шляпа этому помешала, и он лишь смешно замахал руками. — Ты ведь... видишь все и везде, да?
— Я уже сказал тебе. У меня сейчас плохой период в жизни.
Алан медленно выдохнул. Черты его лица расслабились, и только сжимающие сигарету пальцы выдавали внутреннее напряжение.
— Хотел бы я знать, что для тебя плохой период.
— Как и для тебя, — лениво отозвался Алан. — Быть запертым. Не иметь возможности делать все, что хочется. Чувствовать себя бессильным перед будущим. Мы не так сильно отличаемся, Уилл. Я больший человек, чем многие люди на этой планете. Я хотя бы могу аргументировать все свои действия.
Автосалон разорвался тихим переливанием колокольчиков у двери, и из-за неё тут же появилась знакомая шапка каштановых волос. Мужчина осмотрелся, осторожно и с опаской, явно боясь быть замеченным кем-то еще. Когда же он не заметил в поле своего зрения Алана, то тут же расправил плечи и уверенно шагнул внутрь.
— Вспомнишь черта вот и он, — кисло констатировал Алан, выглядывая из-за автомобиля и оценивая на вплывающего внутрь Анхеля Куэрво. — Есть в их семье что-то, что меня пугает, Уилл.
— Неужели? Есть что-то, что может тебя испугать? — Уилл саркастично закатил глаза и громко кашлянул, пряча в кулаке вырвавшийся из горла сгусток крови.
Алан бросил на него предупреждающий взгляд и мягко улыбнулся.
— Да, Уилл. Например Анхель Куэрво, стоящий на пороге моего салона с радостной улыбкой, — полушёпотом пробормотал Алан, грузно выдохнул и, раскинув руки, вышел к Анхелю: — Мистер Куэрво! Как приятно снова видеть вас. Вы по делу или?..
Анхель вздрогнул и обернулся. Его бледное лицо покраснело в эту же секунду, скрывая испуг мистера Куэрво, и он тут же поспешил одёрнуть пиджак, надеть на голову кофейного цвета шляпу и отвесить короткий поклон. Куэрво протянул Алану руку, но тот по старой доброй привычке сделал вид, что не заметил ее, в первую секунду как будто бы протянув руку в ответ, но тут же подняв ее и проведя по зализанным гелем волосам. Уголки губ Анхеля нервно дёрнулись, а вместе с ними и глаз.
— Хочу купить машину. Слышал, сейчас появилось очень много новых моделей. Устал ездить на своей старенькой малышке. Не по статусу. Коллеги засмеют, если я еще раз приеду на этой развалюхе, — Анхель оглянулся на припаркованную за окном машину и рассмеялся.
Уильям снова почувствовал себя третьим лишним. Как в тот раз, на кухне Анхеля, когда весь мир сошёлся для Алана Маккензи в дочери сенатора. Анхель перекидывался пустыми мёртвыми фразами с Аланом и получал в ответ колкие усмешки и замечания. Анхель разговаривал с Аланом, казалось, не замечая стоящего рядом с ним Уильяма. Крутить в руках шляпу, чувствовать, как в кармане жжётся пачка сигарет, и желать поскорее уйти — все, что оставалось Уильяму.
Пока Анхель не обернулся к нему, устремив взгляд болотных глаз:
— Хорошо выглядишь, Уилл! Все еще не передумал?
Уилл поперхнулся воздухом и покосился на скалящегося Алана.
— Не понимаю, о чем ты.
— Наверно, мой милый Уилл, — растягивая каждый слог, пропел Алан и, развернувшись, медленно направился к разорённым ФБР автомобилям, — Анхель намекает на то предложение о работе, которое они сделали тебе на прошлое Рождество. Не нужно смотреть на меня так, Анхель, — усмехнулся Алан, даже не обернувшись, чтобы удостовериться в своих словах. — Ты же не думал, что я позволю тебе без моего ведома переманивать моих людей к себе на работу? А вот ты даже не заметил, что некоторые из твоих сотрудников уже давно работают на меня. Прости, ничего личного.
Алан говорил это с лёгкостью ребёнка, охотящегося за бабочками. Он не беспокоился о комфорте своей жертвы и хватал прямо за крылья, растирая по подушечкам пальцем хрупкую пыльцу. Анхель же выглядел себя ничуть не лучше уличного кота: взъерошенный, помятый и отпинываемый прохожими, он принял боевую стойку, но никто кроме Уилла не придал этому значения. Люди Алана продолжали копаться в устроенном федералами беспорядке, оттирали кровь и громко хохотали, а Маккензи с любовью оглаживал контуры автомобилей и напевал под нос.
— Что ищете на этот раз? — Алан остановился и обернулся; его лицо смягчилось, и, прежде чем продолжить, он посмотрел на Уильяма. — Простой, но статусный автомобиль или вот эту крошку, из которой можно выжать больше ста километров?
— Я не разбираюсь в вашей метрической системе, мистер Кёниг, — улыбнулся, как умный дурачок, Анхель. — Она слишком сложная для меня.
— Действительно. Лучше же мерить все ногами, — съехидничал Алан, но Анхель похоже пропустил это мимо ушей.
— А вот тот автомобиль, — Куэрво кивнул куда-то в сторону стоящих кучкой машин, — за сколько отдадите?
Уилл проследил за жестом Анхеля и сделал вывод, что скептично-саркастичное выражение лица Алана, вздёрнутая в издёвке бровь и взгляд, с которым смотрят обычно на экзаменуемых по латыни студентов, вполне резонно появились на лице Маккензи, после того как он повернул голову и посмотрел на интересующий Анхеля автомобиль. Разумеется, возможно, Анхель хотел купить каждый из стоящих вместе четырёх автомобилей, но все же Уильям сомневался в платёжеспособности мистера Куэрво. Особенно после того как главный источник его доходов испарился вслед за надоевшим всем законом о запрете алкоголя.
Алан глубоко вдохнул и переспросил:
— Который?
— Серый. Выглядит довольно... вкусно.
— Боюсь, — Алан насмешливо хмыкнул, — даже вы, мистер Куэрво, не сможете за один раз оплатить всю сумму. Да и к тому же, увы, он немного пострадал от наших бравых защитников морали и порядка. Но, если все-таки возьмёте его, в подарок вас ждёт небольшой сюрприз под бортовой панелью.
— Вот как. Звучит весьма заманчиво, — Анхель шмыгнул носом.
Уильям сделал вид, что не заметил этого короткого жеста. Алан же расплылся в кошачьей улыбке и продолжил наступление на размякшего и потерявшего бдительность — или же так показалось только Уиллу, — Анхеля.
— А если купите машину сегодня, — Алан с заговорщицким видом понизил голос, хлопнул машину по капоту и проигнорировал отвалившуюся от бензобака крышку, — то получите пожизненную гарантию и возможность обслуживаться в нашем салоне с двадцатипроцентной скидкой. Ну что, берете?
Анхель думал недолго: нервно тряхнул головой, хихикнул и махнул рукой.
— Беру. Но без пожизненной гарантии и скидки на обслуживание, — тут же добавил Куэрво, заметив довольную ухмылку на лице Алана. — Мне это не понадобится.
Алан вскинул руки, мол, «делайте как знаете», и подозвал одного из своих людей. Уильям все еще чувствовал себя лишним, но уходить первым не хотелось — это территория Маккензи и уйти должен Анхель. Уилл смутился собственным мыслям, мотнул головой и зевнул. К счастью, ни Алан, ни Анхель этого не заметили. Они активно обсуждали выставленную за машину цену, а возвышавшийся над Аланом громила, который был высоким даже по меркам Уильяма, с каменно-тупым лицом кивал, как если бы понимал все, что говорят Алан и Анхель. Интересно, где только Алан нашёл столько умственно не обременённых людей?
Но управлять ими было наверняка намного проще, чем Уильямом. Они не задают вопросов и не лезут в душу. Если у Алана была душа.
— Я пришлю своих людей с деньгами. Передайте машину им, мистер Кёниг? — Анхель с силой потряс руку Алана.
— Уверены, что это будут ваши люди, мистер Куэрво? — расплылся в едкой улыбке Алан и тут же добродушно добавил: — Всего доброго. Хорошего вечера.
Маккензи ответил Анхелю таким же активным рукопожатием, и Куэрво пришлось придержать шляпу, чтобы та не слетела с головы. Все это затянулось. Алан сжимал ладонь Анхеля, а тот натянуто улыбался, пытаясь высвободить руку. Они смотрели друг на друга, буравили взглядами и ждали, пока кто-то не сдастся первым. Когда же Маккензи наконец отпустил Анхеля, тот тут же раскланялся и ушёл — перебиваясь на сбитый бег, спотыкаясь и чертыхаясь, — в сопровождении громилы Алана.
Уилл присвистнул, поморщившись уколовшего лицо ветра. Алан вальяжно развалился на одной из столов-стоек, и Уилл поспешил присоединиться к нему, выхватив из пальцев подваленную сигарету. Алан вскинул в удивлении брови — как ребёнок, у которого только что отняли любимую игрушку.
— Нет ведь никаких слуг, да? — Уилл покосился на Алана.
— Конечно нет. Ты за кого меня держишь? Но мне нравится видеть Анхеля таким... — Маккензи причмокнул и оскалился, — возбуждённым.
Уильям втянул сладковатый дым сигареты и зашёлся кашлем. Алан только поднял глаза к потолку, тяжело вздохнул и закурил. Он смотрел вслед Анхелю и хмурился, бормотал под нос и курил, выпуская одну за другой струйки сизого дыма, пока наконец не разомкнул ссохшиеся и потрескавшиеся губы, чтобы серо выдохнуть:
— Однако не нравится он мне сегодня. И я все никак не пойму почему.
***
— Прошу, мисс О'Брайан, успокойтесь. Я уверен, что мы сможем разобраться в этой ситуации, если вы спокойно объясните мне, что происходит. Я не смогу вам помочь, если вы не расскажете все.
— Я... Мне нечего вам рассказать.
Анхель исчез из жизни Уильяма и не объявлялся уже две недели. Он не звонил, не приглашал на привычные встречи в баре, а Даниэль ни разу за это время не заикнулся об очередном приглашении на ужин в особняк Куэрво. Анхель «залёг на дно», как шутил Алан каждый раз, стоило Уильяму заикнуться о старшем из семьи Куэрво. Но даже Алан не мог сказать, с чем было связано столь внезапное принятие отречения от всего мирского. Тем не менее, по сведениям Алана, в особняке Анхеля провели за это время несколько приёмов, на каждом из которых заметили как сенатора О'Брайана, так и многих его коллег. Алана благородно не пригласили, чтобы не смущать высокопоставленных гостей.
Робко постучав в дверь, Уильям нажал на ручку и заглянул внутрь.
— Извините, я...
— Это вы?!
Голос Кэтрин громом разорвал воздух, врезался в грудь Уильяма и спазмом сжал лёгкие. Стоящий за письменным столом Даниэль активно размахивал руками из-за спины мисс О'Брайан, и если это был совет к быстрому отступлению — Уильям решил его проигнорировать. Сильнее нажав на ручку, Уилл зашёл в кабинет, глухо хлопнул дверью и замер, не моргая глядя на Кэтрин.
— Что, простите?
— Это ведь вы были с мистером Кёнигом. — Холодный тон Кэтрин, казалось, понизил не только боевой настрой Уильяма, но и температуру в кабинете. — Я вас запомнила. Снова пришли донимать меня по указке своего босса?
— Мистер Кёниг не мой босс, — нарочито вежливо протянул Уилл, аккуратно обходя Кэтрин вдоль стены. — И уж тем более я не собираюсь донимать вас ни своим присутствием, ни разговорами. А пришёл я к своему... коллеге. Если вы вдруг не заметили, мы все еще находимся в больнице.
— Действительно. Как это я могла упустить такую деталь.
Кэтрин тряхнула рыжими волосами и сложила на груди руки. Губы стянулись в тонкую полоску, яркие веснушки на лице потухли, и Уильяму стоило больших усилий, чтобы не смотреть девушке в глаза. Но даже без этого он снова почувствовал покалывание во всем теле и тихое перешёптывание голосов в голове. Комната начала покачиваться, пол под ногами пошёл крупными волнами, а над ухом раздался голос, слишком напоминающий Алана:
«Тшш, просто дыши глубже и все будет хорошо, Уилл, а не то...»
— Уилл, уйди.
Договорить «Алану» не дал умоляюще смотрящий на Уильяма Даниэль. Он свёл брови к переносице, придавая себе самый жалостный вид, на который был способен и активно закивал в сторону выхода.
— Мне нужна помощь. Твоя. — Уилл заглянул Даниэлю в глаза. — Там пациент буйный. Не можем понять, что с ним. То ли приступ, то ли он просто закинулся чем-то.
Даниэль ответил не сразу. Сначала он осуждающе смотрел на Уильяма, видимо, взывая к его благоразумию. Потом он несколько раз глубоко вдохнул и потёр глаза. И в конце концов взорвался:
— Уилл, дружище, я не единственный психиатр в этой больнице! Найди кого-нибудь другого! Да ты и сам можешь отличить симулянта. Не первый день работаешь. Я сейчас занят. Мисс О'Брайан...
— Я не вижу смысла оставаться здесь еще дольше, — сухо оборвала его Кэтрин. — Это была наша последняя встреча, мистер Куэрво. Я не могу позволять вам и дальше вести себя с подобным неуважением. Вы знаете о моем отношении к мистеру Кёнигу и все же не выставили этого человека тут же за порог. — Девушка бросила колючий взгляд на Уильяма, что разительно отличалось от ее отношения к нему в тот раз, когда он заявился в кабинет Даниэля в компании Алана. — А ты... вы передайте своему боссу, что если я еще раз увижу его людей около нашего дома — натравлю полицию. Уверена, ему есть чего бояться.
— Мисс О'Брайан, я могу точно сказать, что произошло какое-то недоразумение. Мистер Кёниг не следит за вами. Зачем ему это?
Кэтрин хмыкнула, и Уилл почувствовал себя идиотом. Да он в принципе был идиотом, потому что знал, что Алан следит за Кэтрин, он знает о ней все, и сомневаться в словах Кэтрин было глупо. Разве что Уильям до последнего надеялся оборонять занятые в разговоре позиции.
«А вот и неправда. Я не все о ней знаю», — беззлобно хохотнул голос в голове Уилла.
— Зачем? Чтобы добраться до моего отца. Разве он не этого хочет?
«Конечно не этого. Зачем мне ее старый провонявший чиновничьими кабинетами и дешёвыми деньгами отец?»
— Это абсолютно точно недоразумение... — растерянно пробормотал Уилл, сжимая пальцами переносицу.
— Недоразумение? Это вы все тут недоразумение. Выставляете меня дурой. Я знаю, что я видела. Я даже чувствую, что вы недавно говорили с мистером Кёнигом. Как? О, понятия не имею. Спросите это у голоса в моей голове, который вы, к слову, — Кэтрин ткнула пальцем в Даниэля, — так и не вылечили. Хотя и хвалились своими действенными методами. Вы мошенник, мистер Куэрво. Или глупец. В любом случае можете не возвращать деньги. Они вам точно нужны больше, чем мне.
«Она прекрасна, да?»
— Заткнись!
Все резко смолкло. Голоса в голове затихли и даже ехидные смешки Алана не раздавались в голове Уильяма. Череп перестало саднить. А движущееся чувство сползающей кожи смолкло, оставив после себя только глухую пустоту. Как будто кто-то щёлкнул выключателем и отсоединил Уильяма от этой бесконечной цепи головной боли и переживаний.
Уилл сделал несколько глубоких вдохов и круговыми движениями потёр виски, не замечая направленного на него испуганного взгляда Даниэля и вздёрнутой брови мисс О'Брайан. Мир трескался мелкой паутиной вопросов и немых ответов. А Уильям бессильно цеплялся за пустую тишину, в которой единственным, что нарушало спокойствие, было сердце, перекатывающееся в своей жалкой оболочке из плоти и костей.
— Простите, мистер Белл, мне сейчас послышалось? — Кэтрин быстро заморгала и шагнула к столу Даниэля. — Вы не только работаете на этого... мистера Кёнига, но еще и лишены малейшего воспитания.
«Не могу не согласиться. Но винить не за что. Всему виной воспитание...»
«Если ты сейчас же не заткнёшься, я запихну твою трость тебе в задницу. Лисой внутрь», — мысленно рявкнул Уильям, надеясь, что хоть это ненадолго заставит голос Алана смолкнуть.
Кэтрин ждала. Воздух вокруг неё искрился, плыл волнами жары и густел, чем дольше Уильям молчал. Язык пересох и едва ворочался во рту, пока Уильям рассеянно мычал и подбирал слова, чтобы еще больше не разозлить мисс О'Брайан. Но все безуспешно.
— Я не...
— Вы не джентльмен, мистер Белл. Да и вы тоже, мистер Куэрво, — обернулась к Даниэлю Кэтрин. — Хорошего вам дня.
Мисс О'Брайан вылетела из кабинета огненным вихрем быстрее, чем Даниэль или Уилл успели возразить ей. Даниэль выглядел оскорблённым. Он тяжело дышал, пыхтел, взъерошивал пальцами вьющиеся волосы и походил на обиженного красной тряпкой быка. Уилл оставался чуть менее экспрессивным. Он молча прожигал взглядом дверь и отсчитывал секунды с момента, когда Алан наконец соизволил заткнуться. Не сказать, что Уилл был удивлён подобной фамильярности и нарушению личного пространства, но Алан даже не предупредил об этой способности. Хотя это Уилл был слишком наивным, чтобы посчитать Алана достаточно воспитанным, чтобы не влезать в чужие мысли столь бесцеремонным образом.
Обречённо выдохнув, Даниэль рухнул в своё кресло и закрыл глаза. Уилл чувствовал себя глупо: стоял над другом древней бесчувственной колонной и должен был ощущать себя виноватым, но вместо этого единственной доступной для него эмоцией оказалось разочарование. Слова, как назло, подобрались только сейчас, и Уилл был готов броситься вслед за мисс О'Брайан, чтобы высказать ей все, но вместо этого стоял и молчал прогонял в голове сценарии прошедшего разговора, восхищаясь собственной смелостью и острым языком.
Даниэль закряхтел и громко театрально простонал. Он схватился за голову, пробормотал что-то на испанском и тут же подскочил, словно наконец почувствовал длинную тонкую иглу, вонзившуюся в самое ценное место организма.
— Черт, она оставила свою сумочку. — Даниэль обскочил письменный стол и схватил брошенную на него женскую сумку размером не больше кошелька. — Весь день была какая-то сама не своя. Сначала впервые за эти два года опоздала. Никогда такого не было. Она еще в первый приём заявила, что любит пунктуальность и не терпит опозданий и безответственных людей. — Даниэль пискляво передразнил Кэтрин, крутя в руках ее сумочку и сердито потрясая головой. — А теперь еще и это. Но не думаю, что она далеко ушла.
Губы Уилла скривились в ехидной усмешке, и он сложил на груди руки.
— Видел бы тебя Анхель. Даниэль Куэрво бросается вслед за девушкой, чтобы отдать ей сумочку. Ты похож на героя любовного романа.
— Заткнись, malparido, — тёмные глаза Даниэля опасно сверкнули. — Пока я не начал шутить про твои любовные романы.
— Нельзя шутить про то, чего нет.
Даниэль открыл было рот, чтобы ответить, но тут же поджал губы, вздёрнул подбородок и широкими шагами вышел из кабинета. Уилл раздражённо хмыкнул — хоть буйного пациента наверху и не было, но еще дольше задерживаться и не появляться на работе не хотелось. Он цокнул языком и тенью выскользнул из кабинета Даниэля, не забыв схватить со стола ключ и проверить, чтобы дверь надёжно захлопнулась.
Он догнал Даниэля где-то в пролёте между третьим и вторым этажом. Куэрво перескакивал через ступеньки, и Уилл схватил его за руку, удерживая от болезненного падения — нога Даниэля соскользнула с края ступеньки, — и замедляя друга.
— Что там она говорила про твоё поведение? Снова пытался приставать к ней, как на приёме?
— На приёме? — Даниэль нахмурился, высвобождаясь из хватки Уильяма. — На приёме она сама позвала меня поговорить, начала снова сыпать на меня обвинениями, что я плохой врач, а потом подоспели вы с Кёнигом. Он, конечно, тот еще экспонат, — нервно хохотнул Даниэль. — Когда я с таким упорством ухаживал за девушкой, на меня подали в полицию и запретили приближаться к ее дому.
— Что, прости?
— Уже в прошлом. Теперь это моя невеста. Последние лет десять. А твоему мистеру Кёнигу стоило бы тоже сходить ко мне на приём.
«Только через его труп», — недовольно буркнул голос в голове, и Уилл незаметно ущипнул себя за руку ногтями.
Уилл обогнул Даниэля, одной рукой уперся в стену, а другой — схватился за перила, преграждая Даниэлю пусть к отступлению. Кажется, Уильям пропустил в жизни своего лучшего друга слишком много деталей, а об Алане Маккензи уже знал больше, чем о Даниэле Куэрво.
— У тебя есть невеста? — переспросил Уилл, дёргаясь из стороны в сторону вслед за мечущимся Даниэлем.
— Да, Уилл, представь себе! — раздражённо рявкнул Куэрво. — И ты бы точно знал об этом, спроси ты у меня о личной жизни чаще, чем раз в десять лет. А теперь отойди в сторону, иначе Кэ... мисс О'Брайан уедет раньше, чем я верну ей еще один повод ненавидеть меня так же, как тебя или твоего ненаглядного Кёнига.
Даниэль столкнул руку Уильяма вниз и просочился между ним и стеной. Перепрыгивая через ступеньку, Куэрво нёсся на первый этаж, спотыкался о ковровую дорожку на лестнице и поторапливая не отстающего от него Уильяма. Через минуту они были уже внизу, тяжело дышали, запыхавшись, и озирались в поисках мисс О'Брайан. Даниэль допрашивал группку молоденьких медсестёр и громко ругался на испанском, повторяя одни и те же слова. Уильям же неторопливо ходил из стороны в сторону, выглядывая девушку.
«Попробуйте посмотреть на улице. Говорят, это иногда помогает», — съехидничал голос в его голове.
И в этот раз Уилл вынужден был согласиться с Аланом. Они вылетели из дверей в тот момент, когда Кэтрин уже садилась в стоящую в стороне от главного входа машину. Водитель захлопнул за ней дверь и поспешил на своё место. Автомобиль выглядел знакомым: серый борт, в нескольких местах заляпанный на скорую руку краской, криво прилепленные стекла и сетка мелких трещин на лобовом стекле. Уильям знал этот автомобиль. Сердце сжалось, подгоняя к горлу горький комок.
Даниэль толкнул Уильяма плечом, окрикивая Кэтрин:
— Мисс О'Брайан, постойте. Погодите!
Она повернула голову в их сторону, скептично выгнула бровь и что-то сказала водителю. Даниэль кинулся к машине. Сумочка в его руках раскрылась и опала содержимым на землю. Раздался короткий щелчок, заглушенный двигателем.
— Даниэль!
Уилл с силой оттянул Даниэля за плечи в тень козырька больницы и повалил на землю. Грохот взорвал барабанные перепонки. По коже засочилась густая тёплая жидкость. Мир погрузился в мягкий водный кокон, скрывая от Уильяма все лишние звуки. А стены больницы приобрели приятный апельсиновый оттенок. Даниэль вздрагивал с каждым вдохом, прижимаясь спиной к стене, а в его глазах читался ужас. Уильям знал, что он увидит, приподнявшись на локтях.
— Я... я уже видел эту машину.
Новенький автомобиль Анхеля Куэрво ярко догорал в оранжевых языках заката.