Ключи, ведущие к тебе

1.

- Барнс, не вздумай! Крик Наташи отскакивает от бетонных стен, смешиваясь с треском завертевшегося портала, готового вот-вот схлопнуться. Солдат не слушает. Считанные секунды уходят на то, чтобы чёрной молнией промчаться через блок подземного бункера, раскидывая всех стоящих на пути, и взлететь на платформу портала. Взвизгнувший мужчина в белом халате пытается направить на него пистолет, почти выпадающий из трясущихся рук, в таком ужасе находится учёный Гидры. Солдат не испытывает ни малейшего угрызения не так давно проснувшейся совести, когда отправляет его на встречу с бетонной стеной под аккомпанемент хруста ломающегося позвоночника. А даже если бы совесть и грызла его за убийство гидровцев, в этот раз не до этого. Схватив со стола рацию, подобную тем, что были у только что сбежавшей через портал пары отрядов, Солдат прыгает в него буквально за мгновение до того, как воронка схлопывается за спиной. В спину же волной ударяет ещё один крик Наташи, последний долетевший до его слуха окрик. То ли Чёрная Вдова размякла, начав столь ярко демонстрировать эмоции в пылу боя, то ли в глубине души всё же опасается улыбчивого, со всеми вежливого Роджерса, который за неимением вариантов именно с неё спросит за исчезновение Солдата, когда откроется правда о случившемся. Можно подумать, Наташа могла ему, Барнсу, хоть как-то помешать, но когда это Кэпа вёл здравый смысл? В этот раз им со Стивом, обычно работающим в паре, пришлось разделиться. Роджерса отправили на другую миссию, где требовалась грубая сила. Солдату было велено пойти вместе с Романофф, чтобы без лишнего шума разведать обстановку на одной из «заброшенных» баз Гидры и вернуться на базу подпольного ЩИТа с информацией и докладом о разведке. Никто не думал, никто даже не предполагал, что они обнаружат вполне себе действующий объект, очередных мозговитых учёных, несколько отрядов хорошо подготовленных бойцов и мерцающий лиловым светом портал. - Вы вернётесь в прошлое, найдёте Капитана до того, как ему вколют сыворотку, и устраните, - холодно и высокомерно смотрел на два десятка вооружённых до зубов солдат один из трёх учёных, протягивая кому-то из них - самому главному - папку с досье на Роджерса. Солдат возненавидел досье с тех пор, как его собственные многочисленные папки прочитал Роджерс, после чего ходил мрачнее тучи почти месяц и смотрел на него так, будто Барнс - медленно летящая на пол с большой высоты хрустальная статуэтка, что вот-вот разобьётся. Помимо этого Солдат ненавидел учёных в целом и учёных из Гидры - в частности. Про учёных из Гидры, создающих непонятные порталы, отправляющие в прошлое, и приказывающих солдатам Гидры уничтожить Стива Роджерса, и говорить нечего. Про любых людей, считающих, что они могут даже просто подумать о том, чтобы навредить Кэпу, и остаться безнаказанными, тоже говорить нечего. Солдат никому не позволит и пальцем коснуться Стива. Именно поэтому он бросился вперёд. Несмотря на приказавшую оставаться в тени Романофф. Несмотря на то, что знал: после ему за эту выходку достанется. От Наташи. От Хилл. Возможно, от Роджерса. Барнс знал, что своим порывом подвёл Чёрную Вдову, которой тоже пришлось вступить в бой. Знал, что так дела не делаются, если ведётся парная или командная работа. Они готовились к разведке, но не готовились к бою. Точнее, Вдова не готовилась. Барнс всегда был готов к самому поганому раскладу. Барнс всегда носил на себе арсенал. Барнс, несмотря на возвращение на «правильную» сторону, начавшееся восстановление личности и проснувшуюся совесть, всё ещё оставался Зимним Солдатом. Это то, чем он стал: человеком-оружием. Ему не нужна была командная работа, арсенал, бронежилет, координирование и напарники, прикрывающие спину. Его натренировали так, чтобы даже голым с одной только бионикой мог выстоять против отряда хорошо тренированных вооружённых бойцов. Тем не менее, он не лицемерил, когда соглашался на условия Хилл, присмотр Роджерса и Чёрной Вдовы, командную работу. Ему нравилось быть частью команды. Это пробуждало в погрязшей во мраке одинокой душе что-то приятное и светлое, заставляло вспоминать старые времена. До того, как он оказался на операционном столе, где ему отпилили руку. До падения в пропасть. Времена, когда под треск костра кто-то, сидящий рядом, тонким хриплым голосом пел о любви на французском, а сидящий напротив Солдата мужчина с пышными усами и размытым искорёженной памятью лицом требовал немедленно вернуть ему его шляпу-котелок. Барнсу нравилась командная работа. Нравилось исполнять чёткие и понятные приказы. Но одно дело, привычные миссии, заканчивающиеся сбором информации или боем, и совсем другое, когда на объекте обнаруживается портал, из-за которого всё может полететь к чертям через считанные секунды. Барнс знал, что поступает правильно, когда вступил в бой. Знал, что уложил достаточно противников, пробираясь к порталу, так что Вдова точно уцелеет, оставшись один на один с выжившими, даже если при ней только таблетки-шокеры. Знал, что может не вернуться, когда прыгнул в портал. Но всё это не имело значения, потому что на кону стояла жизнь Стива. Не Капитана Америки, а именно Стивена Гранта Роджерса. Человека, ближе и роднее которого у Барнса никогда не было и не будет. Человека, который одним своим присутствием рядом поломал всю проделанную Гидрой почти вековую работу: его программирование. Человека, готового встать стеной между ним и всем миром, отстаивать его право на жизнь и свободу до самого конца. Человека, который сделал для Солдата так много, что век не расплатиться будет. Стив верил в Барнса даже тогда, когда тот сам в себя не верил. Стив не бросил даже тогда, когда узнал, понял, осознал, что его друг весь залит кровью, с ног до головы пропитан ею. Стив не оставил и тогда, когда стало ясно, что Барнс едва ли помнит его. Когда стало ясно, что прежнего Баки Барнса, легкомысленного паренька из Бруклина и такого же легкомысленного обольстителя-сержантика с войны, уже не вернуть. - Я понимаю, Бак, - негромко сказал тогда Стив, крепко сжимая его плечо и едва заметно, мягко улыбаясь. - Я понимаю, что те времена безвозвратно ушли. Ты изменился. Тебя изменили. Мы с тобой оба неслабо поломаны, да? Не думаю, что смог бы подпустить близко прежнего Баки. Не думаю, что и прежнему Баки понравился бы теперешний я. Так что не нужно этого, не переживай понапрасну. Не думай, что я смотрю на тебя и вижу кого-то другого. Я смотрю на тебя и вижу тебя. Такого тебя, каким ты стал. И мне этого достаточно. Это делает меня счастливым. К тому же, я тоже уже не тот Стив Роджерс, каким был когда-то, разве не так? Может, и не тот, но Барнсу это неважно, потому что в мелочах, которые составляют целую картину, Стив остался таким же, каким Солдат сумел его вспомнить. Всегда за равенство, свободу и справедливость. Всегда отстаивает своё мнение и защищает тех, кто в этом нуждается. Всегда старается найти мирные решения для конфликтов, зная, что силой решить можно не всё. Несовершенный, совершающий ошибки, но учащийся на них, умеющий делать выводы. Твердолобый, упёртый, порой совершенно невыносимый, но заботливый и верный. Любящий своих друзей, свою команду. Готовый в любой момент помочь, уберечь, защитить. Может, Стив и изменился. Может, и стал более чёрствым и даже циничным в отношении каких-то вещей, вопросов, проблем. Может, и стал менее искренним, потому что пришлось подстраиваться под новый век, адаптироваться к вездесущему лицемерию и носимым всеми маскам. К тому, что каждый может воткнуть нож в спину в любую секунду: что враг, что друг. Вот только волосы Роджерса всё ещё цвета золотых пшеничных полей, а глаза - январское небо, чистое и ясное. И улыбка у Стива всё такая же рассветная, умиротворяющая, согревающая, родная. Любимая. Если не станет Стива Роджерса, зачем жить Джеймсу Барнсу? Когда-то он уже отдал свою жизнь за то, чтобы Стив жил. Тогда, в поезде, падение из которого в конечном итоге всё равно привело его обратно к Роджерсу, будто они связаны невидимой нитью, цепью, кандалами. И пусть прошедшие годы изменили в самом Барнсе многое, вытравить из его души и сердца Роджерса и готовность защищать его ценой собственной жизни не смогло ничто. Именно поэтому он сорвался с места сразу же, как только услышал слова того учёного. Именно поэтому без всяких сомнений рванул в захлопнувшийся за его спиной портал, прекрасно понимая при этом, что может никогда не вернуться. И было наплевать, абсолютно наплевать. Потому что важно лишь одно. Потому что Стив Роджерс должен жить.