— Братья и сестры! — громко объявила Эпоха, взобравшись на свою миниатюрную сцену. — Сегодня мы нанесем ответный удар Безопасности. Они доказали, что не готовы принять нас с миром. Они убили сотни наших. Десятки тех, кто уже был под знаменем Освободительной армии. И десятки тех, кто только хотел присоединиться к нам. Я рада видеть каждого из вас здесь. Выживших в этой Вселенной, готовых и дальше сражаться за жизнь здесь и сейчас. Я горжусь теми, кто пал на площади, кто отправился защищать свою права в другу Вселенную.
Безопасность думает, что мы поджали хвосты, что спрятались зализывать свои раны. Они насмехаются над нами, чувствуя свое превосходство. Самонадеянно полагают, что мы снова заляжем на дно на несколько лет, пока не вымрем окончательно. Но пока жива наша идея, пока она живет в ваших бьющихся сердцах, Безопасности рано радоваться.
У них одна из нас. Юность. Такое имя она себе выбрала, доверяя свою жизнь нам. И я не Голод, который бросит своего в беде. Я не боюсь рискнуть ради одного члена команды, ради одного члена нашей большой семьи. Я знаю, как она дорога Топазу. И понимаю его переживания, ведь когда Безопасность задержала Севера, мое сердце обливалось кровью от осознания того, что я нихрена не могу с этим поделать. Его поймет Тропа. Гром. Ведь когда-то и меня задерживали.
И именно они, рискнув всем, ослушались Голода и вытащили меня, — она намеренно игнорировала усмешку Ллойда, который не спускал с нее глаз. — Но теперь ослушиваться некого. Я предлагаю вам всем выбор. Вы можете остаться здесь, если считаете, что жизнь одного из нас не стоит риска, или же, если вы чувствуете, что недостаточно поправились, чтобы снова вступать в бой. А можете пойти с нами. Но будьте готовы к жестокой, кровопролитной схватке. Многих из вас мы больше не увидим здесь, но вы присоединитесь где-то там, в другой Вселенной, к нам снова.
И, чуть не забыла, — она подняла палец вверх, усмиряя шепот, который пошел в толпе перед ней, — одна важная и до боли смешная деталь. Я думаю, Топаз не будет против, если я скажу. Вам это понравится, — она выждала, приковывая к себе внимание всех. На ее лице была хитрая ухмылка, а смотрела она из-под лба. — Юность — дочь самого Лютера Блэкмана! Та речь, которую она произносила, была адресована этому сукиному сыну.
И сегодня у нас есть настоящий шанс прижать за горлышко так, чтобы ножки над полом свисали того, что стоит за всем беспорядком в нашей жизни. Ведь именно Блэкман прививает ненависть к мета-людям своим киборгам. О, вы не ослышались! Половина, если не большая часть тех, кто сражался с вами на площади — носители ложных установок. Уверена, многие из них раньше поддерживали Сопротивление. Но попали к Блэкману, и встали на его сторону. Ведомые навязчивой мыслью о ненависти, о превосходстве над нами.
Все это — официальная информация. Вы можете проверить ее, если захотите. Топаз предоставит ее вам. Я думаю, этого достаточно, чтобы зачесались руки надрать подонку, чьего лица не знает совершенно никто, зад. Тому, кто следит за каждым нашим шагом, а сам остается инкогнито. Если не сегодня, то больше никогда.
Мы докажем свое право на существование и прольем кровь главной фигуры во всей политической системе Общего мира! Я даю вам ровно два часа для того, чтобы определиться с тем, какой путь вы выберете. Все, кто останется жив, будут свободны в любом случае. Если мы проиграем, вы сможете разбрестись по миру, убежать из столицы, найти убежище где-то далеко. А можете остаться здесь и продолжать бороться.
Если мы победим, то, очевидно, вам не придется бежать. Ибо мы займем место в обществе, которое по праву принадлежит нам!
Звон аплодисментов оглушил. Эпоха, тяжело дыша от пламенной эмоциональной речи, оглядела присутствующих. Людей, которые верили в нее. Людей, чьими жизнями она была готова сегодня рискнуть. Ведь для нее суть была даже не в спасении Юности, а в возможности проявить силу и этой силой получить свои права на существование.
Общество наверняка было на их стороне. После того, что произошло на дне Единства, сложно было оставаться преданным системе и этим псевдо-идеальным защитникам их жизней. Ведь те, кто клялся защищать народ, в итоге сами же пошли против них, стреляя без разбора.
Подготовка шла полным ходом. Каждый собирался с силами, снаряжался экипировкой, которую удалость достать. Среди них было много тех, кто не обладал способностями. Они вооружились огнестрельным оружием, ножами. Все были уверенны в правильности действий, ведь каждому, кто дышал пыльным воздухом этой шахты давно уже надоело прятаться.
Эпоха поправила волосы, встав перед камерой. Ее лицо было чрезмерно серьезным. Она смотрела вперед себя совершенно непривычным ей взглядом. Лив и Север сидели за крохотным ноутбуком, наперегонки читая информацию и подсказывая друг другу, какие клавиши нажимать. Север показал себя хорошим специалистом, понабравшись навыков у Граната. Но Оливия была профессионалом, знающим, как работает вся система в башне Безопасности.
Верным решением было оставить их двоих здесь. Чтобы они дистанционно контролировали ситуацию, направляли Топаза в необходимое место в башне Блэкмана, и прикрывали остальных, кто останется штурмовать снаружи.
В противном случае, если понадобится их помощь непосредственно на поле боя, Север уже показывал себя как сильного и быстрого малого, который молнией прилетит на нужное место. Еще и Оливию прихватив с собой.
— Готово? — спросила Эпоха. Север показал ей большой палец. — Поехали.
Она аккуратно помассирована вески и поглядела в камеру.
— Жители Сейн-Сити, говорит Джозефина Синелла, больше известная, как Эпоха, — заговорила она. — Если вы видите это, то незамедлительно покиньте улицу. Спрячьтесь дома и не высовывайтесь. Ведь сегодня Освободительная армия нанесет ответный удар по силам Безопасности.
Эпоха, Топаз, Гром и Тропа летели во флайкаре, оснащенным пулеметными пушками по бокам. Пришлось повозиться с тем, чтобы достать их и с тем, чтобы дееспособно закрепить на каре. Остальные следовали на угнанных бусах прямо за ними, но по земле. Отставали всего на несколько минут, но на это и был расчет.
— Мы не желаем зла мирным гражданам, — продолжала вещать с экранов Эпоха. — Наша цель — свобода. И мы не уйдем, пока не получим ее. Если сегодня нам всем будет суждено погибнуть, то вы застанете первое падение тех, кого именуете Сопротивлением. Если же мы добьемся переговоров о наших правах или же получим право на существование каким-то другим путем, то вы станете свидетелями по-настоящему исторического события.
Все выглядели встревоженными, но при этом решительными. Теперь каждый знал, чего ожидать от нового столкновения. Теперь у них не было глупых и наивных надежд на то, что все получится решить мирным путем. И все же у Эпохи до сих пор был туз в рукаве, который абсолютно точно поможет им в этой войне.
Подлетая к месту высадки Топаза, Эпоха оглянулась на него.
Он поглядел за окно, примечая высокое здание, с которого ему удобнее всего будет подобраться к парковке, висящей в воздухе с краю башни Блэкмана.
— Пора, — кивнул он.
Гром нажал на кнопку на приборной панели, дверь поднялась. Ветер ударил в лицо, и Топаз почувствовал себя свободным. Почувствовал себя в своей стихии, в своем родном месте.
Раскинув руки и ноги, слегка подогнув их, он с огромной скоростью полетел вниз. Выбросил руку вперед, хватаясь за перила на смотровой площадке. Придал себе ускорения и взлетел вверх. Выбросил вторую — притянул себя на ровную поверхность.
Ветер хлестал его по лицу, трепал волосы и заставлял щуриться. Он стоял, крепко держась за поручень, чуть подаваясь вперед.
— Я на позиции, — сообщил он в браслет. — Жду сигнала.
Эпоха незаметно достала из кармана детонатор и, немедля, опустила палец на плоскую сенсорную кнопку. Прямо под ними завыла сирена, то ли расходясь эхом, то ли сливаясь с остальными, установленными в городе, раскатываясь по улицам. Гром непонимающе замотал головой по сторонам. Он вывернул руль, и кар развернулся на пол оборота. Впереди них, темным клубом, поднимался дым. Здание Президиума — столь странное здание, похожее на то, как обнимаются два небоскреба, — обвалилось. Зияющая рана пульсировала извивающимся вверх огнем. Стремительно то поднималось вверх, а этаж за этажом, не уступая ему в скорости, падали на землю. Столб пыли поднялся над улицей, расползаясь, как яд вдоль домов и проулков.
Эпоха зловеще заулыбалась.
— Что ты, блять, наделала? — закричал Гром, поддавая газу и разворачиваясь обратно в сторону башни.
— Действуем по плану, — ответила Эпоха, не обращая внимания на возмущения.
— Ты?.. — не могла подобрать слова Тропа. — Что ты сделала?
— Выиграла нам время, — рявкнула Эпоха. — Я сказала: действуем по плану. Все должно получиться.
Топаз обернулся, наблюдая за тем, как смог застилает близлежащие улицы по радиусу от здания Президиума. Он перекинул ноги через перекладину, мысленно отсчитывая минуту. Именно столько необходимо Безопасности, чтобы покинуть башню в случае теракта.
Он отгибал пальцы, прикрыв глаза. Доверял воздуху и своим способностям. Доверял плану, придуманного его новой семьей. С ними он не чувствовал себя кротким послушником. А ощущал важным членом общества, в котором все действительно равны.
Послышался рев моторов граундбусов: Безопасность отправилась далеко от башни, которую им не следовало оставлять без присмотра. Топаз отцепил последний палец, доверяясь свободному падению. В нужный момент ухватился, разогнался. Перехватился. И повторил все несколько раз, пока не оказался на воздушной парковке.
— Только будь в порядке, — шепнул он, а затем нажал на браслет. — Я на месте. Куда мне идти?
— Внутрь пока что, — ответила Лив на том конце. — Они обновили систему безопасности, не могу подключиться к камерам. Выиграй мне пару минут.
Топаз бегом пересек трап, вгрызаясь когтями в запечатанные двери. Те со скрежетом оторвались, полетев вниз с высоты небоскреба. Там же его встретили первые киборги из личной охраны Блэкмана.
Они незамедлительно открыли огонь. Топаз бросился в сторону, укрываясь за одной их шести колонн, поддерживающих высокий потолок. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось.
Ответный удар — от момента, когда киборги перезаряжали свое оружие — не занял у Топаза больше трех секунд. Он выскочил из-за укрытия, уклоняясь от нового шквала огня, перекатился и вскочил на ноги. Выбросил руку вперед, щупальцем загребая киборгов в охапку. Не сумев вовремя отойти или отпрыгнуть, все, кроме двух самых сообразительных, неотвратимо полетели в панорамное окно.
Оставшиеся же не медлили с атакой.
Они снова вынудили Топаза спрятаться за колонной. Но на этот раз та не выдержала огня и начала рассыпаться, вынуждая его покинуть укрытие. Он зацепился за стену и сильным толчком оттолкнулся от нее, пикируя прямо на киборгов.
Топаз упал между ними, ударяя руками в пол. По инерции оттуда, пронизывая противников насквозь, вылетело два черных шипа. Топаз выпрямился, смахнул пот с лица и побежал вверх по единственной лестнице.
Та привела его в лабиринт коридоров. Хуже, чем было на фабрике. Монотонно белые, успокаивающие оттенки, которые сейчас только раздражали своим идеальным цветом и яркими холодными лампами, частыми вставками, мелькающими над головой Топаза.
Он услышал, как приближаются шаги. Не несколько пар ног. Десятки. Собирая всю силу в кулак, Топаз завернул себя в кокон из бурлящей массы и бросился прямо на встречный огонь. Едва ли киборги ожидали такого. Воспользовавшись их замешательством, затянувшимся на секунду больше положенного, Топаз несколькими движениями изорвал их на части.
Белый цвет коридоров безобразно окрасился темно-красными пятнами. Стерильный, очищенный воздух резко наполнился запахом металла. Топаз втянул в себя защиту, не собираясь попусту растрачивать силы. И двинулся дальше, надеясь найти Юность раньше, чем Оливия сможет обойти систему безопасности башни.
Оставив бусы недалеко, ОА кинулась прямиком на нижний вход в башню. Их задачей было выманить как можно больше киборгов наружу. Перебить их здесь было гораздо проще, чем в замкнутом пространстве.
Крича, привлекая к себе внимание и заявляя о своих намерениях несколько десятков мета-людей, чьи способности были неподвластны для понимания ограниченному уму, и чуть меньше простых людей, уставших сидеть в нищете, столкнулись с первой волной Безопасности.
— Всех угнетенных, обиженных, забытых, — наращивала тон Эпоха, переходя к уверенной, с ноткой принуждения, речи, — приглашаем присоединиться к революции. Вы все — творцы новой истории. И ничья память не будет забыта. Мы восстанем против угнетателей вместе. И вместе построим на их прахе новый, лучший мир!
Кровь, перемешанная с потом врагов, летела в лицо, на одежду. Ее запах одурял, будил внутреннего зверя в каждом, кто сейчас сражался бок о бок с теми, кто понимал и поддерживал их. Грязь и камни отлетали всякий раз, как автоматный залп ударялся по асфальту.
Пошли первые жертвы. Как с одной стороны, так и другой. Но, как и у тех, и других все еще была непроглядная толпа солдат, готовых отдать жизнь. Одни — за свободу, другие — во имя службы подлому человеку.
Эпоха сражалась яростно и жадно, будто боялась не получить нужной дозы адреналина в крови. Будто играла с кем-то в игру, от чьих рук падет больше всего киборгов. Всю улицу у входа в башню заволокло воплями и прочими звуками битвы, слитые в монотонный гул.
Послышалось, как наверху лопаются окна. Гром атаковал середину башни, вынуждая киборгов бежать. Он кружил по ее периметру, обстреливая из пулеметов уверенно и без разбора. Не повезло тому, кто попал под шквал огня. Но не повезло и тем, кто ринулся вниз, встретившись лицом к лицу с теми, кто намеревался отомстить за сорвавшуюся мирную демонстрацию.
И пусть Безопасность была в проигрышном положении, они давали ОА достойное сопротивление. Их огонь косил всех, кого сама судьба определила стоять на пути пули. Захлебываясь в собственной крови, но продолжая сражаться без намека на страх, Освободительная армия продолжала держать оборону, медленно и незаметно отступая, выманивая за собой и киборгов Безопасности.
В ход шло все: шумовые гранаты, пулеметы, слезоточивый газ. Мета-люди не боялись своих сил. Показывали все, на что были способны. Ллойд не успел отреагировать, как его оглушило снарядом. Он повалился на землю, прикрывая голову руками.
Но вовремя успел откатиться, прежде чем асфальт отозвался жалобным треском под градом пуль. Огонь обороны атаковал группу солдат Безопасности, дав Моргану возможность подняться на ноги и поднять оружие, выпавшие из рук киборга.
Эпоха подпрыгивала в воздух, уворачиваясь от длинных цепей с крюками на концах, которые в нее бросал здоровенный киборг. Такого точно нельзя было назвать человеком. Машина и только лицо, отдаленно напоминающее людское. Она извивалась, переворачивалась, отправляя ему один за другим мощные залпы синего цвета.
Черпала нестабильную, едва подвластную ей энергию из самой башни, выводя ту из строя. Видела, как там этаж за этажом гаснет свет. А тем временем на столицу, разошедшуюся в кровопролитной, жестокой схватке, накрывала колючим одеялом ночь.
Стало холодно. Из ртов сражающихся вырывались облачка пара, рассеивающиеся под новыми и новыми атаками противников. Когда весь центр башни был разгромлен, Гром бросил кар неподалеку и ворвался в бой с уверенностью. Он то прикрывал кого-то, то отталкивал, то вступал в ближний бой, нанося уверенные удары в виски и шею. Бил прикладом, толкал ногами. Ему пришлось вспомнить все, что происходило на фронте. Ведь сейчас повторялось то же самое, лишь только он и друг его юности Ллойд Морган сражались совершенно за другую сторону.
Морган прятался за импровизированными баррикадами, спасаясь от огня. И тут же выныривал, открывая ответный. Звук автоматной очереди звучал в его ушах без остановки, глухим эхом отдаваясь где-то в черепной коробке.
Они с Громом, прикрывая друг друга, кинулись вперед. Туда, куда быстро установили пулемет, который сносил все, что двигалось. И превращал в пыль то, что стояло на месте. Гром сорвал с пояса гранату.
— Пригнись! — крикнул ему Ллойд, незамедлительно открыв огонь. — Докинешь отсюда?
— Вряд ли, — ответил Гром, прячась за абстрактной статуей, украшающей вход в башню.
— Иди, — бросил ему Морган. — Я прикрою.
Ллойд выглянул из укрытия, без разбора паля по выстроенным баррикадам противника. Он краем глаза видел, как Гром подбирается ближе. Как срывает чеку. Замахивается. В следующую же секунду пулемет разорвался на части. Гром быстро ретировался, доверяя свою спину тому, кого еще недавно считал врагом.
Топаз сносил одну дверь за другой, пытаясь вспомнить план, который старался запомнить во всех деталях. На этом этаже Юности не было. Одни лишь кабинеты, в которых, визжа от страха при виде разгневанного Топаза, прятались сотрудники.
Те, кто пытались попытать счастье или являлись обычными глупцами без чувства самосохранения, пытались бросаться на Топаза. За что в ту же секунду платились за опрометчивость своими жизнями.
Он завернул за угол тогда, когда тяжелая железная рука встретила его лицо. Топаз отлетел назад, врезаясь в стену. Упал на колени, успев лишь выставить руки. Поднял глаза, видя, как на него медленной, тяжелой походкой направлялся некто, едва отличимый с боевым роботом.
Топаз проскочил между его ног, тут же поднявшись. Но не заметил, с какой скоростью корпус киборга делал оборот вокруг своей оси. Второй удар он так же пропустил, приняв его лицом. Почувствовал, как проступила кровь. Но это лишь придавало горячей ярости. Теряя холодный рассудок, пытаясь пользоваться своим преимуществом в ловкости, Топаз обогнул киборга, обматывая его громоздкое тело щупальцами.
Каждая мышца его тела напряглась. Ему казалось, что его вот-вот самого разорвет на части. Но вместо этого резкое движение в противоположные стороны отделило верхнюю и нижнюю части громадного киборга.
— Лив, Север! — сумбурно, переводя дыхание и продолжая двигаться, проговорил в браслет Топаз. — Куда мне двигаться?
— Одну секунду, — ответила женщина. — Ты на каком этаже?
— На втором после парковки, — бросил Топаз, прижимаясь к стене.
— Она... в лаборатории? — не уверенно проговорила Оливия.
— Где это? — нетерпеливо требовал ответа он.
— Четвертый этаж. По коридору до упора и налево. Там чисто, а в лаборатории несколько человек. Ученые или врачи. Не киборги.
— Сзади тебя трое идут по следам, — добавил Север.
— Спасибо, — коротко сказал Топаз, двинувшись навстречу гостям.
Он снес их, запустив вдоль по коридору одну из частей здорового киборга. И тут же со всех ног побежал наверх. Перепрыгивая через ступени, отталкиваясь стен, цепляясь за перила, Топаз быстро достиг нужного уровня.
Не оглядываясь, не останавливаясь, он несся вперед. Резко затормозив на повороте, развернулся и ринулся к одной единственной двери, которая ждала его впереди. С силой выбил ее, но впереди продолжался коридор. Он так бежал и бежал, расшибаясь о ложную надежду увидеть Юность за одной из дверей.
И все же, проделав не короткий путь, который, видимо, должен был утомлять своим нескончаемым однообразием, он ворвался в круглое помещение. Юность лежала на столе, закрыв глаза. К ее спине были подключены провода, на экране шла передача данных. Почти подходила к завершению.
— Кто ты такой? — подскочили с мест люди в халатах.
Один схватился за пистолет, лежащий у него на столе. Он вытянул руку, целясь в Топаза, но тот лишь дернул носом.
— Уходи, пока живой, — самонадеянно крикнули ему.
Топаз сделал шаг, но ученый так и не опустил оружия, лишь отшагнул. Тогда Топаз за несколько длинных прыжков оказался рядом со смельчаком, не глядя вонзая ему в живот клинок. На вычурном белоснежном халате, мешаясь с черной разъедающей ткань массой, выступила кровь. Громкий крик наполнил лабораторию, но в тот же момент прекратился без возможности повториться.
Он бросился ко столу. Не знал, что делать. Выдернул все толстые провода. Линия загрузки на экране пропала, вместо нее появилось окно ошибки. Топаз поднял Юность на руки и со всех ног побежал прочь. Нужно было только добраться до ближайшего окна. Оттуда — прямиком на какую-нибудь крышу и подальше от этого места.
— Несколько десятков киборгов на втором этаже, — взволнованно предупредила Оливия. — Справишься?
— А можете предложить помощь? — фыркнул Топаз. — Нет выбора.
Внизу велась ожесточенная борьба. Ни одна из сторон не хотела уступать, а киборги наступали так, будто их штамповали прямо в подвале башни. Вскоре показались те, кто уехал к рухнувшему зданию Президиума.
Эпоха подняла глаза к темному небу, которое освещало зарево. Отсвет красного цвета заливал воинственным оттенком все вокруг. Переведя взгляд в сторону, Эпоха осознала, что их атакуют сверху. Землю покрыл град из пулеметной очереди. Несчастные, кто угодил под него, судорожно дергались и падали замертво.
Она проклинала всех без разбора, мысленно броня самыми грязными словами. И войско киборгов, окруживших их. И свою собственную армию, которая бросилась бежать. Но понимала, что нет другого выхода. И бросив бой, не доведя его до конца, присоединилась к отступающим.
Их продолжали обстреливать, не намереваясь отпускать живыми. Эпоха бежала одной из последний, контролируя, чтобы никто не остался в опасном положении. Опаснее чем то, в котором они находились все вместе.
Она видела, как очередь сшибала всех подряд. Ее сердце, разогнавшееся до скорости, с которой бегал Север, пропустило удар.
— Тропа! — крикнула она, видя, как подруга дергается на месте, лишенной возможности даже упасть на землю.
Эпоха самоотверженно, совершенно глупо бросилась к ней. Поймала, когда та летела на землю. Перевернула, но взгляд Тропы уже замер. На нее смотрело два хрустально чистых глаза. И так же, как хрусталь, пустых.
По ее щекам потекли слезы ярости. Громкий рев не успел сорваться с уст, как ее толкнули. Ллойд оттолкнул Эпоху в сторону, принимая за нее одну удачливую пулю в спину. Шипя от едва заметной боли, ведь в нем было несколько доз стимулятора, он подбежал к Эпохе, поднял ее и силой потащил вперед.
— Я не чувствую ногу, — пробормотала она, едва успевая переставлять хотя бы одну. Понимала, что тяжелым грузом висит на наемнике, который спас ей жизнь. Хотела упасть на землю, но Ллойд держал ее слишком крепко.
— Потерпи немного, — шипел он сквозь стиснутые зубы.
Дорожкой оставляя пробоины в асфальте, цепляя тех, кто бежал слишком медленно, открылся повторный огонь. Ллойд кинулся в сторону, укрываясь за припаркованными карами. Он, все сильнее и сильнее ощущая острую боль в спине, уже из последних сил тащил Эпоху и себя куда-нибудь, где можно было спрятаться.
— Отпусти меня! — с надрывом выпалила Эпоха. — И уходи.
— Ты спасла мне жизнь, вытащив из-под завала, — продолжал шипеть Ллойд, идя переулками.
— А сейчас подвергла опасности, поэтому мы квиты, — продолжала настаивать она. — Если кому-то из нас и суждено выжить, так это тебе.
Ллойд обессиленно остановился и свалился на землю. Кровь из его раны пропитала всю одежду. Невероятно, как он еще смог пройти такое расстояние. Отполз к стене, прижимаясь к холодному камню горячим мокрым затылком. Эпоха села рядом, осматривая ногу. Там было несколько пуль, попадание которых она не ощутила. Раны были не сквозными, но если бы не брюки, останавливающие кровотечение, то она была готова поклясться — сейчас бы увидела фонтан.
— Это конец, — проговорила она. — У меня не получилось.
— Нужно просто переждать. Мы спрятались. Другие тоже найдут укрытие, — через боль говорил Ллойд. — Еще ничего не кончено.
— Как ты можешь так думать? — возмутилась Эпоха, будто его слова были чем-то дурным, постыдным. — Мы проиграли. Большая часть наших пала. Тропа погибла! Моя единственная подруга за всю жизнь, которая видела во мне больше, чем просто неуравновешенную психичку. Остальных сейчас решетят, — она махнула рукой туда, где раздавались выстрелы. — Это конец, Ллойд. И не думай со мной спорить.
Морган неспокойно вздохнул.
— А как же квантовое бессмертие? — спросил он. — Путешествия через Вселенные?
Эпоха закрыла лицо руками, поддаваясь эмоциям.
— Я не знаю, — выпалила она. — Не знаю, правда это или нет. Я клянусь, я чувствовала постоянно, что умираю, но оказывалась живой. Но если подумать, то как это будет работать, если все погибнут в этой Вселенной? Все встретятся в другой? Или каждый будет одиноким в своей? А, Ллойд? — она смотрела на него с отчаяньем и наивной надеждой на то, что она знает ответ. Но он не знал. Куда ему, раз и она не имела представления об этом. Лишь прививала это людям, которые последовали за ней на верную смерть.
Ллойд сдался. Он прикрыл глаза, пытаясь принять факт поражения. Ему давно пора было погибать. Еще там, на фронте. Но что-то снова и снова спасало его, заставляло двигаться дальше. И он чувствовал себя лишним, недостойным подаренного шанса жить.
И теперь, когда финал был неоспоримым, а жизнь после — недоказанной теорией, он нашел в себе силы принять то, что действительно наступил конец.
Они сидели молча, слушая отдаленные выстрелы и крики. По спине бежали мурашки. Эпоха повернулась к Ллойду, который судорожно дрожа, словно ему было холодно, сжимал и разжимал перепачканные в крови и грязи кулаки.
Она коснулась его мокрых волос, убирая тяжелые пряди со лба. Он открыл глаза, повернул голову к ней.
— Не знаю, захочешь ли ты это узнать или нет, но..., — она запнулась. — Кажется, здесь кто-то есть.
Эпоха указала на свой живот. Печальная улыбка искривила ее лицо.
— Ты шутишь, — задержав дыхание, ответил Ллойд.
— Нет, — совершенно серьезно ответила она. — После нашего последнего раза у меня была задержка и... не знаю, меня еще не тошнило. Хотя сейчас очень хочется, но это скорее от запаха крови. Я буквально вся в ней!
— Почему ты не сказала раньше? — спросил Морган. Он не понимал, какие эмоции ему следовало испытывать в этот момент. Радость за то, что он несостоявшийся отец? Или печаль о том, что его ребенок никогда не увидит свет?
— Не хотела тебя нагружать, — ответила она. — В глубине души я не была на сто процентов уверена, что мы победим. Заставлять тебя лишний раз переживать обо мне.... Да кто я такая, чтобы переживать обо мне, а?
— Действительно, — опустошенно усмехнулся наемник. — Всего лишь чокнутая, которая настолько хорошо приложила меня головой, что у меня пропал самый простой человеческий инстинкт.
Эпоха тихо усмехнулась.
— А ты, Ллойд Морган, всего лишь конченный мудак с очаровательной улыбкой, который заставил меня сделаться нежной и потерять хватку, — ответила она. — Я думаю, мы стоим друг друга.
Топаз бежал вдоль по коридору. Он услышал приближающиеся шаги и влетел в первую попавшуюся комнату. Устало упал, прислонив Юность к стене. Попробовал однажды сработавший способ: нажал на кнопку и закрыл заслонку.
Но она не просыпалась.
— Йени, прошу, Йени, — бормотал он, касаясь ее идеально гладких щек. Смотрел на ее спокойное лицо, на котором не было и тени от привычной улыбки. — Прошу, очнись.
Юность не шевелилась.
Топаз обнял ее, зарываясь в густые темно-русые волосы. Он ощущал, как от нее пахнет свежестью и невинностью. Ее кожа не пропиталось пылью и кровью, не впитала в себя запах столкновений и жестокости улиц.
Она как была самым идеальным созданием, так им и осталась.
— Ты нужна мне, — шепнул он, прижимая ее к себе.
Холодная, совершенно не живая. Топаз ощущал себя последним выжившим во всем мире, который нашел себе успокоение в ростовой кукле или манекене. Она даже не дышала, как делала это прежде, когда спала.
Но через пару мгновений Топаз ощутил, как она коснулась его спины, обнимая в ответ. Он тихо рассмеялся, отстраняясь. Юность медленно поморгала, а потом посмотрела на него. Ее лицо тут же украсила легкая улыбка розовых губ.
— Ты пришел, — шепнула она.
— Я не бросил бы тебя, — покачал он головой, говоря сами собой разумеющиеся вещи. — Нужно уходить. Придется прорываться. Сможешь стрелять? Надо обезоружить их.
— Д-да, — кивнула Юность.
Топаз, окрыленный новым смыслом сражаться, подскочил на ноги. Он помог Юности встать. Медленно приоткрыл дверь, выглядывая наружу. Несколько киборгов стояли на развилке двух коридоров. Никуда не шли, но были достаточно далеко, чтобы настигнуть их незаметно.
— Подожди здесь, — бросил Топаз и выскользнул.
Он выбросил щупальце вперед, хватаясь за одного из киборгов. Притянулся к нему, отталкивая ногами вдоль коридора. Тот, скребя пол, отъехал от остальных. Топаз ударил второго, разрубая по полам. Второй рукой одновременно пронзил насквозь третьего.
Юность, ослушавшись приказа сидеть в безопасном месте, подошла сзади. Она медленно подняла с пола пистолет и замерла. Топаз беспокойно глянул на нее.
— В чем дело? — спросил он, подходя ближе. — Ты ведь уже убивала, помнишь? — он положил руку ей на щеку, заглядывая в глаза. — Нужно уходить. Эпоха сказала, что при любом исходе не будет никого держать. Помнишь, я обещал подумать? — он нервно затараторил, останавливаясь лишь на то, чтобы судорожно сглотнуть. — Давай сбежим. Ото всех. Только я и ты. Идет?
Юность подняла глаза, но посмотрела за него. Взгляд Топаза непонимающе бегал по ее потерянному лицу. Следом последовал удар по внутренней стороне колена, Топаз упал на пол. Ему заломили руки, а он ничего не мог поделать. Его мысли потерялись от того, что Юность медленно, неуверенно, но направила пистолет в его сторону.
— Нет, — шепнул он, не в силах пошевелиться.
Юность закусила дрожащую губу, не глядя на него. Она смотрела вниз, но взгляд ее был расфокусированным. Топаз заметил, как по ее щеке скатилась слеза. За ней — вторая.
— Прости, Лекс, — проговорила она, все же взглянув на него. — Я не хочу этого делать. Правда.
Топаз сжал зубы, борясь с предательскими слезами.
— Я верю тебе, невинная, — кивнул он, криво улыбаясь.
Из-за подступивших слез он не видел, как палец Юности лег на курок. Закрыл глаза, позволяя слезе скатиться по перепачканной в собственной крови щеке. Она выстрелила.
Эпоха коснулась губ Ллойда, запустила руку ему в волосы. Его ладонь легла на ее бедро. Они целовались так, будто не могли насладиться этим вдоволь. У них обоих в груди не осталось никаких чувств, кроме желания разделить последние минуты жизни друг с другом.
Так глупо. Два взрослых человека, повидавших много дерьма в своей жизни. Ллойд, который прошел через войну и намеренно отказался от любых чувств, лишь бы рука не дрожала при выстреле. И Эпоха, которая разочаровалась в людях из-за предательства близких. Она нашла поддержку в Голоде, но разочаровалась и в нем. Нашла поддержку в соратниках, но потеряла их. Доверчивая, не учащаяся на своих ошибках.
В конечном итоге они нашли друг друга. Эпоха опять доверилась, даже не задумываясь о том, сможет ли Ллойд оправдать это доверие. Ведь теперь было уже все равно. А Ллойд в свою очередь впервые за долгое время высвободил из заточения давно забытые чувства, позволив столь своенравной, столь сумасшедшей женщине завладеть его сердцем.
Романтично было все это осознавать под конец жизни, когда и предугадать не мог, что финал будет таким. Странное ощущение себя снова детьми, которые впервые влюбились. Чувство первой любви, которая, кажется, будто продлится до конца жизни. Как иронично.
Ллойда начинало трясти. Ему сделалось жарко, но руки оставались холодными. Эпоха была сильнее, внутри нее текла неизведанная сила, которой не было у простого наемника.
Она держала его за руку, крепко сжимая пальцы. Он смотрел на нее краем глаз, с дрожью на лице улыбаясь.
Раздались шаркающие, неспешные шаги. Держа одну руку на поясе, а другой крутя пистолет на пальце, напротив них остановился Аттон. Он оглядел их с пренебрежением, сверкнув зловещим красным глазом.
— Какие вы жалкие, — выдал он, присев на корточки. — Особенно ты, Ллойд. Повелся на бабу.
— Ты назвал меня бабой? — усмехнулся Морган, прикрыв глаза.
Киборг громко рассмеялся, похлопал наемника по щеке и встал в полный рост. Проверил обойму и с громким звуком вставил ее обратно в рукоять.
— Вы проиграли, — разочаровано сообщил Аттон, оттягивая решающий момент. — Так жаль. Вы показали себя, как достойные противники. Мне было даже приятно помериться с вами силами. А подрыв Президиума... Столько пустых жертв, к вашему сведенью.
Ллойд взглянул на Эпоху. Та лишь качнула головой.
— Последние слова? — с излишним пафосом спросил Аттон, переводя пистолет от Ллойда к Эпохе, и обратно.
— Отсоси, — вымученно шепнула Эпоха.
Киборг ухмыльнулся.
— Обязательно.
Без секунды промедления он выстрелил ей в голову. Перезарядил. И так же, не моргнув и глазом, выстрелил в голову Ллойда.
— Ничего личного, — спокойно произнес Аттон, бросая последний взгляд на тела. — Просто работа.