Десять крошечных вздохов

Глава 13.

И я молилась.

Я молилась, обращаясь к тем, кто решил оставить в живых меня, чтобы они одарили тем же милосердием Шторм, которая заслуживала его намного больше, чем я когда-либо.

Гигант вырвался из толпы вышибал.

Нэйт.

И он крепко держал этого парня.

С грозным видом он прошагал мимо меня, держа его за шею. Я надеялась, что он сжал слишком крепко и сломал ему глотку. Но эта надежда ни чуточку не успокоила мои нервы, потому что где-то там находилась Шторм, а я все еще не знала, жива ли она.

- Шторм! - закричала я.

Наконец, стена вышибал расступилась. Бен провел меня, положив руку на спину, и я увидела Шторм, неловко съежившуюся на полу, свернувшуюся калачиком. Меня пронзил болью приступ тревоги. Она выглядела так похоже на Дженни в машине.

Я кинулась к ней.

- Ох, Кейси! - закричала она и бросилась ко мне на плечо. - Мия была всем, о чем я могла думать.

Меня трясло.

- Ты жива. Ты жива. Спасибо Господу, ты жива, - бормотала я снова и снова, пока мои руки ощупывали ее предплечья, шею, плечи. Никакой крови. Никаких ран.

- Я в порядке, Кейси. В порядке.

Ее щеки покраснели и все были в следах от слез, макияж размазался по всему лицу, но сейчас она улыбалась.

- Да, - подтвердила я, проглатывая болезненный комок в горле. - Ты не умрешь. Ты в порядке. Я не потеряла тебя.

Я была слишком близка со Шторм. Слишком близка, чтобы мне было так же больно, как тогда, когда я потеряла Дженни. Лавина воспоминаний обрушила любую видимость облегчения, которую я должна была бы сейчас чувствовать. Внезапно я попала в ловушку прошлого, с лучшей подругой, которую я знала с двух лет, с которой мы делили дни и ночи, наполненные смехом и слезами, гневом и радостью. В моей груди расцвела острая боль, когда я поняла, что все эти воспоминания - то, что я надеялась создать со Шторм.

Все те вещи, которые этот человек попытался у меня украсть.

С намеком на беспокойство Шторм потянулась вперед и взяла мои руки в свои. Я не дышала с тех пор, как перепрыгнула через барную стойку. А теперь я выпустила весь воздух из легких. И внутри меня что-то сломалось. Я не знаю, как описать это иначе, так что могу только сказать, что чувство возникло такое, словно маленькая стрелка на моем нравственном компасе сломалась надвое.