Аврора Риччи. 12 спустя.
Нью-Йорк.
Боль.
Вам когда-нибудь было больно дышать, от того как больно в душе?
Пустота, которая раз за разом тебя съедает. Тебе хочется кричать, но ты не можешь. А самое главное, эту самую сильную боль, причиняет не враг.
А человек, который обещал всегда быть рядом...
Меня нашли на полу, пропитанную кровью, рядом с мертвой матерью.
Я ненавижу себя. я не помогла ей, не помогла брату! Я бросила их!
В тот день все перестало существовать. Все перестало иметь значение.
Я будто... Отключилась.
Каждую чертову ночь я слышу эти выстрелы, просыпаюсь с криками, вижу пустые глаза матери, кровь на своих руках! Мой отец как оказывается не супер герой, который всех спасает, а точно такой же человек, который убил маму и брата.
Мой мир рухнул.
Я пыталась убить себя, но меня спасли, когда я об этом не просила! И теперь, я известна на весь Нью-Йорк, как сумасшедшая дочь Луки Риччи!
Я люблю своего отца и чуть не ушла, оставив его одного. Я поклялась, что больше не брошу его. Поэтому из всех видов суицида, я предпочла самый классический – самый простой, самый изысканный и самый изощрённый – жить...
Но я уже давно не жила.
Десять лет лечения с психологом. Десять. Но ничего не помогало. Мои крики не прекращались. Спустя время нашли единственное лекарство, позволяющее мне спать по ночам. Минус был в том, что таблетки гормональные.
Я не была толстой, у меня был плоский живот, но широкие бедра и лишний жир в ногах. Я сидела на разных диетах, голодала.
Но ничего не изменилось.
И вот я иду по улице Нью-Йорка с гордо поднятой головой и улыбкой на лице, которую ношу каждый день. Папин офис находился в самом центре Чикаго и его сложно было не заметить среди обычных многолюдных кафе и в мегаполисе в целом. А что вы хотели? На крови можно и не такое построить, а что еще хуже, разбогатеть и жить за счет жизней убитых людей. Но от осознания и ясности этой информации, внутри ничего не ёкнуло.
Мне было все равно.
Здание офиса просторное, в белых и бежевых тонах. Водоворот толпы людей так и намеревались сбить меня с ног. Но с тем учётом, что я провела здесь почти все свое детство после той ночи смерти, легко лавировала в этой толкучке.
Перед кабинетом отца меня встретила милая секретарша с натянутой улыбкой на лице.
— Мисс Риччи, ваш отец уже ожидает! — киваю и захожу в кабинет отца.
— Я сказал нет! Товар должен быть отправлен сегодня же! Или мне придётся принять меры, которые вам очень не понравятся! — Отец замечает меня и складывает руки на груди в знак извинения, — Все я сказал, жду новостей и желательно хороших! — отец бросает трубку, —Привет ангел! — меня передернуло. Так называла меня всегда мама.
Он подошёл и обнял меня.
— Что за срочное дело, пап? — отец садится за стол.
Выражение его лица хмурое – глубокие синяки под глазами, губы сложены в тонкую линию.
Значит ничего хорошего.
— Тебе уже известно, что конфликт с братвой обостряется. Албанская мафия перешла на их сторону и снабжает их оружием и это не просто подарки в знак дружбы, дочь, — я хмурю тёмные брови, не понимая зачем мне информация. Отец поправляет галстук и трет глаза, а затем впивается в мои, — Я встречался с Лаззаро, Капо Нью-Йорка, — пауза. Мои губы пересыхают, — Мы пришли к единогласному решению, чтобы укрепить наши силы и обеспечить твою безопасность, — снова пауза. Кровь шумит в ушах, а виноватые глаза наносят удар по моим ранам, — ты выходишь замуж, Ангел, за его сына Сальваторе и нового Капо.
Открываю рот в шоке, ногти впиваются в ладони, руки трясутся. Нет. Он не может так поступить со мной!
— Это шутка?! — я нервно смеюсь.Но выражение лица Лукки далеко от шутки. Я перехожу на крик. — Я не выйду замуж, отец, ты обещал мне ! Господи, обещал маме, что я выйду замуж только по любви!
Глаза отца темнеют — они окатывает меня ледяной водой.
— Не смей говорить о матери! — шипит мужчина. Боль отражается на его лице и взгляд смягчается, — Я лишь хочу защитить тебя, у меня много врагов, желающих мне смерти, желающих тебе смерти и все, что я хочу, это твою безопасность!
— Да мне плевать на свою безопасность! Ты думаешь я живу? Думаешь мне легко ходить по этой земле? Дышать этим воздухом? Когда мама и брат лежат в сырой земле, а тот, кто их убил сейчас где-то наслаждается жизнью! Я ненавижу себя папа, я обещала их защитить, но я не смогла, я сидела под той чертовой кроватью и смотрела, как убивают маму!— Слезы брызгают из моих глаз, все вокруг становится размыто.
Мои ноги подкашиваются, но отец преодолевает расстояние, прекращая мое падение.
— Принцесса, все хорошо... — мужчина поднял на себя мое лицо, чтобы я смотрела в его глаза, — Дочь... Я лишь хочу, чтобы мой единственный ребенок справился с этим и жил в безопасности, понимаешь? У меня нет большего влияния в нашем мире. Я уже потерял твою мать и сына и не хочу терять ещё и тебя. Я не переживу. Я не позволю. Родители не должны хоронить своих детей, — горечь его голоса и разбитое выражение лица добивает меня окончательно.
Я понимаю отца и будь я на его месте, сделали бы все, чтобы защитить своего рёбенка. Даже если бы это было не правильно. Даже если бы это было больно. Поэтому, все что мне остается, это неуверенно кивнуть.
Спустя какое-то время я спросила.
— Когда они хотят встречи с нами? Когда назначена свадьба? — голос понижается. Я смачиваю сухое горло водой из стакана и тру свои мокрые ладони.
Отец, боясь смотрит на меня и тяжело дышит. Он переводит взгляд в окно и складывает руки в замок, прикрывая веки.
— Церемония состоится через месяц. Поэтому через неделю, он приедет знакомится с тобой.
— Всего неделя? — ком встал поперек горла.
Неделя и я буду в вечной клетке, всего неделя и я не смогу больше летать, всего неделя и я перестану дышать.
— Да милая, ещё неделя. Так нужно, дочь. Я боюсь, что может случится что-то страшное. Я боюсь не успеть, — когда он смотрит на меня, я вижу слезы, стоящие в его глазах. Лука не выдерживает и встает из-за стола, крепко заключая меня в тёплые родительские объятия. Я вдыхаю родной аромат, немного успокаиваюсь, но тело папы дрожит,— если у меня был бы другой выход, я бы никогда не принял это решение, — яростно шепчет мужчина и целует меня в лоб, — никогда, дочь. Я общеаю, что ты будешь в безопасности с этим человеком. Общеаю дочь!
Я слышу угрозу в его словах в сторону своего будущего мужа и немного отстраняясь, вымучено дарю папе счастливую улыбку. Но это не отменяет того факта, что я не хочу выходить замуж, тем более за Капо. Разные слухи ходили о нем. Даже тогда, когда охрана следовала за мной попятам, ограждая меня от обычного мира, я слышала с каким ужасом говорили о нём люди. Банальные высказывания: страшно красив, жестокий, холодный, безжалостный, сумасшедший убийца. Знаете, как в книгах. Раньше, будучи маленькой девочкой, я бы посмеялась, сказала, что это ерунда и сказки, но это была моя настоящая жизнь, которая как оказалось, была прописана наперёд. Мой будущий муж, Сальваторе, самое страшное существо за всю историю мафии. Его никто не видел, но все его боялись и люди судачили, пуская разные слухи. Но именно то, что этот мужчина безжалостный было равдой. Все знали как он пытает людей. Сначала ломает их морально, а потом медленно отрезает от них по кусочку, наслаждаясь криками.
Что будет со мной? Сделает ли он мне больно? Как я буду жить с ним?
Наверное меня будут собирать по кусочкам по всему Нью-Йорку за какое-нибудь непослушание.
Я не помню, как я вышла из кабинета на ватных ногах. Мои мысли были заняты моим женихом. Все что я знала о нем, только его имя.
Сальваторе Висконти.
Интересно какой он?
Но судя по его репутации, я слабо верила, что это молодой парень, скорее это какой-нибудь тридцати летний мужчина с грязными руками и черной душой. Иначе, насколько поломанную психику нужно иметь, чтоб убивать настолько жестоко. Не сказать, что мой отец стар и Лаззаро был ровесником папы, поэтому его сын вполне мог сойти на этот возраст.
Я всегда думала, что выйду замуж по любви, за любимого человека, молодого, красивого, а не за старого жестокого ублюдка, у которого сносит крышу от человеческой агонии и боли.
Мне нужно было срочно спасаться.
Ведь для Капо, это была привычная новая изощрённая игра. Я была мертва душой, но телом, мне почему-то ещё не хотелось умирать.
Поэтому, мне нужно бежать, иначе, из этой игры, я выйду мертвой.