But what if it's you, and it not me?

.

~

Каждое утро было одинаковым: Гарри варил кофе, приносил его Луи вместе с утренней почтой и очередными документами на подпись. Тот просматривал всё и дальше всё заканчивалось либо сексом, либо Стайлс шел заниматься своими делами. Сегодня был первый вариант. Томлинсон прижимал парня к себе и оставлял метки на его груди и ключицах. Ничего не обычного, так было всегда, но...

— Поцелуй меня. — Тихий шепот смешанный со стоном. Луи оставил быстрый поцелуй на шее. - Нет, в губы. — Руки старшего замерли на поясе джинсов и он удивленно смотрел в глаза напротив.

— Я не буду целовать тебя.

— Почему, Луи? Почему ты можешь отыметь меня на всех поверхностях своего кабинета и не только, но не можешь просто поцеловать?

— Потому что поцелуй это более интимно, чем секс с секретарем. — Гарри отодвинул его руки от себя и отошел на шаг назад.

— То есть, это просто секс с секретарем. Я просто твой «работник» в плане секса? — Мужчина потер ладонями лицо и провел рукой по волосам.

— Я не совсем понимаю, тебя что-то не устраивает? Так ты можешь валить на все четыре стороны. Не думай, что на тебе свет клином сошелся. Я могу трахнуть любого, кого захочу.

— Так иди, трахни. В чем проблема? Ты ведь никого больше не трахаешь! — Стайлс сложил руки на груди, Луи уже изрядно достала эта ситуация.

— Откуда ты знаешь?

— Я твой секретарь, поверь, я знаю. — Томлинсон был зол, очень зол. Его стояк неприятно сдавливала ткань брюк и весь этот разговор просто выводил из себя.

— Ты никто, Стайлс, ты просто подстилка. Ты больше никем никогда для меня не будешь. У нас был уговор с самого начала, мы просто трахаемся и ничего больше. К чему все это? — Младший парень застегнул рубашку и направился к дверям.

— Может, ты и прав. Может, это всё, кем я могу быть.*

Дверь захлопнулась и Луи обессилено завалился в кресло. Черт, дурацкий день.

Гарри забрал свой рюкзак и просто пошел домой. Плевать, его всё равно не уволят, а сегодня он явно не в состоянии работать. Что на него нашло? Они могли бы сейчас просто трахнуться и всё было бы как раньше. Зачем было начинать этот разговор? Он знал ответы на эти вопросы, но отказывался в них верить, потому что это самый ужасный выход в сложившейся ситуации.

~

— И что?

— Ничего, он просто хлопнул дверью и, блять, свалил с работы. — Луи сидел у себя на кухне на полу, рядом был Зейн, который закуривал косяк и протягивал его мужчине.

— Ну так и хер с ним, Лу. Пусть катится к чертовой матери.

— Да. — Они были немного пьяны и это был второй по счету косяк, поэтому Томмо был весьма громок.

— Трахнешь кого-то другого.

— Да. Нет, черт.

— Так он был прав, ты больше ни с кем не спишь, кроме него. — Луи мотнул головой и сделал неглубокую затяжку. — Ты придурок, Томмо.

— Завали, Зейн, я под кайфом могу и ударить тебя. — Это не было смешно, но они смеялись. Потому что Луи бы не ударил Зейна, будь он хоть в стельку пьяным или обдолбанным.

— Что будешь делать?

— Не знаю. — Луи разлил по стаканам виски и передал один другу.

— Лу, ты что-то чувствуешь к нему? Что-то большее, чем просто желание трахнуть? — Шатен выдохнул дым и уставился в стену.

— Нет... Нет... — Он моргнул и, отдав косяк Зейну, уронил лицо в руки. — Блять, я не знаю. Он красивый, безумно красивый. Эти его волосы, и глаза, черт, ты бы слышал его голос. И эти блядские джинсы, которые просто прирастают к его коже и их так тяжело снять. О, и эти ужасные рубашки, которые он никогда не застегивает до конца, из-за чего видно татуировки на груди. И, блять...

Зейн тихо смеялся рядом и докуривал косяк.

— Ты идиот, Томмо. Какого черта ты влюбился? — Пакистанец так широко улыбался и, скорее всего, это было из-за травки, которую они выкурили.

— Я не влюбился в него. — Луи чуть громче сказал и эхо отразилось от стен, будто он кричал.

— Ага, мне-то не заливай. Признайся хотя бы себе в этом.

— Зачем? Чтобы было еще хуже? — И то верно, Зейн помог встать шатену с пола и вместе они дошли до спальни, где укуренные и явно несчастливые уснули вдвоем на кровати.

Гарри не появился на работе в понедельник, и во вторник тоже и всю неделю от него ни слуху ни духу. Луи старался быть равнодушным, но черт, вдруг что-то случилось? Вдруг Стайлс пропал, или его убили, боже мой, что если у него что-то случилось? Он не мог нормально работать, выкуренных сигарет становилось всё больше, а смелости позвонить своему сотруднику и поинтересоваться, всё ли в порядке, было меньше. К концу недели он так достал всех, не только Зейна, своими криками, претензиями и нытьем, что его чуть не удушили все сотрудники.

Но Зейн спас его от смерти, заставив, всё-таки, поехать к Стайлсу домой и самому лично убедиться, не пропал ли он куда-то дальше своей квартиры. Вот именно поэтому Луи стоял перед дверью квартиры уже десять минут и все никак не мог позвонить в звонок. Он постукивал ногой и пытался унять, непонятно откуда взявшееся, волнение.

— Луи? — Дверь распахнулась и на пороге стоял Гарри. В домашних штанах, висящих на одних бедрах, в белой растянутой футболке с вырезом на шее, который обнажал ключицы и Томмо хотел поцеловать их, укусить, оставить метку и снова поцеловать. Он так скучал по этому парню, сам того не осознавая. Ему не хватало этих зеленых глаз и кудрявой башки на месте секретаря. Теперь ему никто не приносил кофе, он делал его сам. — Ты что-то хотел?

— Я, п-просто хотел узнать всё ли в порядке, ты не появлялся на работе неделю и я подум-

— А позвонить ты не мог? — Гарри на самом деле был удивлен, потому что, какого черта?

— Нет, не мог. — Луи был очарован парнем. Кажется, именно сейчас он на самом деле осознал, что скучал по кудрявому, что он влюблен в него и в эти пухлые губы яркого оттенка не давали ему покоя. Он хотел поцеловать его. И пусть это начало что-то значить, плевать.

Шатен подошел близко к Стайлсу, он мог чувствовать его дыхание на своём лице. Встретившись взглядом с полными непонимания глазами, он легко, почти невесомо, прикоснулся к его губам. Страх заполнил его сердце. Что если парень не хотел, чтобы его целовал Луи? Но все мысли выветрились из головы, когда теплые руки обвили его шею и притянули ближе к себе, заводя в квартиру. Одной ногой Гарри закрыл дверь и в тот же момент был прижат к стене возле нее. Пальцы задрали футболку и прикасались к коже. Почувствовав горячий язык на губах, Стайлс чуть не задохнулся от нахлынувших эмоций. Влажный язык огладил небо парня и он мог бы рухнуть на пол от всего этого. Он вплетал пальцы в волосы на затылке Луи, а другой рукой прижимал его за шею, как можно ближе к себе. Гарри был прав, губы Луи невероятные. Они теплые и нежные. Оторвавшись от почти задыхающегося от нехватки воздуха (или от таких поцелуев) парня, шатен провел рукой по спине и тихо прошептал:

— Я не смог бы поцеловать тебя по телефону, а мне очень этого хотелось. — Глупая улыбка появилась на лице кудрявого. Луи хотел его поцеловать. Это что-то более интимное, чем секс.

— Скучал по тебе. Черт, всю неделю дрочил в душе на тебя. — Томлинсон улыбался и легко целовал губы парня. Это может быть новым наркотиком для него.

— Я могу трахнуть тебя прямо у этой стены, если ты, конечно, хочешь. — Стайлс пискнул, когда Луи пролез рукой под штаны и сжал его ягодицу. — Тем более, кто разрешал тебе ходить по дому без нижнего белья, м?

— Никто не запрещал. — Гарри прильнул к его губам и растворился в поцелуе. Руки Луи были везде и нигде одновременно. Ему было так мало этих прикосновений. Он хотел почувствовать его в себе. И Томмо не заставил долго ждать. Немного разработав вход парня каким-то кремом, стоявшим на столике, он раскатал презерватив и нежно, выцеловывая шею и плечи, миллиметр за миллиметром погружался в стоящего к нему спиной и тихо стонущему Гарри. Он ждал, пока кудрявый привыкнет и разрешит ему двигаться. Когда Стайлс медленно качнулся назад, Луи не переставал целовать его спину и за ушком. Он медленно вышел и снова толкнулся вперед.

Это можно причислить к пыткам всеобщего масштаба. Потому что движения Луи были такие медленныемедленныемедленные. Его руки аккуратно сжимали бедра, тихо стонущего парня под ним. Который, кстати, скоро с ума сойдет от этого блядско-медленного темпа. Каждый раз полностью заполняя его, шатен проходился по бугорку простаты и Гарри выкрикивал его имя и просилпросилпросил

— Лу, пожалуйста... — Тихий всхлип и сменяющий его стон.

— Что «пожалуйста»?

— Блять, дай мне кончить. — Томмо ухмыльнулся, оставил метку на шее и кудрявый слышал лишь тихий шепот и чувствовал, как теплая рука оборачивается вокруг его стоящего колом члена.

— Ты мог бы попросить и раньше. — Всего пара движений и несколько резких толчков и Гарри изливается, пачкая руку Луи и стену напротив. Шатен, не выдерживая тесноты и жара, что окутывает его член, изливается в презерватив, при этом целуя губы Стайлса, который повернул к нему голову.

Он медленно вышел из парня и, выбросив презерватив в мусорку, вернулся к кудрявому и поцеловал его. Просто нежное и медленное прикосновение губ к друг другу.

— Ты больше не работаешь секретарем.

— Как это?

— Ну, с понедельника я назначу тебя заместителем генерального директора. — Луи улыбнулся и продолжал оставлять поцелуи на шее и ключицах парня.

— Я надеюсь, это не из-за того, что ты только что трахнул меня? Потому что, не зря же я столько учился, а еще у меня была стажировка в Америке и про-

— Нет, это не из-за секса. Ты действительно хороший сотрудник, помимо того, что еще и великолепный любовник.

— О, значит из статуса «просто секс с секретарем» я перешел на уровень «великолепный любовник»? — Стайлс широко улыбался и ямочки на его щеках заставляли сердце Луи стучать быстрее. Он не ждал ответа, потому что шатен вновь поцеловал его.

Плевать в каком статусе будет он и их отношения. Если Луи будет целовать его, всё остальное не так важно.




*Maybe you're right, maybe this is all that I can be — немного переделанная строчка из песни.