Гермиона металась по кабинету из стороны в сторону, изредка подходя к Малфою и тряся перед ним папкой с бумагами. Она была очень зла, именно поэтому её голос дрожал от ярости:
— Ты хоть представляешь, сколько времени я убила на этот проект? — она чувствовала огромное желание ударить Драко, но пока что ещё умудрялась сдерживать свои порывы. - Представляешь?!
— Более того, мне известна точная цифра, — спокойно ответил Малфой, чем ещё больше разозлил Гермиону, которая и так уж только что ядом не плевалась.
— Ты абсолютно не ценишь мой труд! Я тебе не эльф домовой, напыщенный ты индюк! — сорвалась она. Теперь Гермиона уже больше не металась по комнате, а стояла перед Драко, которого от расправы спасал только стол, мешающий ей. — Я не позволю вот так отмахиваться от моих предложений! Ты... Ты... — она даже задохнулась от возмущения и невозможности подобрать ругательство, которое бы в полной мере показало ему, насколько она зла и обижена на невнимание к её проекту.
— Успокойся, Гермиона, — Драко говорил тихо, как будто бы в противовес её крикам. — Я всё понимаю и обещаю, что твое предложение мы рассмотрим в следующем полугодии. Сейчас просто нет на это времени и свободных средств.
— Ах, времени у тебя нет, белобрысый ты змеёныш? — снова закричала Гермиона, которую, кажется, заверения Драко разозлили ещё сильнее. — На всё время есть, а на меня нет! Сколько можно меня отодвигать на задний план?! Рожа ты слизеринская!
— Да хватит орать! — не выдержал очередного оскорбления Малфой и, перегнувшись через широкий стол, прошипел ей в лицо:
— Достала ты меня уже со своими криками, сил нет!
Гермиона буквально захлебнулась гневной репликой, которую уже собиралась выплеснуть на голову Малфоя, и резко отшатнулась от стола. Где-то в глубине души она понимала, что сама виновата во всём, что сейчас произошло. То есть не то, чтобы она действительно жалела обо всём, что наговорила, но осознавала, что своими оскорблениями сама напросилась на ответную реакцию.
Именно поэтому она резко развернулась и вылетела из кабинета Малфоя, пока он не успел её остановить. Она сама не понимала, почему, но слова Драко причинили ей боль, которую она попыталась спрятать куда подальше, чтобы не разрыдаться прямо в длинном коридоре Малфой-мэнора.
Они и раньше ссорились с Малфоем, но никогда он не говорил ей, что она его достала. Да, она была упрямой, иногда очень несдержанной, но считала, что за год работы бок о бок Драко уже привык к её выходкам. Но, как оказалось, она ошибалась, и теперь из-за этого в душе что-то медленно умирало, и становилось действительно страшно от того, что больше она не могла отрицать очевидное — к Малфою она испытывает чувства.
За то время, что они проработали вместе, она узнала Драко Малфоя с другой стороны. Он очень изменился, и теперь она могла с уверенностью сказать, что он стал достойным человеком, который знает, чего хочет, и всегда добивается желаемого. Она узнала, что он весьма начитан и легко может поддержать любую беседу, будь то светская пустая болтовня или важные переговоры о поставках. Гермиона выучила его расписание, которого он всегда старался придерживаться. Она знала, что он любит есть на завтрак и какой чай предпочитает. Сейчас она точно могла сказать, что изучила Драко Малфоя так же хорошо, как Гарри и Рона, несмотря на то, что общались они с ним куда меньшее количество времени.
Но только теперь, впервые за год, она убедилась в том, что где-то внутри Драко всё ещё живёт слизеринец, который ненавидел её и которому она отвечала тем же. И от осознания того, что они могут и не помириться и что их приятельские отношения просто закончатся из-за её несдержанности, ей стало действительно плохо.
Она больше не могла сдерживать слез, и поэтому, выйдя через черный вход из Малфой-мэнора, чуть ли не бегом направилась в сторону озера и беседки, которые были её любимым местом в этом особняке.
Гермиона с трудом открыла глаза, которые слиплись из-за слёз. Вот только она никак не могла понять, почему плакала, ведь ничего плохого вроде не случилось. И тут она вспомнила свой сон, в котором она ссорилась с Малфоем, а потом рыдала из-за этого в беседке у озера, где сегодня они с Драко едва не поцеловались.
И что-то в этом сне, настолько реальном, что даже становилось страшно, насторожило Гермиону, и она вдруг поняла, что это был вовсе не сон, а её воспоминания!
— Боже мой, спасибо, спасибо, — зашептала Гермиона, резко садясь в кровати. Она действительно смогла вспомнить маленькую часть того, что составляло её жизнь, которую она забыла. И это было просто как вспышка света в тёмной комнате. Захотелось тут же снова расплакаться, вот только в этот раз от радости. Но она сдержалась и слезла с широкой кровати.
Она знала только одного человека, с которым ей очень хотелось поделиться радостной новостью о том, что она, наконец-то, начала вспоминать. Но уже подойдя к двери, Гермиона остановилась. Она снова и снова прокручивала в голове свой сон, пытаясь запечатлеть в памяти мельчайшие детали. И вдруг ей стало очень стыдно за всё то, что она наговорила Драко тогда в его кабинете. Гермиона даже не могла поверить, что способна так кричать и злиться. Хотя она ведь не знала причин такого странного собственного поведения.
Держась за дверную ручку, она несколько мгновений раздумывала над тем, идти ли ей к Драко или не стоит. Но всё-таки решилась и потянула дверь на себя.
Быстро шагая по тёмным коридорам в сторону кабинета Малфоя, в котором и происходило всё, что ей приснилось сегодня, Гермиона осознала, что она ни разу не была в кабинете Драко после потери памяти и даже не знала, где он находится. Это было ещё одним маленьким доказательством, что память к ней возвращается, ведь она была уверена, что движется в правильном направлении, хотя заблудиться в огромном Мэноре было проще простого. И тут в голове Гермионы возник ещё один вопрос: почему она решила, что он в кабинете, а не спит в своей комнате? Ответ нашёлся тут же: Драко всегда засиживался допоздна, пока она не приходила к нему и не звала спать.
Гермиона остановилась посреди коридора, так и не дойдя до пункта назначения. Слишком стремительно образы того, как она входит в кабинет Драко в одном пеньюаре и с соблазнительной улыбкой манит за собой, возникли в её голове. Гермиона прикрыла глаза и глубоко вдохнула, стараясь прийти в себя от весьма откровенной сцены, которая пронеслась перед ней, как будто бы всё это происходило несколько мгновений назад.
Простояв так минут десять, Гермиона снова возобновила движение, торопясь поскорее оказаться рядом с Драко и рассказать ему всё, что она вспомнила. На душе было настолько светло, что ей казалось странным то, что её внутренний свет не освещает ей дорогу в полутёмном коридоре.
— Драко! — позвала она, врываясь в его кабинет, даже не удосужившись постучаться для приличия. Она заметила, как он вздрогнул, когда она произнесла его имя, и поняла, что сделала это впервые с тех пор, как пришла в себя и обнаружила, что забыла весьма важную часть своей жизни.
— Гермиона? Что-то случилось? — взволнованно спросил Драко, вставая из кресла и подходя поближе к ней. При этом он выглядел весьма обеспокоенным.
— Случилось! — радостно ответила Гермиона, и тут же продолжила:
— Я вспомнила!
— Вспомнила? Всё? — Гермиона увидела в глазах Драко такую надежду, что ей было даже больно разочаровывать его, но она всё-таки должна была сказать правду.
— Нет, пока что ещё не всё, но я помню, как мы ссорились в этом кабинете и ты сказал мне, что я тебя достала, — сказала Гермиона и тут же увидела, как погрустнел Драко.
— Не самый радостный эпизод в нашей жизни, — печально улыбнулся он.
— Да, но ведь именно после этого случилось то, о чём ты мне говорил сегодня днём в беседке? — спросила Гермиона.
— Да, я пошёл за тобой, и ты поцеловала меня, — ответил Драко. — Ты вспомнила ещё что-нибудь?
— Когда я торопилась к тебе, чтобы всё рассказать, я вдруг задалась вопросом, откуда я знаю, что ты в своем кабинете, — сказала Гермиона, хотя она и немного сомневалась в том, что стоит рассказывать Драко, какие пикантные картинки промелькнули в её голове. Но она тут же отдернула себя, ведь Драко был её мужем и единственным человеком, который мог сказать ей, правда это или плод её воображения.
— И? — всё в Драко выдавало нетерпение.
— И я вспомнила о том, что ты всегда засиживался допоздна, а я приходила к тебе в... — она запнулась, не зная как продолжить, — в весьма откровенном виде и звала спать. И только тогда ты шёл. Это было нашей традицией. Правда?
— Да, — прошептал Драко, и было видно, что он тоже вспомнил такие вечера, когда Гермиона с улыбкой на губах в весьма соблазнительных одеяниях приходила к нему. — Иногда мы не доходили до комнаты, — добавил он и, увидев, как Гермиона покраснела, поняв, что именно он имел ввиду, радостно засмеялся.
Он подошел ещё ближе к ней и аккуратно обнял, как будто бы боялся, что она может его оттолкнуть. Но Гермиона вовсе не собиралась этого делать, а наоборот только сильнее прижалась к нему, понимая, что это правильно. Она только начала вспоминать, но чувства к Драко, которые она в себе старательно подавляла, теперь вырвались наружу. И Гермиона поняла, что она хочет снова изучить своего мужа, потому что была уверена, что это доставит им обоим истинное удовольствие.