We welcome to hell, called paradise (Закончен?)

10. странности.

-Самаэль, я думаю тебе не стоит говорить об этом... - старший начал было говорить, но тут же был перебит братом. Не мог Люцифер выслушивать попытки оправданий, объяснения и другие речи родственника. Он всегда любил читать нотации и рассуждать обо всем на свете часы напролет, но если раньше это нравилось и притягивало, то теперь наоборот отталкивало.

- ты не понимаешь, Михаэль! Я жить не могу без них, они -моя семья. Ты не представляешь как у меня разрывается сердце с момента как я здесь. Тоже самое было когда меня изгнали. - почему же никто не может его понять? Ну почему нельзя позволить увидеть дочь? Сотни вопросов крутились в голове, но важным была лишь цель повидаться с самой любимой принцессой ада, оставшейся где-то там, далеко внизу. А через старшего брата добиться ее было самым простым.

- я понимаю, братик, понимаю! Я испытывал тоже самое когда лишился тебя, но и ты пойми, что другим это может показаться странным или даже неправильным. - до сих пор оставались в памяти бессонные ночи, проведены в одиночестве, те бесконечные мольбы отца, вернуть брата, поникшие лица братьев. А теперь Самаэль наконец то тут, совсем близко. Рядом, совсем как раньше, но это уже не совсем тот брат, которого когда-то выгнали из рая, не тот брат, что летал с ним среди облаков, нет тот братишка, что всегда был рядом и веселил всех вокруг себя. Это был будто другой человек, в теле любимого Солнца.
Не все родственники это понимали, но уже никогда не будет как раньше, он изменился и навсегда оставил свою жизнь и сердце в аду, вместе с новой семьей.

- да плевать мне, что они подумают. Это не их дело, но без Чарли и Лилит... - голос вновь дрогнул, а к горлу подступил ком. Как же сложно произносить вслух их имена! Как же больно осознавать, что больше их не увидишь, ведь они так далеко. Пошли к черту все эти святые эгоисты! Пусть проваливают куда подальше, от из вранья уже тошнит.

- подумай же, маленький! Ты думаешь остальные это так просто оставят? Скоро истребление и тогда ничего не помешает обрезать нити, соединяющие тебя с адом.

Неизвестно на что может пойти всеотец, если он решит до конца отрезать сына от грешников, а ведь вариантов очень много, но ни один из них точно не будет приятным для падшего. Ранее уже проделывали игры с разумом и памятью провинившихся, уничтожение неугодных и многое другое, на что только была способна фантазия, а с ней у Бога проблем никогда не было.