они оба были схожи

крепись, сука

- цыц, у меня девушка есть!

его кулак пролетает мимо моего лица, в сантиметре. тяжело дышу, мне так тревожно, что и передать словами нельзя. собираюсь с силами, и всё таки стараюсь успокоить Ваню.

- тише, всё хорошо, ты дома.

я облокачиваю кудрявого на стену, а он недовольно вздыхает и прикрывает глаза, чтобы уснуть. конечно же, через минуту послышалось тихое сопение - и пытаться будить нет смысла.
что ж, немного подумав, что делать со спящим Ваней, я делаю вдох ингалятором и иду на кухню.
делаю лёгкий бульон и нарезая филе курицы, случайно прохожусь лезвием по подушечке пальца.

- ай!

одергивая нож в стол, я трясу рукой, и подношу палец, покрытый слоем алой крови к холодной воде из под крана. смыв аллую жидкость, лажу в аптечке и достаю пластырь с антисептиком, и решаю сразу взять таблетки от головы и тошноты. рана обработана, и я продолжаю готовку, изредка встревоженно поглядывая на Кислова. руки от недельного стресса досихпор сильно дрожат, и поэтому ровно нарезать ничего не получается.

×××

спустя пару часов, кудряш недовольно, хрипло матерится. отложив мобильное устройство, я набираю в стакан воды, хватаю таблетку от головы и иду к возлюбленному.
Кислов недовольно держится за свои жирные кудрявяе волосы, и я могу лишь скорчить недовольное лицо. его глаза наконец поднимаются на меня, и он кашляет, подавившись слюной от шока.
я сажусь на корточки и протягиваю стакан, где плещет вода. Ваня молча хватает и выпивает вместе с таблеткой.

- м, Ли-

он закрывает рот рукой. а я лишь кивнув понимаю, что его блевать тянет. принесла ему тазик с ванны, и ушла в спальню. видеть не хочется его, пока не прийдёт в себя, но и оставлять одного не хочу, жалко же.

×××

не переборов обиду, всеравно прихожу к Кислову, спустя пятнадцать минут. он всё ещё устало сидит на полу, еле держа тазик в дрожащих руках. я осторожно сажусь рядом, моя рука тянется к его кудрявым волосам, и плевать, как он выглядит. нежно поглаживая макушку головы, надеюсь что кудрявому быстро полегчает, хотя чуда не случается.
хватаясь покрепче за края тазика, Ваня слегка шипит, и старается убрать голову.

- бошка болит сильно.

я перестаю гладить его, и лишь сейчас замечаю засохшую кровь, которая стекала с головы до виска. снова рвота, и мое недовольное лицо, которое я старалась закрыть руками. с детства точно также таскала матери тазики, когда ей было плохо, потому-что был слабый организм у неё был.

- прости меня.

Ваня вытирает рукавом кофты рот, а я даже не знаю что сказать. страшно ведь прощать, а если такое будет и дальше? но и любви не противостоять, и сердце подсказывает - прости его.

- хорошо.

я приобнимаю Ваню, и моя голова падает на его плече. без разницы что он валялся где попало, и что грязный. зато родной. Ваня откидывает голову к стенке, тяжело вздыхая. запах сигарет и алкоголя быстро разьедает ноздри, дышать немного сложнее и в мечтах лишь ингалятор.

- стой, нет.

Ваня отстраняется, а я удивленно на него смотрю.

- почему?

- я сигаретами пропах, тебе их запах не нравится.

широко улыбаюсь, и хочется засмеяться. даже в таком плохом состоянии, он всеравно заботится о моем состояние.
Кислов отодвигает от себя белый тазик, и молча сидит, ожидая чего-то.

- точно прощаешь?

- да, Вань, прощаю.

беру его за плечо, слегка улыбаясь. он легонько бьёт меня по плечу кулачком, улыбнувшись в ответ, а после кривится, немного потирая затылок. мой телефон вибрирует в кармане шорт, и я достаю его, все ещё держа Кислова за плечо.
такое родное " Меленин " на верху экрана, и я поднимаю трубку, поднося телефон к уху.

- алло? Лилея, не знаешь где Киса, я ему неделю звоню трубку не берет.

взглянув на Ваньку, сую ему мобильное устройство.

- Ваня все и объяснит.

он не знает что и сказать, пытается поздороваться но заикается.

- я, это, ну, бля, Мел!

он тяжело вздыхает, поднимаясь с пола и сразу исчезая на кухне. я лишь ухмыляюсь и не собираюсь следовать за ним, он потом сам все расскажет, надеюсь.