Стань лучше

Глава 62. Миша

  - Мишенька, солнце, прости, - проговорила медсестричка, которая мне сегодня с утра, вроде как, помогла, и я даже начал думать, что не надо судить по внешности и первому впечатлению. Ведь легкомысленная на вид блондинка может оказаться твоим спасителем. Но кто выдал ей права, если она с парковки выехать не может?
- Какого чёрта, Алин? – проговорил я, понимая, что сейчас всё равно придётся разбираться с причинённым ущербом. Стояла машина столько дней у «Спарты» и никому не мешала. Почему именно сейчас? Абсолютно плевать на машину. Какая разница, насколько она разбита, если я сам полностью разбит? И Маша пришла сюда. Нам надо было поговорить, но наш разговор не клеится. Только мне надо убедить её... Я взглянул на Машу, боясь хоть на секунду её оставить, но: – Маш, я на секунду... - надеюсь, она меня подождёт.
Я перевёл взгляд на Алину, растерянно оглядывающую наши машины, и побрёл к ней.
- Зайчик, я не знаю, как так вышло! – причитала блондинка. – У тебя есть страховка? Или, слушай, у меня знакомый есть, он недорого берёт за ремонт.
Я наконец-то обошёл машину и посмотрел на разбитый капот «консервной банки» Алины и на мятое заднее крыло своей «ласточки». Собственно, моя ауди отделалась царапинами, если сравнивать её с другой пострадавшей.
- Тебе самой нужна страховка? – я посмотрел на Алину, а потом огляделся и понял, что Маши нет. Чёрт, она ушла! - Слушай, Алин, мне всё равно, вызывай кого хочешь и пиши что хочешь. Скажи, что я тебя не заметил. Мне плевать.
- Миш, а, может, так договоримся? Не будем никого вызывать? – предложила Алина.
- Так даже лучше... Твоё корыто пострадало, - я ещё раз огляделся, но так нигде не увидел Машу. – Ладно, я пошёл.
- Ей, ты куда? Мне-то что делать? – не сдавалась Алина.
- Зови друзей, пусть забирают тебя. У меня никаких претензий, - я взглянул на блондинку.
- Хорошо, - та улыбнулась. – Ты, кстати, как? В больницу поедешь?
- Да, как раз туда и собираюсь, - соврал я.
Кажется, с моими проблемами скончаешься до больницы. Надо найти Машу и договорить всё то, что я не сказал. А то она опять восприняла всё в штыки. Хотя, другой реакции я и не ожидал. Как объяснить, что я делаю это только ради неё? Как вбить ей в голову, что не надо меня любить? Кажется, это бесполезно. Но раз уж я это начал, надо довести всё до конца... Хотя, моё единственное желание – это забрать Машку к себе и завалиться спать. И наплевать на Андрея, на бой и на целый мир. Хочется послать всё к чёрту. Сил уже почти не осталось. Но я в дурацкой ситуации: Маша плачет, друг ещё не знает, что я переспал с его девушкой – и, надеюсь, не узнает, скоро бой, и я уже не понимаю степени моей боли. Не знаю, как я вообще ещё жив. И день продолжается. Кажется, я навсегда его запомню.
Куда могла сбежать Маша? Как её найти? У неё где-то рядом живёт подруга. Может, она пошла к ней? Но я понятия не имею, где именно она живёт.
Чёрт, что делать-то? Боюсь, что Маша может опередить меня и рассказать всё Андрею. Он не должен ни о чём узнать, Маша должна быть с ним. Я исправлю всё, что начал. Почему я всегда всё довожу до крайностей? Почему я с самого начала не свалил куда-нибудь, чтобы им не мешать? Можно сказать, что это полнейший эгоизм привёл меня этой ночью к Маше... Или же всё-таки любовь? Чувства к ней – они существуют, и сильнее меня. И что же я делаю? Знаю, что потом меня долго будет ломать, что я отпустил ту, которая вдруг стала мне дорога. Никогда не мог и представить, что отдам девушку другу, потому что считаю его более достойным для неё.
Я прошелся немного и решил посмотреть во дворах ближайших домов. Может, она сидит где-нибудь и плачет. Можно бы было решить всё без слёз и истерик... Я не хочу смотреть в её заплаканные глаза, это тяжело. Если ей кажется, что мне нравятся её слёзы, то она ошибается. В этот момент хочется крутануть Землю в другую сторону, лишь бы она не плакала.
Нашёл я её быстрее, чем думал. Стоило завернуть в первую арку. Только она не одна. Что за придурок стоит рядом с ней? И он касается её лица.
Я рванул быстрее, чем появилось нормальное человеческое желание выяснить – что здесь происходит.
В одно мгновение я оказался около парня и быстрее, чем он успел повернуться и взглянуть на меня, врезал ему по лицу. Он пошатнулся и отлетел к стене. Наверное, этого было достаточно, но во мне что-то щелкнуло и заклинило. Кажется, такой ярости во мне не было ещё никогда. Я схватил его и продолжил бить. Всё равно, что с ним будет, всё равно, что он даже не пытается защитить себя и ответить мне.
Кажется, разум начал ко мне возвращаться, когда я услышал крик Маши: «Прекрати!» Она повторяла это слово и колотила меня по спине.
Я слишком резко развернулся и случайно оттолкнул её. Она не удержалась на огромных каблуках и упала.
Время остановилось.
Только проясняющееся сознание вернуло мою боль в грудной клетке от резких движений, что даже потемнело перед глазами. Но я смотрел как волосы Маши рассыпались по асфальту... При этом, я совершенно забыл о парне, который съехал вниз по стене.
- Маша, - я собрал все силы и наклонился к ней. Она не шевелилась, но смотрела на меня. – Ты в порядке?
В её глазах застыл ужас. Кого она перед собой видит? Кем я стал?
Я не знал, что делать, хотелось поднять её на руки. Но не решался даже прикоснуться к ней.
Она приподнялась сама, оперевшись рукой на стену:
- Не трогай меня...
- Не буду, - я растерянно покачал головой. Что я наделал?
Маша прикоснулась рукой к затылку, а потом посмотрела на свою руку. На её руке кровь. Боже, с какой же силой она ударилась об асфальт, что разбила голову?
- Малыш, поехали в больницу, - я растерянно смотрел на неё, совершенно не зная, что делать.
- Нет, - с дрожью в голосе, но уверенно ответила она. – Что ты наделал? – повторила она мои мысли, а затем воскликнула. - Костик!
Я не сразу понял, о ком она. Но Маша очень быстро встала и бросилась к парню, который уже лежал вдоль стены, неестественно склонившись на асфальт. Чёрт, я его убил?
- Костик! Ты жив? – кричала Маша, пытаясь его поднять. Я разбил парню лицо... И, надеюсь, просто вырубил. – Костик! – уже со слезами продолжала она. Ей удалось его усадить.
Только сейчас до меня дошло – кто это. Я же видел «это пугало» на фотках. Это бывший парень Маши.
Я тоже опустился на колени и приложил три пальца к шее пострадавшего. К счастью, пульс есть. Это заставило облегчённо вздохнуть. Не мог же я убить его парой ударов?
- Он жив, - сказал я Маше. Только надо как-нибудь привести его в чувства. – Дай, я, - я убрал руки Маши с его лица, поймав себя на мысли, как противно от того, что она его касается. Но сейчас надо вернуть сознание этому уроду. Я попробовал осторожно постучать ему по щекам и заметил реакцию.
- Костик, ты в порядке? – спросила Маша истерическим тоном. А я даже боялся на неё смотреть. Зато этот Костя открыл глаза и уставился на неё, с трудом соображая, что произошло.
Вместо ответа он выругался, а затем посмотрел, что за вторая фигура рядом с Машей.
- Это что за псих? – выпалил Костя, пытаясь подняться. От испуга или шока у него это получилось достаточно быстро.
- Её парень, - резко сказал я, сам не осознавая своего ответа.
Маша, которая так и сидела на коленях, закрыла лицо руками. И по её дрогнувшим плечам я понял, что она плачет.
А бывший друг Маши торопливо зашагал прочь от нас. В мой адрес сыпалось ещё множество оскорблений. Он шёл, пошатываясь, проклиная меня. На Машу ему было наплевать. А я понял, что меня разрывает чувство вины перед ней. Никогда так не терял контроль. И, кажется, это просто последняя грань наших с ней отношений...
Я попытался её поднять, но она резко отдернулась.
- Я сказала, не трогай меня, - прокричала она. Никогда не представлял, что она может кричать. Она сама не своя. – Он ничего мне не сделал! Зачем ты стал его бить? В тебе осталась хоть капля рассудка? – не унималась она.
И в этом она права. Чего у меня не осталось, так это рассудка. И я сам боюсь себя. Но больше за неё.
- Прости за него! Но я не мог смотреть, как он к тебе прикасается! Я же не знал, что ты его знаешь! – чёрт бы его подрал, откуда вообще выплыл отморозок?
Маша поднялась и подхватила упавшую сумку, избегая взгляда со мной. Она сделала несколько шагов, остановилась и развернулась.
- Знаешь, Миш, если ты хочешь оставить меня, то оставь! Забудь о моём существовании. Не давай хоть малейшую надежду, прекрати издеваться. Если ты привык так жить, то пойми, что я другой человек, - у неё текли слёзы по щекам, и она даже их не вытирала.
А я просто ненавижу себя сейчас. Почему всегда страдают больше всего те, кого мы всех сильнее любим? Зачем мы больнее всего их бьём? Теперь я осознаю это в полной мере.
- Я знаю, какая ты. И именно это тянет меня к тебе и одновременно заставляет бежать от тебя. И сейчас я доказал себе, что мне не стоит оставаться с тобой, - я уже не понимаю, что несу. Я никогда не выяснял ни с кем отношения. Мне нечего было делить с кем-то. Может, в этом и есть счастье?
- А может ты просто трус? Я готова простить тебе всё, все твои дурацкие поступки, подавить в себе все обиды, переступить через свою гордость и принципы... Готова на что угодно! И ты это знаешь. А ты... Ты только твердишь, что мне не пара, меня не достоин, что не изменишься, - она отчаянно разводила руками, стараясь говорить спокойнее, но её истерика так и не закончилась. – Так может лучше стать достойным! Найти в себе силы и измениться, если я тебе всё же нужна. А не швырять меня другу, как ненужную тряпку.
И она опять права. Я впервые признаю, что она права. Но она не хочет даже попробовать понять меня.
- Маш, ты сама говорила, что если по-настоящему любишь, то можешь отдать любимого человека другому, только потому, что с ним он будет счастлив, - я вспомнил какой-то наш с ней разговор. Да, это её слова. – Пойми меня, я с самого начала хотел свести тебя с Андреем, даже не пытаясь влюбить тебя в себя. И знаешь почему? Потому что знал, что из этого ничего не выйдет. А на счёт Андрея я не изменил своего мнения.
- То есть, хочешь сказать, что ты делаешь это только потому, что любишь меня? – опять она зацепилась не за ту фразу. Ощущение, что мои слова про Андрея она просто не слышит. Маша не стала ждать ответа, а воскликнула: - Это невыносимо! – и зашагала дальше.
За сегодняшний день я уже неоднократно пожалел, что остался жив. Меня распирают, глушат и чувства, и ощущение боли. Это на самом деле невыносимо! Она права. Права во всём. И это бесит не меньше остального. От того, что она хорошая и она права. И я не могу её отпустить, хотя, так хочется, чтобы она ушла. Просто оставила меня, сказала, что ненавидит.
Я побрёл за ней, но она уверенно шла назад к спортивному центру. Не могу оставить её здесь одну. Надо усадить её в такси, чтобы знать, что она спокойно доедет домой. На ней слишком короткое и яркое платье... И этот её вид мне не нравится. Хотя, когда я её первый раз увидел, она выглядела почти так же, не считая обуви. То же платье? Оно тоже было красное. Красный. Опять красный. Мне нравилось, когда Маша была незаметной. Словно она прятала себя от всех, от всего мира, и только я её разглядел, увидел в ней что-то очень привлекательное. И мне нравилось то, что это видел только я.
Маша опять развернулась, словно знала, что я иду за ней.
- Я тут подумала. А может это месть? – теперь я уже не знаю о чём она, и по моему удивлённому лицу она это поняла, поэтому уточнила. – Я видела фотографии Кати Яркой! И не говори, что ты не знал, что я - словно её сестра-близняшка. И мне сам факт того, что мы похожи, не приятен. Как ты это объяснишь?
- Маш, я сам недавно обнаружил это сходство. Когда я увидел тебя, у меня и в мыслях не было этой Кати! И зачем мне нужно было тебе мстить? – да, это странное и почти роковое совпадение. Маша была похожа внешне, но у неё был иной образ. Я даже не вспоминал эту «виртуальную тварь».
- Она разбила твоё сердце... А ты... Решил разбить моё!
- Глупость. Зачем тогда я выбрал такой странный путь? Ты не думала, что я мог тогда просто соблазнить тебя тогда! Думаешь, не смог бы? Поиграл бы и выбросил! – я чувствовал, что опять поднимаю голос. Да неужели я бы так сделал? Я никогда так и не делал, просто не привык начинать серьёзные отношения с теми, с кем сплю. Потому, что мне это было не надо! Поэтому, чем проще девушка ко мне относилась, тем больше она меня устраивала.
- А сейчас ты поступаешь не так? – не сдавалась Маша, тоже опять повысив голос.
- Нет! – как доказать ей?... Доказать ей что? Что я её люблю? Но хочу на самом деле бросить? И как она это поймёт и примет? – Я не знаю, что нас заставило оступиться, ведь мы не хотели быть вместе.
- А, может, любовь? – опять она начинает. И наш разговор вращается в том же круге.
Я ничего не ответил, пытаясь перевести дух. Не знаю, который час. Надо успеть на бой. И, кажется, уже пора вколоть что-нибудь обезболивающее. Может, нам вместе с Машей поехать в больницу? Как её голова? Я ведь совершенно забыл о её ушибе. На улице уже стемнело, а у меня частично плывёт всё перед глазами.
- А если нет? - но я опять продолжаю этот бессмысленный разговор. - Иногда любое увлечение сводит с ума так, что можно принять его за что угодно. И всё прогорит быстрее, чем успеешь опомниться. А потом ты будешь жалеть, что ошиблась, - я же вижу это в Маше. Я ей загорелся, и с её-то опытом она не способна здраво рассудить свои желания. В ней больше страсти, чем я даже подозревал, и это может ей навредить. Или же она на самом деле меня любит? Кажется, я в это могу поверить, но пытаюсь убедить нас двоих, что это не так.
- Но может это будет моя ошибка! Мой выбор! Только мой. И не надо заставлять меня делать то, что я не хочу! – новый порыв истерики. Кажется, нам бесполезно сейчас разговаривать. Но у нас нет завтра. Потому что Андрей не дурак, и вся эта ситуация может пролиться на свет не самым лучшим образом.
- Маш, давай ты выслушаешь меня без скандала. Хорошо? - я дождался её кивка и продолжил: - Андрей сказал, что ты понравилась его семье. А, значит, ты с ними уже познакомилась. И, они - удивительные люди, которые потянут тебя вверх. У отца Андрея уже есть на тебя планы, и я уверен, он будет удивлён, насколько ты талантливый переводчик. Я не понимаю иностранные языки, но никого не встречал умнее тебя. В твоей маленькой голове есть ключи от этого мира, и тебе надо сделать лишь правильный выбор в жизни, – кажется, убедительнее я никогда не говорил. – Может, у вас с Андреем ничего не получится, и вы разбежитесь через месяц. Я могу ошибаться во всём. Но сейчас я вижу ваше будущее. А своё пока нет. И, тоже вероятно, что я вскоре начну опять убивать себя за то, что не стал бороться за тебя. Но я хочу тебя отпустить.
Маша опустила глаза, обдумывая мои слова. Надеюсь, это она услышала всё.
- А если я беременна? – тихо спросила она, опять подняв глаза.
Я вздохнул. Аргумент, конечно, весомый. И это самое худшее, что могло произойти в этой ситуации.
- Маш, мне будет искренне жаль, если это окажется так. Но ты же не оставишь ребёнка? Не надо жить в обмане, - я старался подбирать слова, но это не помогло. Тема не самая приятная и достаточно тяжёлая.
По её щекам опять потекли слёзы. И я уже чувствую, что сдаюсь. Я устал «бить её». Зачем же я продолжаю?
- Тогда зачем? ЗАЧЕМ ты пришёл ко мне этой ночью? – опять закричала она. Очередной приступ истерики. - Зачем сказал, что любишь меня? – продолжила она. Я только сейчас заметил оборачивающихся прохожих, которые невольно стали зрителями. Кажется, мы забыли, что мы не одни здесь.
Я схватил её за руки чуть выше локтей, с силой сжимая, чтобы она не вырвалась.
- Успокойся, - произнёс я тихо. – Прошу тебя, успокойся.
Маша в очередной раз зарыдала и опустила голову мне на плечо. Её трясло. Я собрал всю силу воли, чтобы не прижать её к себе. Я и представить не мог, что будет так тяжело. Она не хочет отпускать меня, я пытаюсь отпустить её, но не могу.
- Прости меня. Я устала просто, - прошептала она в моё плечо. – Я всё понимаю. Нельзя изменить людей так, как нам хочется, - она пару раз всхлипнула и продолжила. - Только не приходи ко мне больше, я никогда больше не хочу тебя видеть. Иначе я не смогу жить нормально.
- Обещаю. Я скоро исчезну, - сказал я. Я бы хоть сегодня свалил куда-нибудь, только не получится.
Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Мы так и стояли, смотря друг на друга. Я разглядывал её заплаканное лицо. Что я вижу в её глазах? Надежду, что я передумаю? И внутри меня с новой силой растекается боль. Захотелось даже отпустить Машу и согнуться, не в силах терпеть. Физическая ли это боль? Я не знаю.
Но сильнее боли – желание поцеловать её. Почувствовать её губы. Только на это ни к чему. Тогда мы не расстанемся...
Дождь решил за нас, что хватит. Хватит. Перед смертью не надышишься. И мы бесконечно можем выяснять отношения и смотреть друг на друга. Но... Это всё.
Маша вздрогнула, но так и продолжила смотреть на меня, словно завороженная. А дождь быстро набирал обороты, усиливаясь с каждой секундой.
- Идём, - сказал я. Надо найти такси или дойти до автобусной остановки.
Она не сказала ни слова, а молча побрела за мной. Я не видел её лица, и не знаю, плачет ли она. По нему стекают струйки воды.
Удачно недалеко от нас остановилось такси, из которого вышла женщина, раскрыв зонт. Я поспешил к машине, и буквально силой усадил туда Машу, продиктовав водителю её адрес.
Водитель подумал, что я тоже поеду, поэтому ждал, когда я заберусь в салон... Но я взялся за дверь, лишь намереваясь её захлопнуть.
- Я люблю тебя, - произнесла Маша, поймав мой взгляд.
- Прощай, - сказал я и захлопнул дверь.
Через какое-то мгновение машина тронулась с места. А я остался стоять под проклятым дождём. Осталась только боль. Разъедающая, она прижилась за сегодняшний день.

Дорога до дома, как в тумане. Я ни о чём не думал, стараясь просто переставлять ноги. Но последние слова Маши так и звучали в голове.
Опять промок насквозь.
Я разулся, снял куртку и стянул с себя мокрую футболку. Зашёл в ванную и, кое-как растерев волосы полотенцем, достал из кармана украденные ампулы и шприцы. Но на секунду замер, в очередной раз разглядывая себя в зеркало. Надо решить, готов ли я выйти на ринг в таком состоянии. Отражение вновь не порадовало. Надо будет хорошо притворяться до самого ринга, что я в порядке. И никто не должен знать про гематому. А потом будет уже поздно. Слепой всё равно не отменит бой, даже заметив у меня травму.
Реально ли продержаться еще чуть меньше двух часов? Думаю, да...
Решительно вскрыв ампулы, я стал набирать их содержимое, только сейчас понимая, как сильно трясутся руки... Но к счастью, я ничего не пролил и не разбил. И осторожно вколол несколько уколов по всему месту ушиба.
Попытка что-то поесть не увенчалась успехом, к горлу мгновенно подступила тошнота. Жаль, что нет алкоголя. Кажется, не помешали бы сто грамм для храбрости, если учесть, что я собираюсь сделать. Не думаю, что хоть один адекватный боксёр выйдет на бой с таким риском. Кажется, пришло время судить о моей адекватности.
Андрей во многом прав, когда говорит о том, насколько отвратительны подобные нелегальные бои. Насколько они отбрасывают нас вниз. К ним не готовишься, да и не сможешь себя подготовить так, как надо. Надеешься на свою силу и везение. А не на талант или же какую-либо уникальность.
Я поставил в прихожую заранее приготовленную сумку. Чувствую небольшое облегчение после уколов, и это хоть как-то заставляет подключать мозги и здраво мыслить. Конечно, у меня не выходит из головы Маша. Наш разговор был в сто раз хуже, чем мог его представить. И вместо «я тебя ненавижу», она сказала, что любит меня. После всего! После всех моих косяков, всех последних слов...
Я потер лицо руками и присел на диван, откинувшись на спинку. Закрыв глаза, тяжело вздохнул. Отношения с девушкой кажутся сложнее всего остального, и именно от этих сложностей я всегда бежал. Но сам заварил такую кашу, что просто захлебнулся в ней.
Маша меня любит. Любит, несмотря ни на что.
И я её тоже люблю. Может быть даже за то, что она любит меня и верит в это чувство.
Она показалась мне меньшей из зол. Обычная девочка с простыми взглядами на жизнь. И наши отношения складывались с ней и без секса, без поцелуев. Это странно, но помимо привычных чувств у меня к ней проявилось ещё много чего.
И я хочу, чтобы она была счастлива. Но... Она ведь не останется с Андреем. Только если мне назло. Но я исключаю подобный вариант. Она просто не будет с Андреем, потому что не может жить без чувств.
Тогда что же получается?
Я рушу свою жизнь и тяну за собой её.
Но что я должен сделать? Сейчас у меня нет времени и сил на разговоры. А завтра? Я не знаю, что будет завтра. Неизвестно, какими травмами я отделаюсь после боя. И, возможно, завтра с трудом поднимусь с больничной кровати.
Решительно открыв ноутбук, я сразу увидел незакрытые вкладки с нашими совместными фотографиями. Только не сейчас.
У меня нет номера телефона Маши. И нет телефона вообще. Как раньше люди справлялись без этой техники?
Но что я ей скажу, если бы смог позвонить? «Я даю тебе время подумать, но если ты не будешь с Андреем, я в твоём распоряжении?» Бред! Самая тупая мысль, которая могла прийти в голову. Маша меня уже не простит. И я её понимаю. Просто с неё действительно хватит. Только такое чувство, что я не всё ей сказал. Осталось ещё что-то очень важное, что она должна знать.
Её даже в интернете не найти.
Я стал закрывать все фотографии, и на экране появилось электронное письмо от Эллы, в котором она прислала мне эти фотографии. А я переслал их Маше... Есть её электронный адрес! Я скопировал его и вставил в строку нового письма. Совершенно не думая, что пишу, стал набирать какой-то текст. Всё то, что я не сказал Маше. Что бы она сейчас не испытывала, не хочу, чтобы она думала, что мне было всё равно на то, что у нас с ней было. Может, нельзя это назвать нормальными отношениями, вообще, отношениями. Но для меня это тоже опыт. Та модель отношений, где я сломался, где повёл себя, как трус. И я заранее знаю, что долго буду жалеть о том, что мы не остались вместе.
Накатав приличный текст, я даже не стал его перечитывать, а захлопнул ноутбук, так и не отправив. Нет! Не стоит писать ей это сейчас, когда она поняла, что я просто хочу с ней расстаться. Всё запутается ещё больше. Может, Андрей найдёт способ утешить её и влюбить в себя. Андрей может всё. Я это знаю. Тогда зачем опять мутить воду?
Всё! Маша, прости, но так будет лучше для всех.
Сейчас надо найти капли для глаз и заняться самовнушением, что со мной всё в порядке.
Натянув чистую одежду, я по возможности привёл себя в порядок, взял сумку и вышел из дома.
На улице меня опять встретил моросящий дождь. Я накинул на голову капюшон толстовки и даже не успел отойти от подъезда, как услышал сигнал машины. Рефлекторно повернувшись, увидел,как моргнула фарами машина, бордовый лексус. Это машина мамы Андрея, только приглядевшись, за рулём я увидел самого Андрея.
Я дошёл до машины и забрался на соседнее место с водительским.
- Успел тебя поймать, - произнёс Андрей. – Ты никогда перед боем не садился за руль. Традицию нельзя нарушать, - он слабо улыбнулся, но потом быстро стал серьёзным. Машина плавно тронулась с места, и Андрей осторожно объехал припаркованные машины. Привык, что он газует по максимуму, пролетая любые проулки.
- Я бы доехал на такси, - сказал я, так и собирался сделать. – А ты как за рулём оказался? У тебя же нет прав.
Андрей усмехнулся.
- Кому нужны мои права, если сам отец сегодня усадил меня за руль?
- Неожиданно, - я вздохнул. Видимо, Валерий Альбертович быстро сменил гнев на милость.
- Вполне ожидаемо. Мне нужны колёса, - и опять серьёзный тон. Нет привычной шутливости в его голосе. Время идёт, мы меняемся. Кажется, скоро от друга не останется прежнего Андрея, и он превратится в молчаливую и задумчивую копию своего отца. Или у него просто был тяжёлый день?
Я промолчал. Не знаю, о чём с ним говорить. Да и он не будет донимать разговорами, зная, что у меня бой.
- Ты знаешь, куда ехать? – спросил я.
- Знаю, - уверенно ответил он. Кто мог ему сказать? - Только заедем на пару минут в одно место.
Я не сразу понял, куда ему надо, но потом заметил на заднем сидении большой букет из каких-то белых цветов. Подозреваю, что мы едем к Маше.
- Девушка объявилась? – спросил я. Может, она ответила Андрею на звонок после нашего разговора?
- Нет, - сухо ответил он, стараясь делать вид, что увлечён дорогой.
Мы выехали на Молитовский мост, и я уставился в окно. Не верю, что прыгнул вчера отсюда. Темнеющая вода кажется бездной, из которой не возвращаются. Зачем же смерть меня пощадила? Решила, что я ещё что-то не доделал в этой жизни? Только за сегодняшний день я не сделал ничего хорошего. Или же я так и нахожусь под толщей воды, меня уносит течение, и ничего этого нет? Но происходящее – реальность. И Андрей едет к Маше... По крайней мере, я буду знать, что она в порядке.
- Не слышал, Вадик Соколов умер? – неожиданно произнёс Андрей.
Я с трудом уловил смысл этой фразы. Вадик Соколов? Это же Сокол, ходил с нами в секцию по боксу, и он тоже долго занимался спортом.
- Не слышал. Что случилось?
- Вчера были похороны. Говорят, передозировка, - Андрей покосился на меня, но сразу же перевёл взгляд на дорогу.
Плохая новость. Радует только то, что его не прибили где-нибудь на ринге. Странный был бы знак.
- Он, вроде, и не пил никогда, - произнёс я вслух, пытаясь вспомнить всё то время, что знал этого парня.
- Все мы раньше многого не делали, - произнёс Андрей и опять замолчал.
Так молчание и стало нашим другом до Вишнёвой улицы. Подъезжая к дому Маши, внутри меня опять что-то сжалось. Но надо отпустить Андрея к ней. Надеюсь, она примет верное решение.
Андрей остановился у нужного подъезда. Бросив мне «Я не долго», взял букет и быстро направился к открытой двери.
А я закрыл глаза и постарался успокоиться. Чувствую какое-то напряжение. Раньше я редко так нервничал. И не знаю из-за чего больше. Из-за того, что Маша скажет Андрею или из-за просыпающегося разума, что с моей травмой лучше не выходить на ринг. А может, из-за того и другого.
Я открыл дверь и вышел из машины. В салоне слишком душно. Не успел я и немного подышать воздухом, как увидел Андрея. Он шёл с цветами, а это значит, что Маши нет.
- Её нет дома? – спросил я, понимая, что она давно уже должна быть дома. Где же она? Я надеюсь, ей не пришло в голову прыгать с моста или ещё что-то в этом же духе?
- Нет, - Андрей поднял голову и взглянул на окна её квартиры. Света нигде не было. Он достал телефон и, видимо, опять набрал её номер. Я терпеливо ждал, что она ответит на звонок, но ничего.
- У тебя нет номера её родителей? – молниеносно выпалил я.
- Нет, как-то не успели обменяться. Хотя, я хотел взять номер её отца, - Андрей в очередной раз вздохнул. Наверное, я бы никогда не хотел оказаться на его месте. Хуже всего, когда ты не понимаешь происходящего, не зная, что творится за твоей спиной. – Знаешь, - Андрей посмотрел на цветы, и осторожно оторвал лепесток от одного из них. – Когда-то я считал, что дарить цветы – это что-то особенное. Несёшь букет дрожащими руками, ожидая, как увидишь счастливые глаза той, кому он предназначается. А сейчас... Сейчас – это просто мёртвые растения, которым осталось жить несколько дней от силы, и чем меньше времени после их смерти, тем они дороже. Не пойму только, мы взрослеем или черствеем? – и это сказал романтик Андрей? Перемена в его взглядах на жизнь на лицо.
Я не успел ничего ответить, как заметил, что к подъезду подошла соседка Маши, женщина пенсионного возраста. Видел её пару раз, она всегда всех разглядывает. Не очень приятная бабуля. И сейчас посмотрела на нас и на машину.
- Ваша машина? Убрали бы с дороги, невозможно пройти, - проговорила она недовольным тоном.
- Не сердитесь, возьмите букет, а то завянет, - Андрей протянул ей цветы.
Она нерешительно потянула руки за букетом.
- А ты к кому тут ходишь? У нас две невесты в подъезде – Верочка и Машенька, - видимо, цветы оказывают положительное действие на всех женщин, вне зависимости от возраста.
- К Маше. А вы не видели её сегодня? – спросил Андрей.
- Нет, не видала. Только жених-то у неё другой был, каждое утро к ней приезжал, - любят же соседки разносить сплетни. Вот зачем Андрею это знать? А тем временем бабушка задержала взгляд на мне. – На него похож, только посимпатичнее. Видела, как она ревела из-за него.
Видимо, даже бабуля меня не признала, а то бы сдала Андрею. За комплимент спасибо.
- Спасибо, - проговорил Андрей. – Не болейте!
Пока бабушка восхищалась, какой прекрасный молодой человек Андрей и какой замечательный жених для Машеньки, тот направился в машину. По его лицу можно было сказать, что его задела полученная информация.
Я тоже забрался в салон и осторожно спросил:
- Что думаешь?
- У меня уже не осталось разумных догадок. Знаешь, она замечательная. И я бы хотел быть с ней. Но я, видимо, опять слеп, и чего-то просто не вижу. А что вижу, не могу понять и объяснить, - Андрей говорил это, делая вид, что рассматривает панель салона машины. – Ладно, поехали. Времени осталось мало. Ты же не можешь пропустить бой? – как-то не по-доброму произнёс Андрей.
Больше он ничего не говорил, и осталось лишь догадываться, что творится в его голове. Ощущение, что он не даст Маше шанс оправдать своё исчезновение. Что бы она не придумала, он не будет ей верить. Готов ли Андрей проглотить ложь в чистом виде, только для того, чтобы не разочароваться в девушке, которая на самом деле хорошая и достойна быть с ним? Ложь, чтобы не разочароваться окончательно в лучшем друге, который чаще всего не думает, какова цена его поступков. Наверное, в нашей ситуации уже никто не будет счастлив, ведь тайное всегда становится явным. Рано или поздно кто-то что-то скажет Андрею, а сопоставить некоторые факты и докопаться до сути – дело малое.
Всё дорогу мы ехали молча. Остановившись недалеко от «Чёртовой дюжины», Андрей посмотрел на меня и произнёс:
- Приехали.
- Спасибо, - проговорил я. – Я пошёл, - и хотел уже открыть дверь, чтобы выйти.
- Стой, - резко произнёс Андрей. – Понимаю, что не самое подходящее время для разговора по душам, но удели мне пару минут, - он взглянул на часы. Я тоже.
21:35.
У меня всего двадцать пять минут до боя. Это чертовски мало.
- Говори, если это важно, - я вздохнул. В свете последних событий, даже не знаю, о чём пойдет речь.
Андрей вздохнул, взглянул на вывеску клуба, а затем на меня:
- Скажи, что привело тебя к Слепому? Зачем ты опять играешь у него? – Андрей сказал эта как-то пренебрежительно, словно его раздражает сам факт этого.
Я опустил глаза и промолчал. Что привело, то привело. Не вижу смысла сейчас это обсуждать или как-то оправдываться.
- Молчишь? – Андрей взмахнул рукой и то ли специально, то ли случайно ударил по рулю. – Отлично! Молчи! – ощущение, что он с трудом сдерживает эмоции. Он тоже помолчал немного, а потом продолжил. – Вспомни, кто ты и к чему стремился. Ты – спортсмен, у которого есть все данные для успешного будущего. Знаю, что твоя жизнь для тебя – это игра. Так знай, что играешь не там. Я никогда этого не говорил, а ты не спрашивал. И мне интересно вот что, тебя никогда не волновало, как удалось тебя вытянуть из этой секты много лет назад? А я тебе скажу, что это было не так просто.
- О какой сумме идёт речь? – спросил я. Да, я на самом деле не интересовался, почему Слепой не донимал меня больше после того, как я сорвался с игр. Ведь это не в его правилах. И я догадывался, что родители Андрея внесли приличную сумму не только за моего брата, но и за меня. Но Андрей много лет убеждал меня, что всё нормально, что я никому ничего не должен. И я как-то перестал мучить себя этими мыслями.
- Сумма уже не имеет значения. Но она была выше, чем потребовалась на лечение твоего брата. Но не это важно, не это... Ты хоть представляешь, что за тебя вступилась моя семья? Потому что для них ты свой человек, они знают тебя с детства. Жаль, что ты с этим тоже не считаешься. Когда люди, которым ты не безразличен, пытаются уберечь тебя, а ты плюешь на них, - понесло Андрея. Он на самом деле никогда не поднимал этот разговор. Почему он решил высказать мне всё сейчас? Чтобы я чувствовал себя виноватым? Зависимым? Меня последнее время и так замучила совесть. Но он продолжал. - Ты хоть читаешь договор, когда подписываешь? В случае добровольного ухода с ринга, ты обязуешься вернуть сумму в два раза больше той, что заработал. Если ты не возвращаешь долг в указанный срок, то обязан передать своё имущество в залог до очередного установленного срока возврата штрафа. Только какое, к чёрту, имущество у восемнадцатилетнего парня? Какое? Квартира родителей, где он прописан? Ты об этом не думал? – Андрей повысил голос, пытаясь докричаться до меня. И ему это удалось. - Поверь, когда мой отец прочитал договор, он был в гневе. Потому что лазеек нет, а договор имеет юридическую силу. Именно поэтому он отправился к Георгию Слепнёву лично просить за тебя. Как видишь, для тебя сложилось всё удачно. Договориться удалось, и вопрос был улажен. Только было одно условие, что Слепой никогда больше к тебе не приблизится, и оставит тебя в покое. На что он сказал: «Да он сам ко мне прибежит, сам захочет вернуться. И тогда договор не в силе». И я дал слово, что ты лучше выстрелишь себе в висок, чем вернёшься. Всегда считал тебя умнее, чем ты есть. Слепой предложил бессрочный спор, зная, что выиграет. И на тебе! Столько спокойных лет, и ты опять влез в это дерьмо!
Да, слышать это неприятно. Иногда кажется, что ты идешь своей дорогой. А на самом деле, на тебя спорят, за тебя решают. А ты... Ведешь себя, как идиот.
- Андрей, я понял, - я посмотрел на друга. Смысл высказывать мне это? Ничего не исправить, не вернуть, не изменить. Я сделал то, что сделал. Зато теперь стало ясно, почему Слепой уделяет моей персоне столько внимания, постоянно упоминает Андрея и ничего не забыл. Это была игра. Андрей не рад из-за того, что проиграл? Ведь я отвечаю своей головой, и теперь это никого не касается. Может, Андрей ждёт моего раскаяния, но у меня в душе только гнев. – Я устал от твоей опеки. Не надо! Я благодарен твоей семье, тебе и всем, кто за меня переживает! Но оставьте меня в покое!!! Хоть раз!
- Да тебя, как ребёнка, нельзя выпускать из вида ни на секунду, чтобы не влетел куда-нибудь. Сколько тебе заплатить, чтобы ты не выходил сегодня на ринг? – подстраиваясь под мой тон, начал Андрей. - Назови сумму! Сколько тебе предложил Слепой? Умножь её на два, на десять. Чтобы не пришлось потом расплачиваться с этой проклятой мафией!
- Представь, что мне не нужны твои деньги! Ни твои, ни твоей семьи! Я вам никто! Я взрослый человек, и могу заработать себе на жизнь сам. Не всё можно купить. Хотя, для тебя это новость! – наверное, последнее дело ругаться с Андреем, но я в очередной раз перестал отвечать за свои слова.
Андрей выдохнул, пытаясь успокоиться. Мне бы тоже не помешало.
- Ладно, уговорил. Но, пойми, в этот раз не будет моего отца, в этот раз некому тебе будет помочь. И что бы ты ни говорил, ты для меня всегда был, как брат! И сейчас можешь говорить, что угодно, но расставь приоритеты правильно. Знай, кто тебе друг, а кто враг!
- Да я устал от нашей вечной дружбы! Меня уже тошнит от ЕГО ВЫСОЧЕСТВА Андрея Бордовских! – кажется, это правда. И я сказал ему её в лицо.
Андрей даже не изменился в лице, продолжая с осуждением смотреть на меня.
- Миш, остынь немного. Пойми, моё терпение тоже не вечно. Да, ты прав, нам пора разойтись по разным дорогам, раз от нашей оставшейся дружбы у тебя только негатив. – Андрей стал говорить размеренным тоном. - Но подумай ещё раз над моим предложением. Тебе должны заплатить за бой, я плачу за то, чтобы его не было. Считай, это сделка.
- Всё, с меня хватит! – я открыл дверь, желая скорее выбраться из машины.
- Стой! – опять произнёс Андрей, как команду. – Закрой дверь!
Я почему-то повиновался. Но внутри меня бушует пламя. Действительно хочу как-то дальше сам жить, без вечной денежной помощи Бордовских. Это и раньше унижало, сейчас подавно.
- Давай забудем о деньгах. Но твои принципы тебя и сгубят, - Андрей вздохнул. Видимо, он понял, что любая агрессия в нём повышает её автоматически во мне. – Не швыряйся друзьями.
- Я никем не швыряюсь, - проговорил я, но успокоиться не получалось. – Андрей, может, ты перестанешь быть слепым и наденешь очки? Я давно веду себя не по-дружески, и не пойму почему. Зависть, соперничество, ощущение себя вторым, после тебя? Но ты не думал, что твой лучший друг за твоей спиной не так чист?
- Прекрати нести эту чушь. Может, это я всегда был в твоей тени? И завидовал тебе, что ты свободен в своих мечтах и решениях! А я всегда подчинялся отцу. Да, на первый взгляд казалось, что у меня крутая жизнь! Но... Мне ни разу в жизни не позволили сделать так, как я хочу! С моим мнением никто не считался. Я благодарен родителям за всё, но они всё решили за меня.
Этого я не ожидал услышать от Андрея, но его жалоба на жизнь почему-то разозлила меня ещё больше. Я не верю, что родители у него – тираны. Может, Андрей сам никогда ни в чём не проявлял инициативу?
Он продолжил:
- И что бы ты сейчас не нёс, ты говоришь это сгоряча. Я не верю тебе. Ты бредишь.
- Я не брежу, - я окончательно потерял контроль над своими словами. - И правильно, что мне не веришь, потому что я устал притворяться паинькой и делать вид, что я не знаю твоих девушек и не сплю с ними...
- Ты об этом! Не смешно же! Ну, было в прошлом пару косяков, это давно уже не важно, - вымолвил Андрей. – Не устраивай детский сад.
Но меня уже не остановить. Я даже сделал смешливый тон:
- А кто сказал, что мы о прошлом? Я спал с Милой, и с Машей...
Андрей сам усмехнулся:
- Ну, про Милу я догадывался. Она слишком тобой интересовалась. Так что, если это правда, я не удивлён... Но не смеши меня на счёт Маши. Ты её вообще не знаешь, она не из тех, для кого существует просто секс.
- Вот как раз Машу я хорошо знаю. И ты прав на счёт неё, без любви она бы не стала... Только любит она не тебя.
- Хватит! – перебил меня Андрей. - Не придумывай! Ты ищешь любой повод, чтобы меня задеть... Но в эту чушь я не поверю.
- Я был у неё этой ночью...
- Я отвёз её поздно домой, и она легла спать... - перебил меня Андрей, защищаясь. Он мне всё ещё не верит или уже сомневается?
- А потом пришёл я.
- Я не верю... - проговорил Андрей.
Ему нужны доказательства? Кажется, я знаю:
- У неё в спальне на полу перед кроватью стоит картина с собором, похожая на ту, что висит у тебя в бильярдной. И её у неё не было до вчерашнего дня...
Андрей посмотрел на меня и замер, словно анализировал услышанное. Видимо, это действительно доказательство. И только в попытке доказать свою правоту я полил грязью Машу. Стало, как никогда, мерзко на душе.
Через некоторой время Андрей вернул способность двигаться. Он отвернулся от меня и посмотрел вперед сквозь стекло машины.
- Проваливай, - произнёс он, стараясь не выдавать никакие эмоции.
Я немного подождал, ожидая, что он захочет ещё что-то высказать, но он молчал. И я не стал тянуть время. Я открыл дверь, взял сумку и вышел из машины. Пока я ещё не осознаю, что натворил. Что я предал не только Андрея, но и Машу, которая так искренне ко мне относилась.
Всю дорогу от машины до клуба я не оборачивался. Андрею надо принять это. Понять, кто на самом деле я. И понять, что пока я рядом с ним, его жизнь только хуже. И Маше надо это тоже понять. Я даже не сдержал своё слово, я обещал, что сделаю всё, чтобы она была с Андреем, а в итоге сделал обратное.
Охрана пропустила меня без лишних вопросов, точнее, не задав ни одного. А на входе меня сразу перехватил Виталик, рядом с которым ещё несколько человек.
- Миш, я уж думал, ты не придёшь, – выговорил Виталик, нетерпеливо поглядывая на часы. – Ты время видел?
- Куда я денусь? – проговорил я на ходу. Мы быстро направлялись в раздевалку. У меня чуть больше пятнадцати минут, чтобы переодеться. Останется провести игру и это всё... Я хочу отдохнуть от всего. Моё тело меня подводит, мозг сейчас взорвётся, и ко всему прочему кошки раздирают душу, будто я совершил что-то ужасное. Наверное, так оно и есть.
- Как твой глаз? – не унимался Виталик, следуя наравне со мной.
- В полном порядке, плюшевые мишки рвутся и иногда их подшивают, - произнёс я. Кажется, я вообще не в настроении говорить.
- Это твои секунданты сегодня Алексей и Евгений, - представил Виталик ещё двух парней, следующих за мной. Отлично, я их первый раз в своей жизни вижу.
Когда показалась дверь моей импровизированной раздевалки, я повернулся к Виталику:
- Можно мне пять минут побыть одному? Пожалуйста.
Тренер взглянул на меня и добавил:
- Твоё право. У тебя семь минут.
- Спасибо, - я зашёл в раздевалку и закрыл за собой дверь.
Надо скорее переодеться, чтобы никто не заметил мою травму. К счастью, до ринга идёшь в футболке с логотипом клуба. А потом уже будет поздно, бой состоится.
На переодевание у меня ушло достаточно много времени, как мне показалось. Понадобилось не мало усилий, чтобы завязать шнурки на боксёрках, и разогнуться потом, не испытав боль в груди. Но никто так и не заходил ко мне, словно за пределами этой двери мир испарился. Я взял бинт и постарался обмотать его вокруг ладони. Это настолько привычное действие, что обычно я даже не замечаю, как это делаю... Но сейчас не могу. Руки не слушаются. Мне нужна помощь. Перед каждым боем мне всегда кто-то помогал. Чаще всего это был Андрей, ну или целая делегация помощников.
И вот я один. Я остался один. Отвернулся от всего, что по-настоящему дорого. И получил по заслугам.
Наверное, надо открыть дверь и позвать Виталика. Но я повторил попытку, пытаясь правильно закрутить бинт. Словно делаю это впервые.
Разрушить всё – так просто. И это не конец, потом можно отреставрировать утраченное, придать похожий вид. Когда-нибудь я вернусь в нормальное русло, но так, как было раньше, уже никогда не будет. У меня была просто замечательная жизнь со своими трудностями и проблемами, я всегда знал, что и как мне преодолеть. И мне всегда кто-то помогал, направлял, не давал оступиться. Вывод, что всё разрушил только я сам. Я точно мечтал не об этом. А о чём я вообще мечтал? Я столько раз учил других правильно жить, что пора признать, я сам не знаю, как это делать. Сам перестал стремиться к чему-то, во что-то верить, ценить настоящее, дорожить друзьями и бороться за любовь.
И я не могу простить себе, что делаю больно другим.
Простит ли меня когда-нибудь Маша?
Я вздохнул и закрыл глаза. Странное ощущение. Нервы? Страх? Когда я сидел на перилах моста перед прыжком, то не ощущал страха. Смерть не казалась реальной. Но сейчас всё иначе. Кожей ощущаю холод, словно сама Смерть стоит за спиной. Она не оставила меня, раз я ступил на путь самоубийцы. И сейчас я делаю шаг, равносильный прыжку с моста. Остаётся лишь повернуться и посмотреть Смерти в глаза...
- Руки трясутся? – раздался голос, заставив меня вздрогнуть.