На четвёртый день с рассветом Дракон покинул остров, и девица долго шастала по камням, морща лицо в попытках разглядеть его – чёрную точку на горизонте. Только пусто там было всё утро. И весь день – тоже. Поначалу Рада лишь сердилась, хмурилась да со злости пинала камни босыми ногами.
- Это специально он – я знаю! Специально, гад летучий! Хочет, чтобы я испугалась, а потом – на шею ему бросилась. Срамник! Развратник! Сластолюбец несчастный! Ну, ничего! Пусть только воротится! Я поспрашаю у него, где это он там крыльями своими дни напролёт намахивает! У каких блудилищ! Пусть только воротится! Переведёт мне он…Покажет! Да я сама ему такое покажу, как только воротится! Мало не будет! Эх, кочерги нет! Я бы ему! Я бы… - она не договорила, потому что неожиданно на горизонте показалась странная туча. Такого же цвета было одеяние, что выудила как-то девица из сундуков. Дракон, увидев его, рассказал, что это – одежда царская, потому как такой цвет в каком-то заморском государстве дозволен только царям. Вот и туча надвигалась – тоже, такая же….
- П…пурпурная, - проговорила вслух необычное слово Невеста. И вдруг откуда-то из глубин её души поднялась к самому горлу душная тревога. Не понравилось Раде это слово, не понравилась и туча, медленно ползущая на своём брюхе по морю, которое странно потемнело и притихло, будто маленький щенок перед здоровенной злющей собакой.
Словно согласившись с девицей, яркие птички, вылетавшие по утрам из рощицы, с пронзительными криками устремились под сень деревьев, где неожиданно быстро смолкли. Всё утонуло в молчании. Даже море слишком тихо вылизывало обнажившиеся скалы. С удивлением Рада взглянула на свои ступни, от которых прямо-таки на глазах отхлынула вода. Отлив? Да нет, быть не может! Не время ещё.
Постепенно небо подёрнулось серой пеленой. Солнце, превратившись в грязно-оранжевое скопище лучей, из последних сил барахталось в облаках, которые, став ярко синими, будто сговорились и медленно сползлись вокруг него, безжалостно заслонив. Девица видела, как исчез последний луч, словно махнув на прощание морю, воды которого всё наливались пугающей тьмой неба. Волны отступали, больше и больше обнажая камень острова. Рада так долго смотрела на темнеющее небо, что вскоре поняла: ей едва-едва удаётся рассмотреть выставленную вперёд руку – такой кругом сгустился мрак.
Девица взглянула вниз и ужаснулась: она стояла на самом краю скалы, а море отхлынуло настолько, что внизу образовалась целая пропасть! Задрожав всем телом, Рада принялась высматривать на горизонте Дракона, но его всё не было. Пурпурная туча подлезла совсем близко, и вот на её брюхе, будто светящиеся вены, начали поблёскивать зловещие молнии. Донёсся далёкий гул, предвещавший знатную бурю.
- Да где ж носит…нелёгкая его!! – Невеста сжала кулаки, нетерпеливо подпрыгивая на носочках и кусая губы с досады. Опять она – всего лишь беспомощный человечек. Жалкая девица! От которой проку не больше, чем от пустоголовой козы!
Тем временем подул первый ветер. Поначалу он был тёплым и свежим, но вскоре уже не робко пробирался посередь скал, а неистово нёсся над морскими бурунами, со всей яростью ударяясь о камень, насылая за собой взбеленившуюся воду. Ураган налетел внезапно – Рада толком не разобралась, как же так вышло, когда неистовый порыв сырого ветра едва не сбил её с ног. Внизу глухо и жалобно застонала скала, на которую с тупой бессердечностью обрушились тёмные волны. Первый удар пришёлся немного правее, поэтому земля под Невестой лишь задрожала. Девица сумела удержать равновесие и хотела снова взглянуть на горизонт, но с ужасом увидела лишь поволоку крупных капель дождя, просыпающихся одна за другой из жирного пурпурного брюха тучи. А потом горизонт вдруг покачнулся, мелко задрожал и стал подниматься над её головой. И прежде, чем Рада успела сообразить, что сокрушительный удар волны отколол скалу, она вместе с градом крупных и мелких камней рухнула в тёмную воду моря.
Едва-едва девица вынырнула, только набрала воздуха, как на её глазах уже высилась новая чёрная стена с белым барашком пены на самом верху. Не сообрази Рада, что надо нырнуть под волну – размозжило бы её рыжую башку о камень, в который с безучастным гулом врезалась волна. Невесту закрутило в водовороте из воды, поднятого со дня песка, разорванных водорослей и перепуганных до смерти рыбок. С огромным трудом Рада вынырнула, огляделась – её сносило прочь от замка-черепа, прочь от спасения.
Девица принялась грести, но её вызов, брошенный неистовой буре, был сравним с поединком, происходящим между мышью и волком. Бой, ещё не начавшись, должен окончиться её поражением. Она понимала это, понимала – где-то глубоко внутри. И кабы налетел этот ураган на прежнюю Радку-ведьму, девица даже не стала бы барахтаться. Просто подождала бы, когда вместе с волной врежется в острые камни, да и всё. Но не теперь, когда она (подумать только, она – Радка!) была нужна кому-то.
- Очень нужна! – скрежеща зубами, проговорила девица, захлёбываясь солёной тёмной водой, - ещё как нужн… - волна накрыла её с головой, и долго, очень долго были видны только сплошные тёмные валы под таким же тёмным небом, обильно поливающим остров холодным дождём. Мрак всё сгущался, лишь изредка озаряясь венами молний.
Но вот вспышка с удивлением высветила что-то рыжее у самых камней. Что-то рыжее, облачённое в нежно-лазоревое, а не в чёрное, каким было всё море вокруг. Рыже-лазоревое появилось, а потом – опять пропало. Следующая вспышка с интересом застала это рыжее крошечное пятнышко возле бухты залива, где было достаточно мелко. Потом темнота снова окутала остров, и на фоне мрака едва-едва серым остовом выделялся высокий череп Великого Пращура. Новая вспышка молнии разрезала небо, и под оглушительный треск подвижное рыжее пятно, оказавшееся уже за пределами залива, понеслось по узкой косе, что вела к самому замку.
***
Три раза её снова смывало в море. И три раза она исступлённо находила дорогу назад. Обломав все ногти, разбив колени, ладони и ступни об острые камни, Рада добралась-таки до замка. Она вбежала в нижнюю комнату, куда перетаскивала всё, что заблагорассудится, и принялась искать.
Что она искала? Может быть, сухую ткань, чтобы вытереть морскую воду? Или свой серебряный гребень, чтобы расчесать спутанные, мокрые волосы? Может, нежный шёлк, чтобы перевязать ссадины на ногах и руках, из которых сочилась кровь, капая на жалкие лохмотья, бывшие некогда нежно-лазоревым сарафаном. Но, нет! Выхватив из груды предметов тяжёлые пузатые фляги, Рада помчалась наверх, с трудом удерживая ношу в хилых руках и оставляя на каменном полу узкие кровавые следы своих ступней.
Поначалу вбежала она в горницу Дракона, затем – в свою, и даже в те комнаты-пещеры, которые ещё не успела толком обжить. Прошло совсем немного времени, и наверху замок засиял многочисленными свечами, лампами и лампадками, доверху наполненными маслом. Тёмные фляги сиротливо валялись по углам, опустошённые начисто, а на одном из «клыков» замка-черепа стояла, приложив руки к груди в немой молитве, рыжая девица, напряжённо вглядываясь к темноту.
- Хоть бы увидел! Хоть бы нашёл! – прошептала она припухшими искусанными губами.
Шторм бесновался весь вечер, который плавно перешёл в такую же непроглядную ночь. Сколько Рада выплакала слёз – она и сама никогда бы не поверила, что в ней их может столько поместиться! Невеста рыдала, в бессилии глядя на тёмный ураган из «окна» своей горницы, но ничего не могла сделать. Все комнаты были так ярко освещены, как никогда прежде. Не будь вокруг острова заклятия – его было бы видать аж в родном поселении! Да только какой прок в этом, если Дракон, может быть, уже…Вдруг…Он…
Рада снова горестно взвыла, и рыдания её перепуганным эхом заметались от стены к стене, взлетая всё выше, под самые своды. Девица ходила кругами, от входа к выходу, из одной горницы в другую и даже собралась было пойти поискать Дракона по острову – вдруг он где-нибудь там упал и лежит, захлёбывается без неё. Но только Рада вышла, её тут же накрыла и едва не унесла в жадную пасть океана огромная пенная волна. Нет – она точно погибнет, но никого не спасёт. Всё внутри неё сжималось болезненным комком ужаса. Что же теперь делать?! Она так и не помирилась с ним! А ведь осерчала из-за такой мелочи! Дура!
- Дура!!! – неистово крикнула Рада, стукнув себя по мокрой голове маленьким острым кулачком. Она снова стояла у «окна», покрасневшими глазами вглядываясь в шумный мрак. Снаружи глухо гудел ветер, замок то и дело вздрагивал от тупой ярости вспенившегося моря. И больше – ничего. Никого.
За всё то время, что шло ненастье, Невеста стала бледная, как и её одежда во время Того, первого Ритуала. Не сразу Рада заметила, что сарафан, точнее, жалкие лохмотья, державшиеся до этого на одном честном слове, сползают по её плечам и вот-вот упадут к ногам. Нехотя стянув с себя мокрую ткань, она со злостью швырнула её на пол и вытянула из сундука первое попавшееся платье. Вроде бы, красное…Или даже – алое. А, впрочем, какая разница.
- Если не прилетит утром – утоплюсь. Или голову о скалы разобью, - тихо проговорила Рада, не мигая глядя на ярившуюся снаружи замка бурю. Ветер, словно испугавшись её слов, казалось, притих на мгновение, а потом, будто надменно захохотав, принялся шуметь ещё пуще, стараясь сдуть до последнего камушка огромный замок-череп.
Подрагивая от ужаса перед завтрашним пустым островом, перед «камнем посередь моря», Рада медленно осела на пол, прислонившись к стене, в которой была дыра. Изо всех сил всматриваясь в мечущийся мрак бури, девица думала о том, насколько дорог ей Дракон, и всё внутри неё каменело от мысли, что он – не вернётся. Она бы никогда не подумала, как хрупко было это счастье. Насколько нелепыми – все её глупые, совсем детские обиды. Почему она не проводила подле него каждый миг? Почему не угождала во всём, не слушалась, не почитала? Это она во всём виновата! Бестолковая, злобная…
- Ведьма, - сквозь слёзы прошептала Рада и заревела, уткнувшись в рукав алого платья, - сгубила его! Отчего же он не сжёг меня на алтаре! Без следа да без памяти! Самое место мне – в пепле! – девица ещё долго причитала, сидя в ярко-освещённой комнате, прежде чем слёзы, ужасная буря и мучительный страх перед жуткой правдой не опутали её мягкой сетью, потянувшей в тревожный, полный кошмаров, сон….
***
Никогда прежде Дракону не доводилось видеть такого урагана! А попасть в него – это надо вообще умудриться! Он изо всех сил старался успеть до его начала, но вместо этого – влетел прямиком под здоровенную пурпурную тучищу, грозно шелестевшую дождём и разрывавшую небо в клочья всполохами молний. Чего-чего, а молний он боялся с детства. Кому сказать – со смеху сдохнут. И всё-таки молния для дракона – не самое приятное. Сколько Великих Предков нелепо пали, пронзённые этим небесным трезубцем, а после – поглотило их жадно море, раскрыв вспененную мерзкую пасть. Ящер мотнул головой, отгоняя жуткие воспоминания, рассказы отца о его славных Пращурах.
Нет! Ни за что нельзя умирать вот так. Рада же там с ума сойдёт! Крылатый монстр фыркнул, извергая из ноздрей сноп тёмно-оранжевых искр. «С ума сойдёт» - да эта вошь весь остров вверх дном перевернёт там. Или…Чего доброго – побежит, да свалится в воду, а шторм возле острова бурный, так и лупит в скалы. Возьмёт её, тлю мелкую, да об камень ка-ак…
Дракон изо всех сил замахал крыльями, ловя яростный ветер, шутить с которым отваживался не каждый Предок. Ветер не помогал, а скорее походил на взбесившегося от злости дикого коня, который старается сбить с себя седока, посмевшего его оседлать. Однако ящер ловко парил на нём. Мешал лишь ужасный дождь, да молнии, норовившие наколоть его, как пёструю бабочку. Одна из них прошла совсем рядом с правым крылом. Дракон и испугаться-то не успел, как свет справа исчез и небо над головой оглушительно загромыхало, будто в гневе на свою неудачу.
Время шло, но острова всё никак не было видно. Ящер сузил свои жуткие светящиеся пламенем глаза, однако не увидел знакомых камней. Что же это?! Ужели он…ОН заплутал?! Дракон закинул кверху свою безобразную голову и налету исторг высокий столп пламени. Огонь на несколько мгновений осветил: пенное море, чёрное небо с редкими прожилками далёких молний, страшные, доходившие до дна, водовороты, от одного взгляда в которые у него в глазах потемнело. Но нигде поблизости не было дома.
Шло время. Ящер выбивался из сил. Левое крыло мучительно болело – наверняка это он ещё не о конца оправился от той раны, что Рада лечила. Всё-таки нельзя летать так долго, бороться с таким ветром! А он – летает и борется, только без толку. Как же это так?! Он ужаснулся при мысли, что вот-вот рухнет в эти огромные пенные пасти, что сгинет, а Она будет сиротливо сидеть на скалистом берегу, поджав под себя ноги, и смотреть-смотреть на горизонт, морща нос. Её губы искривятся в плаче, а из глаз закапают слёзы. Она ни с чем вернётся в пещеру, а на следующий день всё повторится, и так, покуда не проплывёт мимо корабль (если он вообще проплывёт!!), покуда её не заметят, ведь со смертью Драконовой заклятие с острова спадёт, его будут видеть. Только вряд ли Рада поплывёт с ними…Будет всё ждать, надеяться…Вот тебе и жизнь «в чести и приволии»!
Представив свою Невесту одну-одинёшеньку посередь моря, Дракон решил попытать счастья в последний раз. Уж лучше, чтобы молния пронзила, чем от бессилия свалиться в воду.
«Рада», - то и дело проносилось в его мыслях. Он вновь и вновь повторял про себя это имя – человеческое, тёплое, напоённое ароматом северных трав, имя. Надо было не зубы скалить, а извиниться перед ней уже, всё забыть и жить, как прежде! Неужто умирать ему в холодных водах, а ей – одной маяться на чужбине, среди камней, моря и страшного драконьего прошлого?! Крылатый ящер фыркнул, мотнув массивной головой, но постепенно стал лететь всё ниже и ниже, а вскоре – находился в опасной близости от огромных, точно сторожевые башни, волн.
Глаза слезились от дождя и всё плыло в сплошном чёрном мечущемся мраке. Он махал крыльями, уже не понимая, зачем это делает. Остров давно должен был показаться на горизонте, или вдруг заклятие обернулось супротив его самого?! Остров его предал?! Остров…
Остров! Ящер заметил вдалеке небольшие, не здоровей светлячка, огоньки, дрожавшие посреди урагана. Они были единственным ярким пятном во всеобщей тьме, и из последних сил крылатое чудовище рванулось вперёд, грозно хлестнув плетью хвоста одну, особенно высокую волну, которая так и не смогла за ним дотянуться. Дракон летел на огонёк, и вскоре тот раздвоился, а потом – их стало ещё больше.
«На-адо же! Всё масло, поди, истратила!», - со странной гордостью подумалось, когда он был совсем недалеко и видел очертания замка, подсвеченного сверху всеми лампадами, свечами и факелами, какие только отыскались в Радиной кладовой.
С глухим ударом ящер рухнул на пол Ритуальной комнаты. Сил не было совсем, и с огромным трудом Дракон разлепил глаза, чтобы оглядеться. Да, он уже был в человечьем обличии, да, позади бесновалось ненастье, оставшееся ни с чем. В этот раз оно не заполучило ни Жениха, ни Невесту.
- Добрался, - сипло произнёс он и провалился в сон, не успев подумать о том, что неплохо было хорошенько отмыться в источнике, а потом – вздремнуть…
***
Рада открыла глаза, снедаемая ужасом. Тихо! Тихо-то как, мамочки! Привычный гул грома, всполохи молний – всё это улеглось. Снаружи дробно моросил холодный дождь, и лишь вдалеке ещё вспыхивали яркие небесные трещины. Дракона…Нет…Прикусив нижнюю губу, девица собралась было всплакнуть, с грустью разглядывая тёмную комнату. Всё масло выгорело. Ни единого источника света: ни лампадки. Больше ему не на что лететь! Не на что!
Вдруг до слуха донёсся далёкий всплеск. Рада тут же вскинула голову, а потом – съёжилась в комочек. Это у источника. Совсем рядом…Там…Кто-то был. Кто же это? Неужто…
И не чуя ног под собой, девица вскочила, запуталась в подоле алого платья, рванулась вперёд, прошлёпала по каменной лестнице, миновала одну из пещер и оказалась совсем рядом с источником. Точно! Звук был такой, будто кто-то зашёл в воду и встал под маленьким водопадом. Хотела было девица выглянуть, как вдруг шаг назад сделала, прижав руку ко рту. Одно воспоминание, как те страшные молнии, раскромсало на куски и озарило яркой вспышкой её память: несколько лет назад подбила Раду младшая сестра, Далина, летом на реку пойти. Да не искупаться! Уже был в то время у Далины жених, и страсть как той хотелось на него поглядеть…На то, какой он из себя есть!
- Пошли со мной! Одной страшно, а двоим они ничего не сделают! Я знаю: после работ мужики как раз с поля пойдут на реку. Мы с тобой прошмыгнём незаметно, поглядим и уйдём. Потом обратно. И никто не узнает ничего! А я ведь его только после свадьбы увижу нагого – это долго! Мне не терпится глянуть, какой он! – упрашивала она Раду, которая только бессвязно мычала, боясь открыто сказать о своей робости. Согласилась старшая не сразу, и то, когда младшая уже чуть ли не на коленях просила, слёзы роняя. Жалко стало, дуру. Коли приспичило посмотреть, чего ей там досталось, пусть уж смотрит. А она, Рада, если что – глаза закроет.
Как и сказала сестра, прошли они незаметно и спрятались в камышах, пока мужики, в чём мать родила, входили в мутную реку, рассказывая друг другу глупые байки и громко хохоча на всю округу. Далина почти не моргала, жадно вглядываясь в них, рассматривая пристально, изредка хихикая, а Рада прямо-таки не знала, куда и деть себя от стыда такого. Едва завидев голого по пояс, девица тут же прятала глаза, пока те не опустились ниже. Когда стало совсем невмоготу стоять и слушать их разговоры, она хотела было незаметно уйти, как вдруг камыш, сухой, отвратительный камыш, хрустнул и упал в воду. А пока Рада что-то сообразила, пустилась было на утёк, схватив за руку упирающуюся Далину, уже на берегу им преградили дорогу гогочущие купальщики.
- Ага! Прятались они! Чего высмотреть собирались?!
- А ты угадай, - протяжно ответила Далина, пока Рада, багровая от страха и стыда, не знала, куда глаза спрятать. Бесстыжие мужики совсем своей наготы не стеснялись, а смущение рыжей «ведьмы» их только больше раззадоривало. Тогда Рада насилу сумела удрать от них, зажмурившись и заткнув уши, чтобы не слышать гадких прибауток и не видеть их, срамников постылых. Потом всё поселение подняло её на смех. Не Далину, а её. Мать побила плетью, которую у пастуха испросила. Да так отлупила, что потом на спине два тёмных шрама осталось.
И почему-то, услышав плеск воды в источнике, Рада вновь вспомнила тот отвратный день на речке, тех потных, грязных мужиков, которые не просто не стеснялись, но и гадко шутили над тем, о чём даже думать ей было тошно.
«Дракон – не человек», - прозвенел вдруг тонкий голосок из самых глубин её мыслей. Рада даже глаза перестала закрывать от удивления. Точно! Дракон – не человек. А, стало быть, и шутить подло не станет. А коли станет – так она на него накричит и уйдёт, как ни в чём не бывало. Теперь-то он дома. И больше уж не улетит! Даже если для этого ей придётся его цепями повязать!
Поэтому, стараясь не шуметь, девица сделала крохотный шажок вперёд. Дыхание сбилось, сердце клокотало в горле. На всякий случай Рада плотнее стиснула зубы, чтобы оно не выпрыгнуло наружу. Медленно выглянула из-за камня. Источник было видно очень хорошо, тем более, что через поредевшие тучи настойчиво пробивались яркие лунные лучи, освещавшие чистую воду. У самого бережка лежал парчовый халат, гладкий, без вышивок, рядом – штаны из тёмного бархата. Всё это принадлежало Дракону, да только где же он сам?
Рада почти вышла из своего укрытия. Сделай она ещё шаг, то уже не успела бы юркнуть обратно, когда увидела его, выныривающего из воды. Девица так быстро улизнула, что ноги, сбитые в кровь во время шторма, болезненно заныли от такого бега по камням. Потирая одну ступню, Невеста, снедаемая любопытством, опять робко выглянула из укрытия.
Он стоял к ней вполоборота, по пояс в воде, и умывал лицо, даже не замечая, что стал чем-то вроде идола, которым всё ещё поклоняются где-то в диких землях. Рада готова была ему поклоняться. Всё ещё дотрагиваясь до согнутой в колене ноги, девица, не веря увиденному, выглянула ещё дальше. Её ярко-алые губы слегка приоткрылись, а очи – были широко распахнуты в выражении удивления и восхищения.
И снова голос из недр мыслей донёс: «Дракон – не человек».
- Не человек, - беззвучно прошелестели приоткрытые губы, покуда очи жадно рассматривали его стройный стан. Никогда прежде не видывала Рада такого мужа! С широких плеч по загорелой спине скатывались светлые капли родниковой воды. Они серебрились в лунном сиянии, огибая каждую его мышцу и возвращаясь, наконец, в гладь ключа. Рада привстала на цыпочки, по-прежнему стоя, как цапля, на одной ноге, чтобы рассмотреть широкую крепкую грудь и небольшую треугольную впадинку у шеи. Батюшка, помнится, сказывал, что там какие-то косточки срастаются, но всё это начисто вылетело у девицы из головы. Она заворожённо смотрела, как капельки серебристой воды замирали на его на сильных руках, на шее: там, где была пульсирующая жилка, по которой особенно быстро бежит кровь. Впервые в жизни Раде отчаянно и чуть ли не до слёз захотелось коснуться кончиками пальцев этой жилки, широких плеч, нырнуть в горячие объятия и вдохнуть терпкий, не имеющий никакого подобия, запах его кожи. Она вспомнила, как Дракон поцеловал её после того, как вышел из заточения, что позволило ему не лететь на Ритуал. И перед глазами заплясали яркие солнечные блики той тягучей истомы, которая так мучила девицу совсем недавно.
Забывшись, потерявшись в этих обманчивых ощущениях, Рада шумно втянула в себя воздух, чем навлекла внимание Идола. Он резко повернулся в её сторону, девица разжала ступню, потеряла равновесие и растянулась на каменном полу, вызвав облачко пыли. Не помня себя, Рада выскочила в другую пещеру, взмыла по лестнице и рухнула на ковёр перед большим зеркалом в своей горнице. Из ровной глади на неё смотрела тяжело дышащая девица с опухшими от слёз глазами, которые блестели так, как никогда ещё не сияли. Переведя дыхание, Рада внимательно рассмотрела своё лицо: румянец ей шёл. А потом, не сдержавшись, её отражение прошептало:
- Знала бы Далинка, какой МНЕ жених достался – лопнула бы от зависти! – приложив руку ко рту, Рада победоносно захихикала.
***
Дракон заметил её голые ноги, показавшиеся из-под взметнувшегося подола ярко-красного платья, когда она удирала. Он лишь хмыкнул, снова нырнув в тёплую воду. Как-то лениво и очень приятно подумалось: «Пусть бежит. Всё равно никуда не денется. Теперь-то уж – никуда». Он с самого начала чувствовал на себе чей-то взгляд, но оборачиваться не было смысла. Да и так понятно, кто среди ночи может на него вдруг глазеть. Борьба с грозой отняла много сил, однако, увидев, как Рада сверкает сбитыми в кровь пятками, Дракон улыбнулся. Она ждала его. Она любит его, и…теперь он был уверен в этом – возжелала его.
***
Невеста сидела у зеркала, уткнувшись лицом в подтянутые к подбородку колени.
«Надо бы спать пойти», - промелькнуло где-то в мыслях. Она даже кивнула себе. Уж очень умнО – действительно, пора спать. А уже завтра отыщет Дракона, поутру, конечно же. Сейчас-то не за чем. Пусть себе отдыхает. И она пойдёт спать. Только ноги не несли её на перину, сиротливо белеющую под самодельным пологом. С удовольствием закрыв глаза, Рада опять вспомнила Его. Как он хорош! Как красив и статен! Дракон – не человек….По коже опять пробежала тягучая ноющая волна, но девица только улыбнулась. Было так приятно. Совсем не отвратительно. Наоборот! Её так и тянуло спуститься вниз и посмотреть на него опять! Даже не посмотреть – полюбоваться…
Вдруг по спине пробежали мурашки. Она почувствовала на себе чей-то взгляд. Чей-то? Да тут и нет никого, кроме…Него. Сердце бешено застучало. Рада открыла глаза и посмотрела перед собой: в зеркале отразилась она, сидящая на коврах, и он – стоящий у входа в горницу.
Дракон был одет, а с кончиков чёрных с проседью волос всё ещё капала светящаяся в лунном свете вода, будто напоминая, что Рада его видела. Повернувшись и встретившись взглядом с горящими глазами, девица отчаянно покраснела. Ей вдруг опять стало неловко, но уже – за себя и своё поведение. Она чуть приоткрыла рот, однако потом передумала говорить. Всё равно никакие оправдания ей не помогут, раз он её видел. А он её, конечно, видел. Рада сглотнула и даже схватилась за горло, чувствуя, что на коже вновь появляются те самые жутко-ноющие волны.
Они молчали, глядя друг на друга. Слова больше были ни к чему. Она, человек, Невеста, полюбила его – Дракона. А он, да простят его Великие Предки, хочет сделать свою Невесту Женою…Дракон подошёл к ней и, чуть нагнувшись, протянул руку. Мгновение Рада смотрела на обращённую к ней кисть, прежде чем накрыла её своей бледной прохладной ладонью. Он помог ей встать. Она ожидала этого, но голова всё равно закружилась.
- Ой… - пискнула Рада, чувствуя жар его тела. Она уже готова была вновь отстраниться, сделать шаг назад, замахать руками и отказаться. Дракон поднял её на руки. Так запросто. Так легко, будто она была какой-нибудь пушинкой. Для него она и была такой.
- Вот… - прошелестела она пересохшими губами, стараясь смотреть ему в лицо без смущения, - вот, увидишь меня – какая я есть…И перестанешь…Желать…
- Я тебя уже видел, - негромко проговорил он обволакивающим голосом, - в тот день, когда ты впервые летала в заморскую страну, - она вспомнила, как перед этим купалась в источнике, а он – подыскивал одежду. Конечно! Конечно, он видел! Радины глаза сверкнули было во тьме, но Дракон молвил:
- И с того дня не перестаю желать, - девица ничего не сказала, только почувствовала спиной мягкую белую перину, и как его руки быстро исчезают, чтобы мгновение спустя вновь заключить её в объятия.
- Как есть, я вся тебе принадлежу…Больше никогда слова поперёк не скажу, - торопливо зашептала она, чувствуя, что он целует её в шею, как раз туда, где была двигающаяся жилка с бегущей кровью, - только не оставляй меня так…Как оставлял. Я без тебя…Не могу…
- Не боишься? – зазвучал его насмешливый голос. Рада вдруг дёрнулась и посмотрела в его смеющиеся глаза. Лицо её тут же зарумянилось:
- Видала я тебя. Нечего бояться! Ничего ты мне дурного не сделаешь! – вдруг выражение её лица смягчилось, но он чувствовал, что она вся трепещет, даже находясь в его крепких объятиях, - только ты…Поцелуй меня…Чтобы я стала храбрее… - с трудом проговорила Рада, будучи не в силах бороться с той невероятной истомой, которая навалилась вдруг на неё. Кожа вся будто раскалилась, тая от Его прикосновения. Именно Его она и ждала. Из груди исторгся слабый стон, но не исполненный мучений. Этот стон был чем-то вроде согласия. Тело послушно обмякло под его ласками, и не было больше ни страхов, ни сомнений, ни стыда. Только отчаянная радость и мольба о продолжении этой услады. Дыхание стало тяжёлым, на лбу выступила испарина, и Рада уже почти ничего не понимала, ведомая только чувствами. Она снова и снова вдыхала терпкий запах, от которого кружило голову, и мурашки бегали по коже каждый раз, когда Он целовал её в шею или ключицы. Ключицы! Вот как называются те косточки, между которыми – та самая впадинка…Наконец, их губы сблизились, чтобы слиться в долгом поцелуе.
Она разжала длинные пальцы, больше не препятствуя ему, и вскоре в тишине пещеры раздался тихий треск разрываемого платья. Оно было красным*. Кто бы мог подумать*…
***
Раду разбудил солнечный луч, устроившийся прямо на лице. Девица поморщилась и по обыкновению перевернулась на другой бок.
«Потом встану», - лениво протянул кто-то в её голове. Вставать совсем не хотелось, но лежебокой Рада никогда не слыла. Хотя…В родном доме, где куча орущей ребятни, разве побудешь…Какой дом?! Она же….Вчера…Была с….
- Ой! – она вдруг резко открыла глаза и села. В последний момент успела поймать падающую простыню и прикрыть свой срам. Почёсывая растрёпанный затылок, Рада огляделась. Сон ли? Всё в горнице на своих местах. Она всегда просыпалась одна, а с кем же ещё? Прислушалась. Тихо. Ни звука шагов, ни шелеста крыльев. Стало быть, сон? Так, чего же она голая разлеглась?!
Не сдержавшись, девица досадливо покривила губы, ругая такой хороший сон, как вдруг мельком глянула на своё отражение.
- Ой! – вытянув шею, Рада получше рассмотрела небольшое тёмно-фиолетовое пятнышко на шее. Где же это она успела удариться? На полу возле перины валялось алое платье. Да не платье – тряпки разодранные, что от него остались.
- О-ой… - протянула девица, спрятавшись под простыню с головой. Не сон, стало быть. Нет, конечно, не сон! Стала-таки она женой…для Него. Прикасаясь кончиками пальцев к губам, щекам и шее, Рада вспоминала всё, что случилось с ней прошлой ночью, после той страшной бури. Неожиданно блуждающий взгляд выхватил что-то тёмное на белой вышитой простыне. Мигом побагровев, девица двумя руками закрыла кровавое пятно, пугливо озираясь вокруг. Потом – выдохнула и отняла руку. Посмотрела. Небольшие совсем красные пятнышки. Рада гордо улыбнулась: «Вот вам всем, дураки поселенские. И вам, Вороны Чёрные! «Честь свою не сберегла»! Я её ещё как сберегла! У Дракона спросите». При этой мысли она хихикнула, представив, что сталось бы, коли по традиции к ним ко всем, к поселенским увальням, вышел бы Дракон, как и положено мужу наутро после свадьбы, и развернул белую простынь с алыми пятнами.
А Дракона-то как раз рядом и не было. Рада повертела головой, прислушалась – ничего. Выудив из сундука первый попавшийся наряд и одевшись, она, припадая на левую ногу, что сильнее правой была изранена, вышла из своей горницы.
Девица уже собралась было спуститься и походить по острову, как Он появился сам. Рада вскрикнула, когда Дракон подхватил её на руки, и грозно сверкнула очами:
- Ну на что так пугать?!
- Да тебя испугать – проще простого. Больно пугливая ты у меня стала, а, Рада? – он улыбнулся уголком рта, - куда собралась с такими ногами?
- Да тебя искать!
- Вот он я, - с этими словами он отнёс её к источнику, в водах которого омыл многочисленные ссадины.
- Ишь, научился, - пробурчала Рада, наблюдая, как ловко он промывает раны, а потом – перевязывает кусочками шёлка, вырванными из своей рубахи. В ответ он только улыбнулся. Девица помолчала-помолчала, а потом – не выдержала да спросила:
- Ты меня не разлюбил, после того, как увидел? – ну и надумала! Дракон аж поперхнулся и едва удержался, чтоб не расхохотаться в голос. Поднял на неё глаза и обомлел: сидит, чуть не плачет! Ну, до чего же глупая!
- Сколько ж с вами, с девками, возни, - покачал головой он, а потом добавил, увидев, как она испуганно таращит глаза, - я тебя ещё сильнее люблю теперь.
- Да? А…почему? – спросила Рада.
- Хочешь слушать, какая ты пригожая? – Дракон ухмыльнулся, не поднимая головы. Она молча засопела. Значит, хочет.
- Ну да. Ты-то в блудилищах бывал, всякого там нагляделся. Куды мне до них…До развратных девок.
- А вот подучу тебя – будешь, как они.
- Вот ещё! Не надобно мне в таком деле учения! – девица высокомерно вскинула голову, но то и дело поглядывала на возившегося в ногах Дракона. На руках он отнёс её в горницу. Увидев замаячившие на перине алые пятна, Рада покраснела:
- Другую бы простынь. Эту….Не надо… - на это Дракон только молча пожал плечами. Девица покопалась в сундуке, куда сложила выстиранные и высушенные простыни и быстро переменила свою постель. Выйти наружу, чтобы попробовать отстирать предыдущую, Дракон ей не разрешил:
- Ты на ноги свои смотри! Вон опять кровь сочится. Нет уж, никуда ты не выйдешь, покуда не заживут раны.
- Стало быть, я опять твоя пленница? – она захлопала густыми ресницами, не стараясь скрыть издевательскую усмешку.
- С огнём играешь, Рада, - вздохнул её Суженый и вышел из горницы.
Весь день Дракон провёл у залива: выискивал новые фляги с маслом, чтобы можно было зажечь лампады, как стемнеет. За огнём-то дело не станет– костёр он всегда соорудит, особливо в обличье ящера. Только вот копоть и дым ни к чему в Радиной комнатке. Уж больно складно обустроила. Пока отыскивал масло, всё вспоминал её…
Нет, конечно, ему было не впервой делить ложе с человечьей дочерью. После смерти старого отца, молодой Дракон отправился к людям. Там, в первом же заморском городе, он был очень удивлён, что есть не только мужчины, похожие на него, но и другие – их называли женщинами. И были они красивыми, очень необычными. Поначалу он и смотреть на них не решался, заговорить, не то что – прикоснуться. Эти женщины сооружали из волос мудрёные причёски, звякали украшениями в ушах, на шеях, пальцах и руках. У дочерей и жён царей золото было даже на маленьких аккуратных головах. И были такие женщины горделивы, величавы. Они знали о том, что красивы, и к ним так просто не подступишься. А ещё были другие – очень красивые, красивей царевен, но небогатые, зато – скромные. Тех было жалко трогать. От любого, даже пустячного подарка, они бледнели, а потом – краснели и робко озирались, принимая его. Потому что боялись строгих отца с матерью, что блюли их….как это люди называют? Чистоту. Потом, когда он попривык к людской жизни (покойный отец и Великие Предки, должно быть, испепелили сами себя, на это глядючи), разобрался, что есть и ещё одни женщины. Тоже – красивые, только другой красотой. Они наоборот, выставляли себя напоказ, с ними можно было делать всё, что заблагорассудиться.
Дракон даже закашлялся, силясь прогнать с лица улыбку от возникших воспоминаний. Хороши были заморские продажницы…Только вот…Он замер, держа в руке ларец из слоновой кости, внутри которого оказались шахматы из драгоценных камней. Поди, царьку какому-нибудь везли…А теперь в них Рада будет играть.
И мигом мысли его перенеслись из душных борделей, где воздух был жарким, застоявшимся, задушенным от благовоний, тошнотворного запаха курений и искушённых женских тел, в небольшую комнатку на самой вершине замка. Он вспомнил ледяные от страха руки, робко опускавшиеся ему на плечи, дрожащие пальцы, едва ощутимо касавшиеся его груди, нежный аромат прекрасного белого тела, которое в лунном свете было похоже на мраморную статую какой-нибудь из богинь, которым поклоняются в одном заморском государстве. В памяти всё ещё свежи были прикосновения к её щекам, покрытым стыдливым румянцем, к огненным волосам, завитки которых прилипли ко лбу и вискам…Как блестели её глаза, чья глубина сравнима только с глубиной сияющего в лунных бликах моря! Как он потерял голову от её красоты! Если бы не увидел, что Рада уже ничего не соображает от усталости – он и до следующей ночи не остановился бы, не смог бы оставить её.
Отогнав от себя настойчивые воспоминания, Дракон мотнул головой, подобрал лежавшую на песке небольшую бутылку и пошёл в сторону замка-черепа, с вершины которого то и дело выглядывала рыжая Радина голова.
***
- Что это? – удивлённо спросила девица под вечер, наблюдая за тем, как он протягивает ей кубок, внутри которого плескалось что-то тёмное. Сразу на ум пришло то питьё, которое давали Чёрные Жрицы во время Ритуала. Рада презрительно поморщилась, - не буду.
- Да попробуй ты! Питьё заморское. У вас, поди, за один кубок знатный мордобой устроили бы. Князю вашему такое подают…И то – когда он с южными землями в дружбе.
- А при чём тут…
- На юге ягода растёт, из которой это делают! Коли князь в дружбе – ему с подарками присылают.
- А что эт…
- Да выпей ты уже, Рада! И сама мне скажешь, что это, - он едва ли не сам напоил строптивицу. Рада пробурчала что-то невнятное, но взяла кубок, понюхала. Пахло и вправду чем-то сладким. А цвет какой красивый! Как яхонт! Покосившись на Дракона, девица зажмурилась и сделала несколько глотков. Горьковато, но…Потом – очень приятно. Рада выпила залпом больше половины и даже причмокнула от удовольствия:
- Вкусно! На морс похоже! Что это?
- Вино, - усмехнулся её Суженый, сидя рядом с таким же кубком в руке.
- Ви…но…Вино. А что это? Погоди-погоди..., Читала я вроде…Так… - она приложила руку ко лбу, как вдруг почувствовала, что щёки запылали и покраснели, а комната перед глазами чуть покачнулась. Рада дёрнулась и часто-часто заморгала.
- Пить надо понемногу, а не залпом, как ты, бестолочь, - Дракон едва удержался, чтоб не засмеяться.
- Ого…У нас только мёд пили…А не такое…
- А ты и мёд не пила, судя по тому, как зенками хлопаешь. Дай водой разбавлю, - он подлил в её кубок немного воды. Неприятное покалывание в щеках вскоре исчезло.
Раде вдруг стало весело. Весь день она думала, что Дракон специально оставил её – чтобы глаза страшную дуру, не видели. Но теперь ей стало будто всё равно. Целый вечер девица хохотала, разговаривая, скорее, сама с собой, нежели с ним, сидящим рядом и с удивлением на неё смотрящим. Так весело Раде не было давно! Ах, какие шутки она Дракону сказывала – даже похабные, которым её как-то Далинин муж научил, и за которые она потом по губам от матери получила. А потом Рада начала сказывать Суженому заново про всю свою жизнь, и, как ни старался он, слова вставить не мог…
- Вот так Рада, - не сдержался Дракон, когда Суженая его в третий раз начала рассказывать о том, «как однажды без ведома матушки направилась в топкое болото, где, кажись, увидала самого лешего», - так с одного кубка разморило…Да-а…. – он слушал, сколько мог. Сначала было весело, а потом – страшно. Рада никак, ну, совсем никак не замолкала, потом – принялась петь. Нет, петь у ней хорошо выходило, ладно так…Только потом она уже начала путать слова и гоготать на всю пещеру.
- Ложись-ка ты спать, - он взял её за плечи и уложил на перину.
- А ты? – спросила она, раскрасневшаяся от вина. Глаза теперь сверкали неистово ярко. Дракон почти залюбовался этим зрелищем, но почувствовал, как её горячие руки обвились вокруг шеи.
- Э, нет. Я покуда к себе пойду. Что-то не нравится мне рана на твоей ноге. Смирно лежи. А уж как исцелишься – буду с тобой ложе каждую ночь делить, ежели пожелаешь, - он ловко высвободился из её неумелой хватки.
- Я сейчас желаю! – обиженно и требовательно протянула она заплетающимся языком.
- Сейчас – спи, - он насилу заставил Раду улечься. Хорошо ещё, что раны на ногах не до конца зажили – а то она бы и отплясывать повадилась.
- Надо же…С одного кубка…. – опять удивился Дракон, уже лёжа в своей комнатке, что была в аккурат под Радиной горницей.
***
В замке воцарилась тишина. Понемногу Дракон начал дремать, как вдруг наверху кто-то затопотал, потом – стук раздался на каменной лесенке. Только он открыл глаза и резко сел на постели, как снова оказался пригвождён спиной к ложу.
- Рада?! – проморгавшись, глазам своим не поверил! Точно – Рада! Сидит...на нём?! Её ноги были по обе стороны от его бёдер, а руками девица упиралась ему в грудь, мешая сесть.
- Ты чего…. – Дракон попытался было подняться, но она толкнула его назад, не переставая улыбаться, - ты чего делаешь? Тебе чего надо?
- Надо? – переспросила она. Великие Предки! Даже в тусклом лунном свете он видел, как сверкают её глаза! – Тебя надо.
- Да ну? А…Я понял. Я у тебя бутылку забыл? – она кивнула, улыбнувшись ещё шире, - и ты…её нашла? – опять кивнула, тряхнув рыжими волосами, - и выпила? – снова кивок, - одна?! – он ужаснулся, а Рада только расхохоталась. Жуть, как ей было весело! И совсем не страшно. Чего ж это она его, своего Суженого, бояться надумала? И потом – теперь, когда он видел её, когда они разделили ложе…
Сдуру она выпила всё, что было в бутылке, дабы убедиться, что весело стало не из-за вина. Выпила…Стало страшно. А потом – очень-очень весело, захотелось всем рассказать и показать, какая она храбрая и весёлая. Вспомнились блудницы из заморского города, куда впервые Рада прилетела с Драконом. «А с нами поборешься, воин?!». Тогда их дотошные крики были ей противны, но теперь…
- Ты с волнами боролся? – хитро спросила она, водя пальцем по его груди, задевая ворот наполовину расстёгнутой рубашки из тонкого полотна.
- Боролся… - недоверчиво отозвался Дракон, с удивлением глядя на Раду. Нет, когда же она перестанет удивлять-то его?! Опять вот чего выкинула! Видел бы Отец, как Невеста его Сына навеселе по острову разгуливает – с обрыва бы кинулся…И правильно б сделал!
- И с ветром боролся?
- Ну…и…с ветром… - он сглотнул, следя за её пальцем, который ужасно приятно проводил от груди до шеи и обратно.
- А со мной поборешься?! – её лицо оказалось совсем рядом. Но после торопливого поцелуя Рада вдруг отстранилась. Дракон услышал шуршание, посмотрел на неё…И опять удивился! Она неспешно развязывала тесёмки своего просторного платья.
- А мне как по-твоему? – он дёрнулся было, собравшись сбросить её с себя, но с завидным проворством Рада удержалась.
- А не надо тебе ничего делать, - она лишь заёрзала, и глаза блеснули особенно ярко, а приоткрытые влажные губы – растянулись в широкой улыбке. Не сразу, но он понял.
- Ах, во-от оно что… - протянул Дракон, поглаживая ладонью её бедро через ткань платья, - быстрая ты. Ишь, чего захотела. Ну, ладно – я: срамник и сластолюбец. А у вас в поселении как наказывали жену, надумавшую на ложе место мужа занять?
- Пороли, - с глупой улыбкой отозвалась Рада, мучаясь с тесёмками, - если узнавали. Жену – пороли. Мужа- запирали на неделю одного, на хлебе да воде держали.
- Так мне тебя выпороть?
- А я тебя потом запру где-нибудь, - фыркнула девица.
- Откуда узнала-то про такое, срамница?
- Сестра рассказывала. Она со своим рохлей раз так попробовала… - всё-таки Рада осталась Радой. При таких разговорах её уши покраснели, что не укрылось от взора Драконова, - попробовали…Только не вышло ничего.
- Отчего же?
- Так…они… - её разобрал смех. Некстати – последняя тесьма осталась, - они с лавки оба свалились! Такой грохот поднялся – всю избу перебудили! – Рада закинула голову и расхохоталась, вспоминая, как Далина со слезами просила никому про то не сказывать, а потом – получила тумаков от мужа. Это ведь она его подбила на такое.
Дракон тем временем смотрел на последний узелок, стягивающий платье. Рада о чём-то задумалась, слегка касаясь вышитой тесьмы, словно позабыв о своём намерении. Вдруг девица почувствовала толчок, а когда опомнилась, увидела Его лицо прямо перед своим.
- Не боишься, - скорее сказал, чем спросил. Нет, она не испугалась ни толчка, ни его быстрого движения, когда Дракон сел на ложе, прижимая её к себе. Рада лишь улыбнулась, слегка покачав головой. И когда же она перестанет его удивлять? Узелок оказался пустячным – развязался, как только Он потянул за вышитую тесьму. С нежным шорохом платье соскользнуло с её плеч.
____________
*Красный признан одним из свадебных цветов у славян.