СПАС

Глава 2. Радость встречи - тиранство традиции

Я встретила её опять в том же магазине. Валоокая, молодая, и теперь уже с грустинкой в глазах. Она была из Курдистана, приехала в Данию как беженец от турецкой войны, здесь выросла и теперь работала в этом модном магазине продавщицей.

Заведовал магазином русский, женившейся на датчанке и с ней продающий модные тряпки для молодых и не таких богатых жителей Дании. Сам он был бывшим балетным танцором. Его семья давно уже выехала из России в Америку - еще в начале девяностых. В то время он танцевал в Сан Франциско. Там он встретил свою немецкую партнершу, переехал в Германию, танцевал в Берлине, а оттуда был приглашен в Королевский балет Дании. Нуриевым он не был, но русская школа классическоо балета держала его на плаву во всех странах.

Здесь-то он и встретил свою датскую жену, они поженились, осели, и он стал замечать боль в суставах. Прыгать так как раньше он уже не мог, а быть на третьих ролях ему не хотелось, и он вышел на заслуженную, небольшую пенсию. Они с женой вложили деньги в магазин, работавший по системе франчайса - когда одна и та же типовая одежда распространялась в подобных магазинах. Они платили проценты в Германию, где была база товаров,  и вели свой небольшой магазин.

Там-то я и встретила эту девушку с миндалевидными глазами из Курдистана. Она помогала продавать товары той части публики, которая говорила на арабском и турецком, а эта часть значительно выросла за последние десять лет постоянного притока эмигрантов из Арабского мира. Хотя многие из них были закутаны с ног до головы, они покупали модную одежду, произведенную, конечно, в Китае. Эти обтяжные джинсы, прозрачные кофточки, неимоверные каблуки. Они покупали, но никогда не одевали эти тряпки на улицу, на выход, сохраняя их только для домашнего использования в круге ближайшей семьи. Такова была традиция, и они ей подчинялись, как подчиняется толпа свистку полицейского - бездумно и беспрекословно.

И сама эта курдская продавщица тоже была частью этой традиции, хотя платок на голове не носила и обтяжные джинсы показывали её сокровенные формы для любого.

В тот день её большие миндалевидно-шоколадные не светились.

Что случилось? - спросила я вежливо и неназойливо. Ведь если очень болит, то человек раскроется любому страннику, нажавшую на эту кнопку: что случилось?

Она вздохнула и сказала: 

 - Я вышла замуж.

 - За кого?  - поинтересовалась я .  - За принца?

 - За своего двоюродного брата.

  - И как свадьба была? Большая? Человек сто?

 - Две тысячи, - сказала она, и тут улыбка промелькнула на её усталом лице.

 - Две тысячи? Я переспросила недоверчиво. Когда принцесса Швеции приглашает на свадьбу четыреста человек, об этом пишут, как о пышной свадьбе. На моей было человек тридцать, а тут - две тысячи!!!

 - Да две тысячи, в основном родственников, близких и отдаленных.

 - Наверное, подарков много получили?

 - Все подарки были деньгами. Так мы хотели. Собирали деньги на будущее.

 - Ну ты и как, счастлива?

Она вздохнула. 

  - Не знаю. Я его знала с детства. Он неплохой. И она вздохнула опять.

 - И носки грязные его стираешь? Она фыркнула.

 - Даа, приходится.

 - А почему ты вышла замуж не за датчанина?

 - Такова у нас традиция, сказала моя невеселая продавщица. 

 - Мы - курды, поэтому и семья у нас традиционная.

 - Значит, ты теперь будешь у него разрешения спрашивать, пойти ли с подружками, или в кино? Да?

 - Буду. И разрешение, и готовить еду, и убирать квартиру, и детей рожать.

 - А что, уже работаете над этим? Она фыркнула опять.

 - Приходится!

 - Так ты счастлива или нет?

 - Не знаю. Платье свадебное было красивое - за десять тысяч долларов, с хвостом, как у русалки, всё в блестках.

 - А сейчас? Счастлива?

Тут ко мне подошел русский владелец магазина. 

 - Ты её не отвлекай, пусть она работает. Моя курдская продавщица вздохнула и пошла к вошедшим в магазин двум арабским женщинам.

 - Даа, подумала я. Традиция. Теперь она не свободна. Все хотят быть свободными, а вот женщины..... Да еще эта традиция. Теперь она превратится в традиционную копировальную машину. Пойдут дети, тоже выросшие с традицией. Будут ли эти дети новыми Леонардо-да-Винчи или Бил Гейтсом? Шекспиром или хотя бы Миро? Нет! Они будут по традиции работать в ресторанах, магазинах - ну это мальчики, а женщины - по традиции - будут сидеть дома и заниматься копированием детей. Традиционно, неинтересно, но  согласно придуманной кем-то традиции.

Увижу ли я её через три месяца? Или она уже с распухшим животом будет сидеть дома, ожидая, когда вызревшая в ней копия вылезет из неё и вольется в ряды повторяющейся традиции? Не знаю. Время покажет.