Мэри Стюарт. Хрустальный грот.

Глава 8

 — Я уезжал сегодня днем покататься верхом и...

— Куда?

— Вдоль реки. Ничего особенного, потренироваться в верховой езде и...
— Уже хорошо.
— Да, сэр. Поэтому я пропустил посланца. Мне сказали, сэр, вы уезжаете завтра утром.
— А какое это имеет отношение к тебе?
— Мне только хотелось бы отправиться вместе с вами.
— Тебе хотелось бы? Тебе хотелось бы? С чего бы это вдруг?
В моей голове закружились десятки ответов. Показалось, что мать с сожалением следит за мной. Дед ждал с безразличным нетерпением, смешанным с легким удивлением. Я ответил чистую правду.
— Мне уже тринадцатый год, а я не ездил дальше Маридунума. Если дядя настоит, то меня заточат в этой или какой-нибудь другой долине, стану писарем и нигде не побываю.
— Ты намекаешь, что тебе неохота учиться?
— Нет. Я хочу учиться больше всего на свете. Но учеба что-то дает, если ты успел повидать мир. Если бы вы позволили мне отправиться с вами.
— Я еду в Сегонтиум, разве тебе не говорили? Это тебе не праздничная охота. Поездка ожидается долгая и трудная. Ни к кому не будет снисхождения.
Мне стоило больших усилий выдержать жесткий взгляд его голубых глаз.
— Я тренировался, сэр, и у меня сейчас хороший конь.
— То, что осталось от коня Диниаса? Ну что ж, выбор по тебе. Нет, Мерлин, я не беру детей.
— Значит, Диниас остается.
Мать тяжело вздохнула. Дед, уже было отвернувшийся, снова обернулся ко мне. Я увидел, как его кулаки сжали подлокотники, но он не ударил меня.
— Диниас — мужчина.
— Тогда Маэль и Дуан, тоже едут с тобой? — Эти два пажа, моложе меня возрастом, неотступно следовали за королем.
Мать тихо заговорила, но дед прервал ее движением руки. Его взгляд из-под сердито нахмуренных бровей остановился на мне.
— От Маэля и Дуана есть прок. Какой прок будет от тебя?
Я спокойно выдержал его взгляд.
— Сейчас от меня небольшой прок. Но разве вам не говорили, что я говорю по-саксонски и по-уэльски, читаю по-гречески, а моя латынь лучше вашей?
— Мерлин, — прервала меня мать, но я не обратил на нее внимания.
— Я бы добавил к этому бретонский и корнийский, но вряд ли они потребуются в Сегонтиуме.
— А можешь ли ты объяснить мне, — сухо спросил дед, — зачем мне говорить с королем Вортигерном на другом языке, кроме уэльского, учитывая, что он из Гвента?
По его тону я понял, что победил. Отвести взгляд от его глаз было равносильно долгожданному отходу с поля боя. Я набрал в легкие побольше воздуха и нерешительно ответил:
— Нет, сэр.
Он громко рассмеялся и перевернул ногой одного волкодава.
— Да, несмотря на твою внешность, в тебе все-таки чувствуется семейная кровь. По меньшей мере у тебя хватило мужества осадить старого пса в его берлоге, когда приспичило. Ладно, поедешь. Кто будет сопровождать тебя?
— Сердик.
— Сакс? Прикажи ему приготовить снаряжение. Мы выезжаем с первым лучом солнца. Ну что, чего еще ждешь?
— Пожелать матери спокойной ночи. — Я встал, подошел к матери и поцеловал ее. Она несколько удивилась, поскольку мне нечасто приходилось проделывать это.
Сзади донеслись резкие слова деда:
— Не на войну собираешься. Вернешься через три недели. Уходи.
— Да, сэр. Спасибо. Спокойной ночи.
Я простоял за дверью добрых полминуты, прислонившись к стене и успокаивая дыхание. От горла отступил комок. «Боги не оставят тебя, если ты пойдешь по их стезе. Для этого требуется храбрость».
Я проглотил комок, вытер потные ладони и побежал к Сердику .