Двумя месяцами ранее...
Черные тучи закрыли солнце, отобрав возможность отличать день от ночи. Лишь свет города и яркие вспышки молний, разрывающие небо дугами, освещали Сейн-Сити в этот день. Небоскребы по обе стороны светились неоновыми вывесками, на которых симпатичные девушки рекламировали технологические новинки.
Приближался день Единства. Праздник, проводимый раз в год в память о том, как же плохо жилось до нынешнего строя. Никто уже и не мог перечислить все войны, которые разрушали мир, забирали жизни солдат и надежду на мирное существование.
Но в итоге все изменилось. И после сокрушительной победы нынешние Правители Общего мира создали концепцию мира, в котором у каждого врача, каждого солдата и каждого продавца едина цель. Все они, как винтики, служили для пользы Общего мира и его процветания.
Оставались редкие вспышки восстаний, которые жестоко подавлялись. Так, чтобы никому не было повадно, чтобы никто не пытался вновь погрузить мир в войну. Мало кто понимал, зачем люди восставали против власти. Ведь все было идеально. Можно было лишь мечтать о такой жизни, которую им дали сейчас.
И все же свои минусы были.
И чем старательнее их старались скрыть под видом единства, тем сильнее они вылезали наружу. Утопия идеального мира на то и утопия, чтобы оставаться планами и мечтами, которые невозможно осуществить. Везде есть свой изъян.
В этом случае изъяном были люди, наделенные необъяснимыми способностями. Они мнили себя богами, и как болезнь захватывали город и умы людей. Они несли с собой мысль о человеческом начале, о необходимости прекратить тиранию машин и не дать искусственному интеллекту развиться настолько, чтобы стать новой, превосходящей расой.
И видя это, видя то, как правительство контролирует людей тотальной слежкой и ненавязчивым принуждением к употреблению Жидкого льда, люди переставали доверять системе. И теперь, после стольких лет стараний сделать все идеально, в конечном итоге все шло по наклонной.
Отдел безопасности был в этом случае врачами, уничтожаемыми заразу на начальных стадиях заболевания. И для того, чтобы найти улей этих зазнавшихся мутантов, нужно было задержать хотя бы одного из них.
Синяя молния вновь разделила небо на две части, освещая флайкар, несущийся по воздуху вперед.
— Джозефина Синелла, более известная, как Эпоха, — проговорила Оливия, протягивая планшет Ллойду. — Она единственная, кого из них мы знаем.
— Сумасшедшая девка, — усмехнулся Аттон, поворачивая руль. — Ей абсолютно насрать на то, что ее в лицо знает весь город. Ходит по барам, развлекается.
— И ее до сих пор не задержали? — нахмурился Ллойд, разглядывая женщину.
Короткие волосы, небрежная челка. Густые брови, натуральные ресницы и темные безумные глаза. Она была как дорогой фрайкар, который нельзя оставлять без присмотра на улице.
— Задерживали несколько раз, — ответила женщина. — Каждый раз сбегала, оставляя нас в дураках.
— Ее хрен расколешь, — фыркнул Аттон, сверкнув ярким светом желтого синтетического глаза в зеркало заднего вида. — Нам нельзя пытать, а тебе можно. Поэтому, когда мы сегодня ее возьмем, то она будет полностью в твоем распоряжении.
Ллойд Морган был простым наемником. Таких, как он, осталось мало. Они не вписывались в идею Общего мира, их нельзя было контролировать. Потому что они были преданы деньгам, а не идеям или людям. Но рано или поздно к наемникам все равно обращались. Так, как сейчас. Он может делать с этой женщиной все, что угодно. Всеми средствами достать из нее информацию, и никто не будет нести за это ответственность.
— И какой план? — спросил Ллойд, передавая планшет обратно. — У нас есть еще минута до прибытия, я весь во внимании.
— Насчет плана, — заговорила Оливия, но Аттон ее перебил.
— Этот план ужасен, — сказал он. — Будем действовать по моему.
— Тебя даже не было, когда мы его обговаривали, — возмутилась женщина, грозно посмотрев на мужчину за рулем.
Но он лишь усмехнулся и зашел на посадку флайкара на крыше здания.
— Я представил его, и он ужасен.
Ллойд прикрыл глаза, не желая слушать разборки. Флайкар плавно приземлился, двери поднялись, и наемник спустился на посадочную площадку. Накрыл голову капюшоном, защищаясь от холодного ветра и проливного дождя. Следом за ним вышли Оливия и Аттон.
Второй наперевес накинул на себя автомат и подошел к коллегам.
— Уверены, что она придет сюда? — спросил Ллойд, вглядываясь в дверь перед ними.
Они двинулись вперед.
— Мы организовали ложное громкое заявление о разработках. Сопротивление выкрадывает все, что может пригодиться нам в борьбе с ними, — проговорила Оливия спокойно, шагая рядом. — Тебе не нужно вдаваться в подробности, просто делай свою работу.
Она была права.
Ллойд здесь не для того, чтобы слушать детали о проработке плана. Его работа — задержание и получения информации, не больше. Вот только когда они вошли внутрь здания, закрыли за собой дверь и сняли мокрые капюшоны, он понял, что что-то пошло не так.
По глазам коллег, которые явно не ожидали услышать сигнализацию прямо сейчас.
Они быстро, перепрыгивая через ступени, спустились вниз. Но никого не было. Место с макетом якобы охраняемой разработки было не тронуто, предмет все еще лежал там. Подсветка словно кричала о том, что это нужно скорее украсть. Сигнализация не прекращала оглушать.
Ллойд осмотрелся.
Просторное помещение, уставленное всяческими запчастями или готовыми проектами. Одна из лабораторий создания имплантатов. Затем мужчина взглянул на Аттона. Тот на девяносто процентов был собран из запчастей, помеченных как «Собственность BLCKMN Labs.». Киборг медленно ходил, заглядывая за углы, держа в крепких холодных руках ствол автомата.
— Ты это видел? — спросила Оливия, обращаясь то ли к Ллойду, то ли к Аттону.
— Что? — спросили они одновременно, оборачиваясь туда, куда показывала женщина.
Но ничего не было.
Просто темный угол, не освещенный никакими лампами.
Просто заставленный коробками новой партии продукта угол.
— Там ничего нет, — сообщил киборг. — Уже чудится всякое?
Он хотел усмехнуться, но...
... Перед ним возник серый силуэт, который лишь на секунду обрел физическую оболочку и смог ударить Аттона в живот. В ту же секунду незнакомец исчез. Буквально растворился в воздухе. Следующий удар прилетел в лицо Ллойла, но он успел увернуться. Попытался поймать руку нападавшего, но силуэт вновь растворился, и мужчина лишь крепко сжал пальцы в кулак.
— Телепортация? — предположила Оливия, вытянув вперед руки со сжатым в них пистолетом.
— Не похоже, — проговорил Аттон в непривычно серьезной для него манере.
Киборг подошел к ним, медленно отступая назад. Ллойд не двигался, не тянулся за оружием. Выжидал, но сам не знал, чего. Единственное, что можно было сказать наверняка — это не Эпоха. Но где же Синелла?
— Приветик, — раздался голос. Женщина стояла около стойки с макетом изобретения.
Она мило улыбалась, глядя на пришедших по их душу.
— Не двигаться, — проговорил кто-то, выходя из тени.
Его лицо было покрыто множеством стыковочных швов, глаза закрыты чем-то на подобии очков, которые выпускает «BLCKMN Labs.». Он держал в руках длинный пистолет, уверенно наступая на Безопасность.
Ллойд узнал его. Но мужчина не был уверен, узнал ли киборг его. Морган прищурился, глядя на него. Но не понимал, куда направлен взгляд знакомого ему мужчины.
С другой стороны, окончательно загоняя в ловушку, образовался серый силуэт. Ллойд отметил, что состояние его не стабильно. И человек, прячущийся под костюмом и маской, едва контролирует свои способности. Пятьдесят на пятьдесят: либо самое слабое звено, либо самое опасное.
— Опрометчиво с вашей стороны решить, что вы умнее, — проговорила Эпоха, разглядывая поддельное изобретение. — С самого начала мы знали, что это будет ловушка.
— И зачем пришли? — спросила Оливия, прожигая взглядом женщину.
Та лишь улыбнулась, подпрыгнула и, перелетев через ограждение, мягко и совершенно беззвучно приземлилась рядом с Безопасностью.
— Хочешь загадку? — спросила она, глядя на соперницу. — Не всегда все идет по вашему плану. И теперь в вашу же ловушку попали вы сами.
— И где тут загадка? — усмехнулся Аттон, не спуская киборга напротив себя с прицела. — В загадке должен быть вопрос.
— Ой, иди ты, — недовольно произнесла Эпоха. — Я тебе не профессиональный загадочник. Но, на самом деле, мы повелись. Браво. Только ненадолго. В следующий раз, когда захотите выкинуть что-то подобное, свою безделушку, — она взяла в руки прибор, лежащий на панели, — сделайте реалистичнее. Обычный пластик... так дешево.
Ллойд пытался не вестись на эти разговоры, стараясь оценить ситуацию. Болтовня явно должна была отвлечь их от чего-то, но вот только от чего? Все было как в дешевом комедийном фильме, но при этом оставалось реальностью.
Неожиданно сознания всех троих взорвались сильной болью. Они выронили оружие, хватаясь за голову. И именно это позволило Сопротивлению сделать ноги. Ллойл пытался устоять, борясь с миллионами раскаленных игл, впивающихся ему в череп. Но стоило Эпохе отойти чуть подальше, и все влияние ее способностей рассеялось.
Они разбежались в разные стороны.
— Я за Синеллой, — бросил Ллойд, срываясь с места. Оливия и Аттон соответственно побежали за призраком и за киборгом.
Он поднялся по стеклянной лестнице, выхватил из кобуры пистолет и, держа его на вытянутых руках, двинулся вперед в темный коридор, который равномерными вспышками красного света освещал ему путь.
Тихо скользнув вдоль стены, мужчина увидел силуэт женщины, которая будто ждала его. Но он не торопился, двигался медленно и осторожно, вспоминая перечень ее способностей, которые читал несколько минут назад с планшета.
Свет погас в очередной раз.
Раздался звонкий смех, но при очередном освещении Ллойд уже никого не видел впереди себя.
Свет погас снова.
Эпоха мягко и бесшумно, не считая мягкого шелеста ее набедренного длинного платка, приземлилась за спиной Ллойда. Он мгновенно обернулся и тут же был откинут вдоль по коридору. Погасив скорость руками и ногами, он уперся в стену и мгновенно поднялся, вытягивая пистолет. Женщина двигалась в его сторону непринужденно и медленно, словно ее первостепенной задачей не было улизнуть из этого места как можно скорее.
Ллойд был обескуражен, но и одновременно насторожен ее реакцией. Он держал ее на мушке, а она продолжала двигаться в его сторону.
— Стой на месте, — проговорил он грозно, в надежде просто оценить реакцию.
Женщина лишь изумленно приподняла брови, приложив одну ладонь к груди.
— А то что? Выстрелишь в меня?
Наигранное драматичное удивление. Но она тут же показала всю свою белоснежную обворожительную улыбку и двинулась вперед.
Палец Ллойда опустился на спусковой крючок. А вокруг руки Эпохи собралось синее пламя, быстро вытягивающиеся в хлыст. Замах, удар — и пистолет полетел вдоль стены куда-то за спину женщины.
Морган улыбнулся. Больше пораженно, но старательно скрыл это.
— Драться умеешь? — спросила Эпоха. — Или только направлять на девушек пушку можешь?
Атака последовала безо всяких предупреждений. Меч из чистой энергии материализовался, как продолжение руки женщины. Ллойд успел лишь пригнуться, и тот вместо его головы рассек напополам воздух.
Все ее разговоры и актерство — не более чем ход, чтобы противник потерял бдительность. Но Ллойд не был дурачком, и пустился в знакомый ему с юных лет танец. Начал с удара ногами. Но увернулся, прежде чем Эпоха сумела ответить. Перекувыркнулся и попробовал ударить сзади.
Синелла разобралась с этой проблемой сразу. Она скользнула в сторону и игриво пнула Ллойда в спину. Безопасный и совсем безвредный удар, который просто мог разозлить Моргана.
Удар в спину не дал нужного результата. Лицо Ллойда оставалось сосредоточенным. Он с холодной эффективностью отражал все удары соперницы. А та высоко прыгала и приседала, бросалась вперед и отступала назад. И с каждой атакой новые выглядели все опаснее, все яростнее.
Стычка двух профессиональных бойцов начинается и продолжается очень стремительно. Так, что не остается времени на посторонние мысли. Не остается времени на обдумывание. Лишь инстинкты, техника. Которые могли и подводить.
Воспользовавшись моментом ее замедления, Ллойд прижал Эпоху к стене, держа ее за шею. Острый взгляд карих глаз впивался в ее лицо, в собственную руку, крепко сжимающую тонкую шею. Женщина покорно прислонилась к стене, прерывисто ловя воздух носом.
— Ты проворная, — с ноткой восхищения проговорил он, наклоняясь ближе.
В другом конце здания, перекрикивая сирену, звучали выстрелы.
— Позволь уточнить: мы сражаемся или флиртуем? – прохрипела она. – А то я улавливаю двусмысленные сигналы. Тут есть недалеко хороший бар. Может, сходим?
Мужчина усмехнулся.
— Спроси меня, когда у меня не будут идти рабочие часы, — ответил Ллойд.
Рассчитывая на перекрытие воздуха, Морган позволил себя обдурить.
Все это время она дурила его, скача и кружась вокруг него. В ее венах текла темная кровь, дарующая ей неизмеримые силы, которая она просто не использовала в схватке с ним. Эпоха могла убить Ллойда за считанные секунды, растерзав его сознание. И никто никогда бы и не понял, как он умер.
Но она играла с ним. Ждала, когда он устанет. Ведь он всего лишь человек. Который рано или поздно устанет махать кулаками, бросаться из стороны в сторону. И чем разум будет более уязвим к простым маневрам, к простым подачкам ложной надежды на победу.
Ее рука, по контуру обведенная синим светом, прижалась к его щеке. Мужчина безмолвно закричал, теряя воздух в легких. Схватив голову и с другой стороны, Эпоха продолжала держать его под влиянием своих сил. Не думала убивать, лишь сделать немного больно. Настолько, что это соизмеримо с переломом обеих ног. Но лишь в его собственной голове. Она дала ему чувство полной безнадежности. Взгляд помутился.
— Ллойд! — раздался громкий крик Аттона. И при такой громкости голосовые связки выдавали в нем киборга — компьютерный, роботизированный голос.
Эпоха отпустила голову мужчины, и тот упал на колени, хватаясь за виски. Эпоха не стала наслаждаться его болью, а лишь быстро побежала вперед по коридору, скрывшись за поворотом. Там, где ее шагов уже не было слышно.
Ллойд очнулся, лежа в позе эмбриона на полу, поджимая к себе колени. Аттон все еще продолжал кричать, звать его. И по его надрывистому искусственному голосу было понятно, что что-то произошло. Ведь если бы сознание киборга было трезвым, он связался бы по коммуникации.
Мужчина медленно поднялся на ноги и, придерживаясь за стену, двинулся обратно. В большом просторном зале, уставленном макетами, коробками и запчастями, на полу лежала Оливия. Аттон сидел рядом с ней, но без явного проявления обеспокоенности и сочувствия. Лишь следил за тем, чтобы та оставалась в сознании.
— Что произошло? — спросил Морган, быстро спускаясь по ступеням.
Он на ходу опустился и буквально на коленях доехал до коллеги, которая крепко прижимала руку к плечу. Через ее пальцы струилась кровь, забиваясь под короткие ногти и окрашивая смуглую кожу в бардовый цвет.
— Призрак..., — проговорила Оливия. — Ее рука застряла у меня плече... Она сама напугалась этого.
— Она? — нахмурился Ллойд, медленно поднимая пальцы коллеги. Он увидел, как рука женщины держится на двух хилых кусках кожи. Кость была раздроблена, мышцы безжалостно вырваны.
— Да, это девушка, — ответила женщина, кряхтя.
— Ты ее за грудь пощупала? — усмехаясь, произнес Аттон.
— Насколько больно? — спросил Ллойд.
— Достаточно, — проговорила Оливия.
Многие люди, имеющие дело с опасной работой, уже давно сидели на стимуляторах. Вкалывали его себе, вызывая уменьшение боли. Безопасность не были исключением. И если Оливия сказала «достаточно», то эта боль ужасно сильна.
Морган аккуратно поднял ее на руки и сам встал на ноги, направляясь обратно к флайкару. Аттон шел следом, не понимая, куда собрался Ллойд. Он спокойно говорил Оливии, чтобы та не закрывала глаза и немного потерпела, прежде чем они прибудут в больницу.
Женщина хрипела и подавляла болезненный стон, стараясь не доставлять неудобство тому, кто нес ее на руках. Ллойд был хмур и напряжен. И не только из-за травмы Оливии, за исправление которой ей придется отдать всю свою зарплату.
— Леондард Дуглас, — проговорил мужчина. — Тот киборг.
— Откуда?.. — с усмешкой спросил Аттон.
— Мы с ним давно служили вместе.
Пятнадцать лет назад. Горячая точка Общего мира.
За прошедший год молодой сержант Ллойд Морган набил руку на чистку своего пистолета. Его пальцы работали быстро и уверенно, а взгляд время от времени гулял по лагерю, который они разбили. Солнца не было видно за грозовыми тучами, а где-то вдалеке раздавались первые раскаты грома. Укрывшись от шквалистого ветра под навесной палаткой, солдат коротал время до их очередной вылазки.
Задача армии — подавление восстаний, которые рвутся в бой в надежде сломать систему и разбить идею нового, дивного, общего мира. Непреклонные, своенравные дураки, которые считают себя выше, чем люди, которые стараются для общего блага.
За время службы Ллойд успел доказать, что он не простое пушечное мясо, которого погибает раньше, чем успеет подойти к вражеской базе. Таким же был и Леондард Дуглас, который сидел рядом с ним, перекусывая черствым хлебом и дешевой колбасой.
Светлые, как пшеница, волосы были собраны в хвост. Виски и затылок небрежно сбриты кем-то из сослуживцев. Кожа помечена парой новых ран от острой бритвы и неумелых рук. Но он был славным парнишкой, который всегда был готов прийти на выручку к товарищу, прикрыть его или даже отдать жизнь.
Именно поэтому уже в восемнадцать лет его тело на двадцать процентов состояло из имплантатов. Если бы он был ненужным и бесполезным солдатом, то никто бы и не подумал обеспечивать его лечение и дорогостоящие запчасти. Но Леондард показывал себя, как преданного, ответственного и смелого бойца. Поэтому его и держали. Его ждало прекрасное будущее в армии.
Даже если потребуется поменять все части тела на имплантаты.
Гроза приближалась все ближе, и резкий громкий раскат грома раздался прямо над головами солдат. Ллойд заметил, как Леонард вжался в палатку, прижимая к себе руки. Его взгляд моментально сменился обеспокоенным, делая юношу похожим на маленького напуганного ребенка.
— Это просто гром, приятель, — произнес Ллойд. — Все в порядке.
— Да-да, — смущенно проговорил Дуглас, принимая прежнее положение.
Сунув пистолет в кобуру, Ллойд поднялся на ноги. Все солдаты — девушки и юноши — готовились отправляться по первому приказу. Страшно было то, что весь взвод — дети. Те, кому еще не успело перевалить за восемнадцать лет, уже отдавали свои жизни за идею одного человека. И почти все из них становились лишь расходным материалом.
Ллойд пошел в армию от безысходности, ведь ему некуда было больше идти. В шестнадцать лет дети покидали детский дом и отправлялись в собственную жизнь без гроша в кармане и с призрачными представлениями о том, что нужно делать.
Морган был из таких.
Первое предложение, которое ему поступило после выхода из детского дома — вступить в армию. Вот он и сделал это, поведясь на лозунги о мире во всем мире и прочей ереси, которую втирали лишь бы привлечь людей к службе.
Но потом он втянулся, и воевать стало уже интересно. Брал азарт и ненависть к тем, кто убивал его сослуживцев и товарищей. А затем и стремление роста по карьерной лестнице, ведь всего за год ему удалось стать сержантом и взять в свое подчинение десятки людей, верящих ему и следующих за ним.
Он оглядел их и прикинул, сколько сегодня не вернется в лагерь с победой. С каждым новым столкновением цифра росла: они теряли преданных людей, получая взамен новоприбывших неумех, а в то время их противники становились все сильнее, все хитрее.
За то время, пока Ллойд находился здесь, они одержали больше побед, чем потерпели поражений. Побывали во множестве горячих точек, подавляя восстания и усмиряя взбунтовавшихся. Кто-то из них передумывал и присоединялся к армии Общего мира, а кто-то вынуждал оборвать свою жизнь своими проделками и поступками. С каждым выстрелом становилось все безразличнее забирать жизни людей.
И в то же время все безразличнее терять своих.
— Лейтенант сказал, что все пройдет отлично, — проговорил Леонадр, подходя сзади. — Как думаешь?
Лейтенант всегда говорил то, что хотели услышать бойцы. Ллойд давно перестал ему верить. Если он говорит, что дело плевое — то готовься потерять половину своего отряда. Морган покачал головой, не зная, что ответить младшему сержанту.
В их случае главную роль играло время. Идеально подобранное для атаки время. И если бы Ллойд мог, то он бы выдвинулся прямо сейчас. Но приказов не поступало уже несколько дней. Выше поставленные заставляли их торчать в этом лагере, мокнуть под дождем и терять драгоценное время. У них уже кончались продовольствия.
— Я знаю этот взгляд, Ллойд, — проговорил Леонард.
— Я просто беспокоюсь о том, что нас держат здесь, — покачал головой Морган. — Но зато у нас есть время, чтобы собраться с силами. Потому что после приказа уже не будет права на ошибку.
Лео не успел ничего сказать, но Ллойд подозревал о том, что юноша начнет беспокоиться. К ним побежал совсем молодой парнишка и отчеканил.
— Сержант, через тридцать минут со всем взводом у палатки лейтенанта.
После объявления приказа выдвигаться через полчаса взвод обеспокоенно глядел на Ллойда, ожидая приказов и от него. Молодой сержант осмотрел своих людей, смерил каждого взглядом, оценивая их готовность. Ему не нравился приказ, но он был не в силах спорить с лейтенантом. На самом деле, ему не нравилась вся ситуация и весь расклад.
Надвигающийся дождь мог облегчить им задачу, но мог и усложнить. Полагаться на погоду было последним делом, когда та оставалась такой непредсказуемой.
— Времена, когда нам доставались легкие операции, давно прошли, — проговорил Ллойд. — Но я уверен в каждом из вас. И если что-то пойдет не так, то это будет не ваша вина, а вина лейтенанта. Каждый из вас делает важное для всех нас дело. Вы знаете, что сегодня не все вернуться обратно. И все же я знаю, что вы уверены в том, что эта смерть будет ненапрасной. У многих из вас есть семьи, и вы сражаетесь за то, чтобы обеспечить им лучшую жизнь. Помните это, целясь в головы противникам. Помните, что от нас зависит самая маленькая, но самая важная часть операции — ее ход.
Он поднял глаза к небу. Оно было чистым, но не из-за отсутствия туч. А из-за отсутствия посторонних тел. Вчера Ллойд видел, как в сторону противников летел неопознанный челнок. Это могло значить все, что угодно: доставка еды, медикаментов, оружия.
— Отправлять нас на такое — самоубийство, — проговорил кто-то из строя. — Почему нас ведет мальчишка?
— Подойди, — проговорил Ллойд, подозвав пальцем возмущавшегося к себе.
К нему навстречу вышел мужчина лет тридцати. Выше на голову, в два раза шире. С растительностью на лице, на фоне которой пара волосков на подбородке Ллойда казались смешными детскими соплями.
— Как твое имя? — спросил Ллойд, стараясь не поддаваться на возраст. Все-таки Морган был старше по званию.
— Зак, — проговорил мужчина.
— Зак, — повторил Ллойд, кивая. Он посмотрел на мужчину, и его глаза превратились в узкие щелочки. — Должно быть, ты новенький. И ты перепутал взвод. Поэтому у тебя уже есть две причины пойти к лейтенанту и лично сообщить ему о том, что тебе не нравится. Если ты не заметил, здесь все примерно моего возраста. И если тебя закинули сюда не по ошибке, Зак, то будь добр, подчиняйся. Я стал сержантом не за возраст или высокий рост, а за свои заслуги. Покажи нам всем, что ты способен вести за собой взвод, и тогда, может быть, лично я подчинюсь тебе. А теперь, прошу, вернись в строй и не высовывайся оттуда со своими изречениями.
— Правильнее будет выдвигаться к ночи и после дождя, — продолжил Зак.
Ллойд пытался сохранять спокойствие, но это было сложно как минимум из-за гормональных всплесков, свойственных его возрасту.
— У нас нет смысла выдвигаться так рано, — закончил мужчина.
— Основные силы будут выступать после того, как мы доложим об удачном завершении своей миссии, — произнес Ллойд, смотря на мужчину снизу вверх. Он перешел на шепот. — Я понимаю, что нас кидают сейчас, как пушечное мясо. Но претензии не ко мне, Зак. Я тоже считаю этот план провальным, и все же я не могу ничего поделать. Если хочешь, у тебя есть десять минут, чтобы сообщить свои доводы лейтенанту.
Зак фыркнул и ушел на свое место в строй.
— Разойтись, — скомандовал Ллойд. — Выходим через десять минут.
Леондард подошел к Ллойду, не спуская взгляда с Зака.
— Скажи мне, что ты что-нибудь придумаешь, — произнес Дуглас с мольбой в голосе.
— Я не знаю, что делать, Лео, — признался Морган. — Но у меня есть еще десять минут, чтобы попробовать вернуться с минимальными потерями.
Настоящее время
Белоснежное помещение здания, полностью лишенное людей в качестве врачей смущало и угнетало. Ллойд стоял, припав к большому панорамному окну, за которым несколько роботов трудились над раной Оливии. Пока они занимались удалением уже мертвой части руки, на экране с краю светилось несколько вариантом имплантатов.
— И какой взять? — спросил Аттон, почесывая железный подбородок.
— Самый дорогой бери, пусть Блэкман выплачивает, — сухо ответил Ллойд.
Киборг рассмеялся.
— Ты его недолюбливаешь? — набирая на экране серебристыми пальцами цифры, проговорил Аттон.
— С чего бы? — пожал плечами Морган. — Он платит мне деньги. Нет в мире человека, которого бы я любил, и человека, которого я бы ненавидел. Все решают деньги.
— То есть, если Сопротивление заплатит тебе сумму больше, чем Блэкман, то ты будешь сражаться на их стороне? — вскинул брови мужчина, насмешливо улыбаясь.
— Да, — кротко ответил Ллойд. – Но не уверен, что у них есть достаточно цифр для моих услуг.
— О, да ты дорогой. Рабочего характера, да? – смеялся своей шутке Аттон.
Ллойд молча поднял со скамейки свое пальто, надел его и еще раз взглянул на Оливию. Ее тело закрывала белоснежная простыня, на лице застала бессознательная безмятежность. Он вновь почувствовал себя на войне, где людям отрывало конечности или разбрасывало их по частям по всему полю битвы.
— Может, заскочим выпить в бар? — предложил Аттон, подходя к Ллойду. — Мне после такого провального задания необходимо смазать свои шестеренки чем-нибудь крепким.
Ллойд скептично отнесся к предложению.
И все же это было лучше, чем сидеть дома в компании искусственного интеллекта, который все время пытался развеселить его шуткой, сгенерированной из наблюдений за просмотром комедийных передач, которые смотрел наемник.
Они дошли пешком, оставив флайкар на крыше больницы. Передвигаться по земле было опаснее, здесь было совершенно неконтролируемое движение граундкаров, несущихся вперед и обгоняющих друг друга. Здесь было много бездомных, готовым повиснуть на любом проходящем мимо. Главное правило — не смотреть им в глаза, иначе они посчитают тебя тем, кто хочет им помочь.
На улице было темно, но стоило выйти на дорогу, по обе стороны которой располагались различные заведения и магазины, то их дорогу осветили десятки неоновых вывесок. И все же свет от них был смехотворен по сравнению с тем, что происходило наверху.
Бар, к которому они подошли, был самым дорогим и величественным из всех, которые можно встретить в нижнем городе. Возвышающийся двумя этажами на фоне одноэтажных домиков он притягивал взгляд. Аттон целенаправленно шел туда.
Фиолетовыми лампочками были украшены наружные стены. Даже по сравнению с барами и клубами верхнего города это место выглядело дешево и пестро. А по соседству с убогими домишками — тем более. И все же внутри было куда приятнее, чем снаружи.
Залитое синим цветом помещение, с мерцающими узорами на стенах и голых телах молодых девушек, танцующих на сцене. Ллойд поглядел на одну, крутящуюся возле шеста. Совсем маленькая. Явно работает за половину ставки, неофициально. Наверняка становится объектом желаний взрослых извращенцев, заказывающих у нее приватный «танец».
Аттон подошел к бару. Бармен, робот, наделенный лишь верхней частью человека, принял его заказ и тут же стал готовить выпивку для киборга. Ллойд попросил то же самое. И через минуту уже два наполненных бокала стояли перед ними. Аттон дернул Моргана за рукав пальто и повел за столик прямо возле сцены, где танцевали девочки.
Наемник старательно не смотрел на них, игнорируя их попытки флиртовать. А Аттон же, включив все свое обаяние, отвечал им, касался их, игрался с их грудями и позволял себе непристойности, которые, по-хорошему, нужно было бы оплатить.
— Не будь таким хмурым, — проговорил киборг. — Ты в компании красивых девчонок, с выпивкой и мной, который может стать тебе лучшим другом в этом бренном мире.
Ллойд поглядел на коллегу и с насмешкой улыбнулся.
— Мне не нужны друзья, — произнес он.
— А девочки и выпивка нужны? — задорно рассмеялась киборг. — Я тебя раскусил. И как ты проводишь свое время?
— Сижу дома, — коротко ответил Ллойд. Но взгляд Аттона вынуждал дополнить. — С компании дешевого бренди и искусственного интеллекта, скачущего по всем панелям.
— Ты дал ему имя?
— Нет. Зачем? Он не человек, чтобы иметь имя. И даже не все люди имеют имя.
Ллойд выбрал свое имя, когда записывался в войска. У него не было имени, был лишь порядковый номер, вытатуированный на запястье. Не было фамилии. Ничего. Он придумал все за считанные секунды, соединив две фамилии на болтающихся именных табличках на груди солдат, вербовавших его.
Он взглянул на свое запястье, на котором осталась засохшая кровь.
5216.
Именной так его называли на протяжении шестнадцати лет. Пятьдесят два шестнадцать.
— Блэкман разрабатывает ИИ, которое сможет полностью походить на людей, — проговорил Аттон. — Если увидишь такого, то дашь ему имя?
— Я не вправе давать имя ребенку Блэкмана, — сухо ответил Ллойд и отпил из бокала, словно пытаясь смочить свою речь.
Аттон рассмеялся.
— Уверен, у этого засранца нет своих детей, поэтому он так рьяно старается создать себе кого-то.
— Недолюбливаешь его? — теперь Ллойд адресовал вопрос тому, кто первый его задал.
Киборг криво улыбнулся.
— Я его уважаю. Он невероятный человек. Если бы не он и не его компания, то я давно был бы мертв. Я воевал. Только тогда тебя еще на свете не было. Меня, как и многих, просто разорвало на части. Но меня собрали заново, оживили, долго выхаживали. Блэкман лично следил за моими успехами в восстановлении. Я был одним из первых его подопытных с такими серьезными потерями. И первый, кто полностью оправился и подчинил себе механизм, — он сделал глоток, погонял жидкость во рту и проглотил. — А вот этих высочек терпеть не могу. Мы стоим на пороге новой жизни, на пороге бессмертия. А они пытаются все это разрушить, гоняясь за своей идеей человеческой природы, — он сплюнул прямо на пол, и маленький пронырливый робот тут же подбежал, чтобы убрать.
— Лично, говоришь? — прищурился Ллойд.
— Ну, его помощница, чертовски сексуальная дамочка, говорила, что «мистер Блэкман в реальном времени отслеживает твое состояние из своего кабинета».
Ллойд пропустил мимо ушей первую часть предложения похотливого киборга. Но вот вторая была похожа на правду. Лютер Блэкман никогда не раскрывал свою личность. Никто не знал, как он выглядит, сколько ему лет, какого он пола или цвета кожи. Все, что было известно о нем — имя и фамилия. Все остальное — строжайшая тайна.
И это несмотря на то, что личности всех людей известны полиции и правительству. Всех без исключения. Каждый был зарегистрирован, каждый имел свой лицевой счет. Если лицо человека попадает на камеру, которые напичканы на каждом углу, то его моментально опознают. Все это, разумеется, для безопасности.
И неизвестно, как Сопротивлению уедается прятать свои личности. До сих пор никто не известен людям, кроме Джозефины Синеллы. И теперь еще Леонарда Дугласа. И то только потому, что первая и не старалась скрыться, обитая в барах и гуляя по улицам. А второй просто лично знаком с наемником, который волей судьбы узнал в нем своего сослуживца.
— Кстати о дамочках, — Аттон повернулся. В его взгляде скакали веселые хитрые огоньки. — У тебя есть кто-нибудь?
— Я уже ясно дал понять, что мне никто не нужен.
— Трахаешься со своим ИИ? — хмыкнул он. — Просто хочу сказать, что ты явно понравился Оливии, — Ллойд непонимающе прищурился. — Положила она на тебя глаз. Запала. Втюхалась.
— Я понял, — прервал подбор синонимов Ллойд. – Мы с ней знакомы пару дней.
— А после того, как ты нес ее на руках, — игнорируя, киборг схватился за грудь одной рукой, а вторую поднес ко лбу, разваливаясь в кресле, — она точно потечет, как водопад.
Морган оставил это без комментариев. Эта тема была ему совершенно неинтересна. Аттон мог выбрать все, что угодно: политика, война, подавление нового восстания, суперспособности, детство. Но выбрал ту, о которой Ллойд хотел говорить меньше всего.
Киборг не задерживался надолго в одном состоянии. Он тут же оставил бокал на стол, приглашая к себе на колени молодую танцовщицу. Краем глаза Ллойд видел, как губы киборга впиваются в нежную кожу на груди девушки. Как он теребит ей и без того твердые соски.
— Она ведь маленькая, — проговорил Ллойд.
— Кажется, я узнал твой первый принцип, — безразлично проговорил Аттон, увлекаясь изучением пышной груди. — Не трахать малолеток.
— Нет, но...
— Она просто тело, — перебил киборг. — Она просто товар. И я могу делать с ней все, что угодно, если заплачу за это определенную сумму цифр.
— А член у тебя тоже синтетический? — Морган посмотрел на коллегу, нахмурив брови.
Тот рассмеялся, откидывая голову назад. Он позволил маленьким ладошкам гладить его тело, скрытое под одеждой. И настойчиво направлял пальцы девушки ниже.
— Разумеется, — ответил он. — Меня раскидало в разные стороны. Вряд ли бы кто-то стал искать мой член среди мертвых тел. Но Блэкман — гений. Вся моя нервная система действует слажено. Может, даже лучше, чем у тебя. Поэтому, друг мой, прошу меня извинить. Мой имплантат встал.
Он поднялся на ноги, положил руку на зад молодой танцовщицы и пошел в сторону приватных комнат, куда один за другим заходили и мужчины, и женщины в поисках развлечения на одну ночь.
Морган проводил их безразличным взглядом и допил напиток из своего бокала. Девушка на сцене пыталась обратить на себя его внимание, но он не поддавался. В планы Ллойда не входило тратить цифры на такое пустое и бессмысленное действо. Вместо этого он потянулся за бокалом, оставленным Аттоном.
Хорошо, что он не был просто роботом, питающимся маслом. Пребывая в своих мыслях, из которых его не могла вытянуть громкая музыка, Ллойд медленно допивал напиток своего коллеги. И, опустошив бокал, мужчина оставил его на столе и двинулся к выходу, чувствуя, как его клонит ко сну.
А впереди было самое интересное приключение — дорога домой.