Грубиянка.

17

Это просто жалкое зрелище. Пытка для глаз любого, кто смотрит. Каждый считает у себя в голове, но ни один это не делает правильно. Просто кошмар. Ужас, и других слов реально невозможно подобрать. Они пытаются, а потом жалуются друг на друга, что он или она делает не так то или иное. И смех, и грех — выпускники учатся вальсировать. А я стою и из-за угла наблюдаю за всем этим кошмаром. Они безнадёжны, особенно наша баскетбольная команда. Смотреть как вальсирует третий просто уморительно. Он попросил меня подождать его и, если я захочу — а я захотела — прийти посмотреть, как он танцует.

По просьбе приглашенного к нам в школу хореографа девчонки надели на свои и без того длинные ноги шпильки, а парни — туфли с длинными носами. Между каждой парой хореограф просунул тонюсенькую газету и приказал партнерам прижиматься друг к другу так близко, чтобы эта газетка не выпала. Ну, что я могу сказать, как не эксперт — они пытались. Каждый наступал друг другу на ноги, пары сталкивались и начинали обвинять друг друга. Это обучение было похоже на хаос, иначе назвать нельзя. До выпускного бала осталось полтора месяца, и за это время бедный мужчина должен научить безмозглых старшеклассников вальсировать. Мне его искренне жаль.

Сама же я тоже не умею танцевать. Да и на свой выпускной бал я идти не собираюсь. Нечего там ловить коротышке. Все девушки будут в роскошных длинных платьях, на каблуках, а если я надену такое платье, то мои ноги просто исчезнут. Я буду похожа на гнома и никакие каблуки меня не спасут.

Что касательно моего эссе — оно полностью написано и уже отправлено в Питер на проверку и оценку. Если мне повезет, то я уже смогу уехать до выпуска Димы. Не хочу я лить пустые слезы расставания, ни ему ни мне это даром не нужно. Я просто скажу ему «пока» и сяду в самолет или поезд.

Вся эта танцевальная тягомотина слишком затянулась. Я разворачиваюсь и ухожу. Мне надоело стоять и смотреть, как третий прижимается к кому-то. Я лучше пойду домой, там хоть никого нет: мама еще на работе, а брат «танцует». Мысленно желаю тренеру огромного терпения и ухожу.

***

Вот уже и май. Деревья, что не так давно стоявшие черные и до корней промерзшие, покрылись густой зеленой листвой. Вместо белого снега на клумбах теперь сочная свежая трава, цветы. Повылазили эти мерзопакостные насекомые и, будь он проклят, тополиный пух. Я сейчас помру. Глаза заволокли слезы, нос забился соплями. Чихаю, кашляю. Проклятье какое-то, а не весна! Ненавижу!