«Рейна... Рейна, мы рядом с тобой...»
Этой ночью мне опять снился тот самый сон. Мужчина и женщина, которые зовут меня. Они снова и снова повторяют мое имя и тянут ко мне руки. Мне вовсе не страшно, но я не пытаюсь потянуться к ним в ответ.
Сон преследует меня всю жизнь, сколько я себя помню. И в нем ничего не меняется. Они всегда зовут или говорят, что рядом. Я не знаю, кто эти люди и что хотят от меня. Но сон никогда не пугал. Он просто мне снился.
Раньше это случалось часто. Но с тех пор, как в двенадцать лет я нашла магическую книгу у себя под кроватью, мужчина и женщина стали приходить реже. Без понятия, как она оказалась у нас в спальне. Я тут же перепрятала ее в чулан, чтобы никто из семьи не заметил книгу. Когда все спали или занимались гостями, я читала ее и изучала первые магические основы. В тайне ото всех. Так я открыла свой дар. Точнее, я открыла его намного раньше, в раннем детстве, но только тогда узнала, что это такое и почему я не боюсь сияющего света, текущего внутри меня.
Я стала изучать себя и свою магию, научилась контролю. Но боялась ее использовать, не хотела, чтобы кто-то заметил. Бывало, что я не использовала ее неделями, и тогда серьезно заболевала. Но я никогда не забывала, что она живёт во мне и что хочет выплеснуться наружу. Я уходила. Надолго. Говорила семье, что собиралась набрать дров, они не задавали вопросов. Там, в лесу, я делала все, что хотела. Я взрывала, метала, испепеляла, растапливала снег, грела замерзшие растения. Я там жила. По-настоящему.
— Какое хотите надеть платье сегодня? — Спросила молоденькая камеристка, убрав руки за спину. Кажется, Дина.
— Мне все равно. Полагаюсь на твой вкус.
Служанка кивнула и показала мне платье темно-синего цвета с паутинкой кружев у горловины.
— Сойдет, — коротко бросила я.
— Леди не говорят слово «сойдет»!
Я повернулась на голос и увидела кислую мину моей гувернантки. Ее приставили ко мне, чтобы она вдолбила мне в голову правила о том, как себя вести на светских раутах и приемах. А еще для того, чтобы истрепать мне все нервы.
— Как скажете, леди Ронвэ, — смиренно ответила я и незаметно закатила глаза. Будет сложно.
Спускалась в малую гостиную я при полном параде. Сегодня должен приехать сын Изабеллы, поэтому в доме витала праздничная атмосфера. Я знаю лишь его имя — Лиадор — и то, что он не был в родном доме уже очень давно.
Изабелла светилась искренним счастьем, даже на лице Энны застыла перманентная улыбка.
— Ты спустилась? — Она подлетела ко мне, словно вихрь. — Поможешь мне сделать что-нибудь с волосами? Мне надоел этот ржавый оттенок, хочу, чтобы Лиадор не увидел этого убожества.
Я коротко кивнула. Мы поднялись в ее спальню, и я открыла книгу по бытовой магии. Уж не знаю, как Изабелла умудрилась ее достать, но думаю, ей встало это в копеечку. Вообще, бытовая магия для меня проще простого. Все, кто владеет хоть каким-нибудь даром, прекрасно справляются и с бытовым. Поэтому Изабелла и сравнила меня с чудом.
— Так, сейчас посмотрим. Садись, Энна. — Я указала на пуфик перед дамским зеркалом. Она послушно опустилась на него. — Какой цвет?
— Ой, я даже не знаю, — ответила девушка и принялась нервно теребить длинную косу.
— Может быть, оставить такой же, но сделать его более благородным? Темным, с красным отливом?
— Замечательно, Рейна! Так и сделаем.
Я заглянула в книгу. Ну, ничего сложного. Пару слов, немного магии — и все готово.
Я распустила длинную косу графини и начала водить рукой по волосам, говоря про себя слова заклинания. Волосы стали приобретать винный оттенок. Они заблестели и приняли здоровый вид. Я улыбнулась в зеркале.
— Это все? — Выдохнула Энна. — Как чудесно. — Она начала перебирать свои волосы, рассыпавшиеся водопадом по спине и плечам.
Я с грустью посмотрела на свои. Моя магия не могла их исправить. Не знаю почему. Мама отрезала мне их год назад, но они не выросли, и я не могла ничего сделать.
— А может, еще кожу чуть белее сделаешь и румянца добавишь?
— На сегодня достаточно. Ты и так выглядишь прекрасно. Перед балом сделаю все, что ты хочешь.
Энна согласилась.
Пока мы занимались ее туалетом, Лиадор уже прибыл. Мы снова спустились в малую гостиную, где уже собралась вся семья, даже леди Ронвэ спустилась встретить гостя. Изабелла уже вовсю обнимала высокого парня с пухлыми губами и немного выступающими скулами. Я замерла на пороге. Красивый. Даже очень.
Энна с визгом бросилась к нему в объятия и что-то защебетала. Лиадор рассмеялся и поцеловал ее в лоб. Затем его взгляд замер на мне.
— Познакомься, дорогой, это моя воспитанница, Рейна.
— Наслышан, — тепло отозвался он, подойдя ко мне. Я уловила терпкий аромат его парфюма. Он поцеловал мне руку.
Так странно, вроде бы один и тот же жест, но сейчас, в отличие от первого, когда руку мне целовал тот юный граф, мне стало тепло на душе, даже радостно. Лиадор сделал это с какой-то нежностью и заботой. Это тронуло меня. Изабелла посмотрела на нас с широкой улыбкой на лице и незаметно подмигнула. Я поспешно отняла свою руку.
Затем мы все перебрались в столовую. Лиадор увлеченно рассказывал о своей учебе за границей. Кажется, он обучается в столице империи Эфида. Это далеко от нас, я бы сказала, даже слишком. Его жесты и мимика излучали тепло и дружелюбие. Он был весел и, кажется, счастлив вернуться домой. Изабелла и Энна расспрашивали его о знакомых и учебе, а я просто ела свой суп и слушала его громкий, но приятный голос.
— Я бы хотела, чтобы ты сопровождал Рейну на весеннем балу. Это ее первый выход в свет, — вдруг сказала Изабелла, и я чуть не выронила ложку, за что получила порцию гневного взгляда и рассерженного вздоха от гувернантки.
Лиадор посмотрел на меня синими глазами, а я почему-то тут же залилась краской.
— Это будет честью для меня, мама, — ответил послушный сын.
Энна хихикнула. Мне все это начало не нравиться.
Когда все встали из-за стола и направились в гостиную, Лиадор задержал меня в коридоре. Внутри меня что-то неприятно булькнуло, я глубоко вздохнула и сжала без того тонкие губы.
— Тебе не стоит так смущаться меня, — начал он.
Я взглянула на него и, как назло, щеки сразу покраснели. Конечно, не стоит. Просто я стою слишком близко к почти незнакомому мужчине в темном коридоре, а он наклонился так низко ко мне, что я ощущала его дыхание. Чего тут смущаться? Все вполне привычно.
Увидев, что я покраснела, он разулыбался.
— Мама успела много рассказать о тебе. Она не умеет хорошо описывать людей, но в одном оказалась права — ее новая воспитанница невероятно красива.
— И я тоже... Много слышала о вас, — выдавила я из себя, хотя, на самом деле, не слышала про него вообще ничего. Сердце гулко стучало и мне начало становится жарко. — Что-то я устала, пойду к себе.
Лиадор отшатнулся и пропустил меня, а я с облегченным вздохом зашагала к лестнице на второй этаж.
Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней и попыталась унять бешено колотящееся сердце. Да что это со мной? Он же ничего не сделал, это был простой комплимент. Надо взять себя в руки и успокоиться.
К Лиадору я относилась с настороженностью. Его синие глаза смотрели на меня уж очень пристально, словно оценивали. Мне становилось не по себе от такого внимания. Я решила, что буду держаться от него подальше, но этот бал... Ничего, вытерплю.
Темнота окутывала спальню, поэтому я щелкнула пальцем, и надо мной загорелся светляк. Пока я зажигала свечи, он освещал мне путь, чтобы я не споткнулась обо что-нибудь. Но как только я подошла к столу, светляк дрогнул и вспыхнул голубым. Я испугалась. Он среагировал на что-то. А точнее, на магию. Чужую магию.
По спине пробежали мурашки. В этом доме только я владею даром и никто, кроме членов семьи, не могут знать об этом. Я погасила светляк и вместе со свечой подошла к письменному столу. На гладкой темной поверхности лежал бумажный журавлик. Я обернулась к окну и только сейчас заметила, что верхняя створка окна оказалась открыта. Из-за тепла от камина я не почувствовала, что в комнате дует. Значит вот, как сюда попал журавлик.
Дрожащей рукой я закрыла створку и вернулась к столу. Поставив подсвечник, я подняла журавлика, держа за крыло. Он заискрился, а я вздрогнула и выронила его. Он упал обратно на стол и развернулся. Это оказался рисунок. Я поднесла свечу ближе и почувствовала, как внутри поднялась горячая волна, как будто я испытала стыд. Но это не он. Это что-то другое... Не совсем обычное. Я закусила губу. В руках лежал мой портрет, причем написанный так искусно, что я удивилась. С бумаги смотрела точная копия меня. Я перевернула лист и прочитала следующее: «Художник не смог передать огонь в ваших холодных голубых глазах. Но он очень надеется увидеть их снова...»
Внутри меня обрушился целый водопад эмоций. Поднялся немыслимый ураган и снес оставшиеся попытки хоть что-то понять. В голове не осталось никаких мыслей, билось лишь жалкое «надеется увидеть их снова». Я даже не пыталась понять, кто подослал бумажного журавлика, хотя самое важное заключалось в этом. Определённо, маг. Но кто мог оказаться им? С кем я встречалась в последние дни? Неужели тот граф... Как же его звали? Нет, я не помню. Это правда он? Но я не знаю наверняка, маг он или нет. Да и с чего бы ему рисовать меня? Святые...
Щеки жгло и показалось, что у меня поднялась температура. Надо спрятать это. Никто не должен знать о существовании еще одного мага, помимо меня. Я лихорадочно заметалась по комнате.
Наконец я догадалась спрятать портрет в шкатулку с украшениями. Ни один член семьи, кроме меня, не мог открыть ее, я заперла ее магической печатью. Пока это самое надёжное место во всем доме.
Только закрыв шкатулку обратно и активировав печать, я услышала, как кто-то постучал в дверь. Я обернулась, и в комнату вошла гувернантка.
— Еще не спишь? — Спросила леди Ронвэ, держа в руке свечу.
— Нет, — я покачала головой. — Только хотела расчесать волосы и лечь.
— Дорогая, для этого у юной леди есть камеристка. Сейчас я позову ее, и она поможет тебе подготовиться ко сну. Я тоже решила пойти к себе.
— Конечно, леди Ронвэ, доброй ночи.
Женщина окинула меня внимательным взглядом, но ничего не сказала.
— Доброй, Рейна. Отдохни сегодня, завтра придет учитель танцев. Хочу, чтобы уже к вечеру ты превосходно вальсировала.
Она вышла и оставила меня одну с колотящимся сердцем.