такси. чишираги

4 Часть (18+)

Он спустился ещё ниже, едва касаясь кожи, будто намеренно тянул каждый момент.

— Я хочу, чтобы ты чувствовал всё… — прошептал он, горячее дыхание коснулось возбужденного члена. — Каждое движение… каждое прикосновение…

Нираги усмехнулся, не скрывая, как его заводят эти слова. Он весь горел, нетерпеливо подался вперёд, но Чишия не спешил — он хотел поиграть. Его губы приблизились к самой головке, почти прикоснулись…
Но в следующую секунду рука Нираги резко зарылась в волосы, притянула ближе — и глубоко насадила его на себя. Чишия едва не задохнулся, но не сопротивлялся.

— Я же говорил тебе… — голос Нираги был низким, с хрипотцой. — Перестань дразнить…

Он держал его пряди в ладони, направляя ритм: медленно вниз, быстро вверх. Другая рука сжала основание члена, ускоряя движения. С губ срывались глухие, приглушённые стоны, грудь тяжело вздымалась.

Рука Нираги сильнее сжала белые пряди, оттянула голову назад и тут же притянула к себе — их губы вновь слились в поцелуе, полном огня и нетерпения. Пальцы черноволосого жадно сжали ягодицы,  намекая на продолжение.

Чишия без слов понял. Он перекинул ноги по обе стороны от бёдер Нираги, устраиваясь сверху. Его рука скользнула между телами, нащупала напряжённый член, и он, не отрываясь от поцелуя, начал медленно опускаться, позволяя ему войти. Он делал это аккуратно, неторопливо — каждый сантиметр приносил щемящее чувство наполнения. Нираги целовал его мягко, бережно, будто пытался отвлечь от возможной боли, растворяя её в тепле губ.

Но в какой-то момент Шунтаро резко сел до конца, проглотив всю длину. Из его груди вырвался громкий, сорвавшийся с голоса стон, почти крик. Никого рядом не было, можно было звучать так, как просило тело.

—Как же ты сладко стонешь, малыш, - промурчал черноволосый, от чего Чишия слегка улыбнулся и начал стонать уже громче.

Одна рука легла на грудь Нираги, вторая — на щеку, будто он искал опору в этом жарком, пульсирующем моменте. Шунтаро начал двигаться — медленно, глубоко. Каждый толчок сопровождался стоном, сладким, приглушённым, срывающимся с губ и наполняющим тесное пространство машины.

Внутри становилось всё душнее, стекла покрывались испариной, а воздух дрожал от звуков трения и слияния тел. Нираги уже не сдерживался: он приподнимался навстречу каждому движению, помогал бёдрами, сам задыхался от их темпа. Его стоны становились ниже, хриплее, обволакивали и подталкивали ещё больше. Он держал Чишию за бёдра, направляя, прожигая взглядом каждую секунду.

— Боже… Шунтаро… — выдохнул он, запрокинув голову, не в силах удержать нарастающее напряжение.

А Чишия, будто в трансе, продолжал двигаться, всё глубже, всё быстрее — не теряя ритма, не отпуская ни на миг.

Темп нарастал. Шунтаро больше не сдерживал себя — его движения стали быстрее, глубже, бедра отбивали ритм, будто тело знало, как довести обоих до предела. Он задыхался, стонал в губы Нираги, временами отрываясь, чтобы вдохнуть, затем снова сливаясь в поцелуях, мокрых и резких.

Нираги не мог отвести глаз — перед ним Чишия, раскрасневшийся, чуть дрожащий, будто горел изнутри. Его глаза были прикрыты, губы приоткрыты, на лбу капли пота, грудь вздымалась в такт.

— Шунтаро… — выдохнул он, — я сейчас…

Но не успел договорить — Чишия резко опустился, доводя движение до предела. Это было слишком. Нираги выгнулся, вцепился пальцами в талию, с громким, хриплым стоном отпустил, глубоко внутри, сотрясаясь в коротких, резких толчках. Всё его тело дрожало.

От ощущения наполненности и горячего выброса внутри, Чишия тоже сорвался — сдавленно вскрикнув, он закусил губу. Одна рука всё ещё лежала на его груди, другая соскользнула к шее, ощущая, как под кожей бешено колотится пульс.

Они застыли на секунду, тяжело дыша, прислушиваясь к стуку собственных сердец. Пот, дыхание, едва слышные стоны — всё смешалось в жаркой тишине.

Шунтаро чуть привалился к его плечу, обмякнув, оставляя поцелуи в ямке ключицы.
— Мог бы и предупредить, — прошептал он с лёгкой усмешкой.
— А ты бы остановился? — хрипло ответил Нираги, обнимая его за талию и прижимая ближе.
— Нет, — тихо, с почти сонной улыбкой.

Он остался на нём, не торопясь никуда уходить. Снаружи царила ночь, тихая и тёплая. Внутри машины было влажно, жарко и уютно — будто весь мир сузился до этой тесной кабины, этих двоих и их сбившихся сердец.

тгк kisewsmf