Плач Харона

3

— А может, он все-таки просто умер? Просто сошел с ума?

— Нет, — ответил он просто. И в этом его коротком «нет» было столько страха, столько ненависти, столько силы и мрака, что я вцепилась пальцами в днище лодки, впилась в него ногтями, боясь, что сейчас весь мир треснет по швам и река Стикс выльется в бездну.

— Поэтому ты хочешь его найти?

Харон отвернулся.

— Я не хочу. Я должен. Тень моего отца знает об Уроборосе больше, чем каждый из пробуждающихся богов.

***

Тень. Вот что искал Эней в подземном царстве, когда упрашивал Сивиллу помочь ему и заставить Харона их обоих перевезти через Стикс. Тень — это то, что оставалось после. Когда сознание меркло, личность оборачивалась темнотой и запись в системе помечалась серым, а рядом с ней появлялась пометка «исключено». Оставалась лишь тень. Комплексное воспоминание, кэш памяти. Не человек, но его следы в хаотическом порядке, который невозможно было предугадать и разобрать на детали, отыскать истину.

Но Харон все равно верил, что сможет сделать это. Так, словно теперь эта идея могла кого-то спасти.

Могла ли?

Я не знала наверняка, но следовала за ним, потому что во что бы то ни стало должна была быть рядом.

— Почему твои сестры не вступили в эксперимент?

Я пожала плечами.

— Их это пугало. Они знали, что после этого не будут прежними.

— А ты? Какой ты была?

Я улыбнулась.

— Почему-то мне кажется, что именно такой, как сейчас.

— Твоя душа для меня — бездонная яма.

— А твоя — адова бездна.

— Хочешь поговорить об этом? — усмехнулся Харон. Сделал шумный вдох. Почесал переносицу, смахнул с лица недоверчивую полуулыбку. — Отец пытался оградить меня от смерти после матери. Не хотел, чтобы я видел это снова. Это была его травма, не моя. Вот что я хотел ему сказать. Что это он был на антидепрессантах, он не спал по ночам, а не я.

— А ты?

— А я был просто мальчиком. Меня тянуло к смерти, я хотел стать приближенным к ней, посмотреть ей в лицо, стать ее тенью.