— Рональд Уизли, я сказала вчитываться в строчки а не смотреть сквозь них, — Гермиона могла с лёгкостью посоревноваться с Макгонагалл по уровню её преподавательского тона. Он звучал весьма убедительно чтобы отвлечь веснушчатого от полёта где-то между облаками и предстоящем квиддичем.
Гермиона, в силу своей догадливости уже принимала факт его халатности к учёбе. Да и всегда стремилась это озвучить, тыкнув на его несобранность. Но только не сейчас.
Сил быть настолько серьёзной к урокам больше не оставалось. Единственное куда она могла распределять этот поток, так это на себя. Заставлять учиться до посинения, в прямом смысле. Сидеть в конце библиотеки и мёрзнуть от холода но продолжать что-то яростно читать, будто это поможет вытеснить из мозга всплывающие картины, от которых нервно подрагивали ноги. Да. Она стала слишком нервной.
Когда она сидит на лекциях то невольно замечает как стучит каблуками своих туфель. Звук довольно глухой, но в гробовой тишине это провоцировало других учеников недовольно цыкать, рыча на Грейнджер в некорректных просьбах угомонится. Спасал только Гарри, аккуратными движениями ладони касаясь её ляжек и сжимая, едва ли сбавляя темп нездоровых дёрганий. Это не особо спасало, но стоит выразить благодарность за его попытки. Возможно, будь он не таким наблюдательным, то гриффиндорка бы уже билась в конвульсиях прямо за столом.
Но Гарри сейчас рядом не было. Гермиона осталась наедине со своими больными звоночками и Уизли, который нехотя обводил глазами книгу. Её это очень злило.
Он даже не пытался стать прежним. Хотя она и не спрашивала хочет ли. Она думала что всё, чем они занимаются уже три недели с начала обучения станет терапией, терапией помощи по избавлению полученных травм. Только Гермиона Грейнджер могла считать что учёба исцеляет. Смешно.
Рона интересовал только спорт, и то в не той манере которым он обычно выступал раньше. Запал пропал, осталось только обещание самому себе закончить этот год и выйти, как один из самых запоминающихся игроков квиддича.
Терпение лопнуло когда девушка подлетела к парню и ненавистно захлопнула перед ним книгу, обращая взор удивления и рыжеватой макушки.
— Всё равно не читаешь, я вижу, — раздражённо прыснула.
— Почему.. — о, нет. Она знала что сейчас он скажет что-то эдакое, от чего у неё слетит окончательно крыша. Гриффиндорка предпочла перехватить его следующие слова и оставить в неведении, дабы не портить ни себе, ни ему вечер.
— Рон, нет, — забирает учебник и возвращает его на письменный стол.
— Ладно.
Мерлин. Кто-то способен в этом месте выразить свои претензии, или хотя бы попытаться переспорить горящую от своего негодования бестию? Она сама удивилась от своих мыслей когда поняла, что ей не хватает этого. Ей не хватает желчи в свою сторону. Подожди. Сумасшедшая? Сейчас ты думаешь над тем, как желаешь получить оскорбления своей личности. Ещё чего? Может, унижения? Она знала что когда её лицо начинает меняться, кривится в выражении показать насколько та разгневана, все начинают соглашаться лишь бы избежать всевозможные рушившиеся стены спокойствия. Нет. Её никто не игнорировал, и, тем более, не боялся в такие моменты. Просто все знали какая она заучка даже в ссорах. Это доводило больше, чем глупое лицо Рональда рассматривающее Грейнджер в привычной манере. Ребяческой. Такой..
