«Твой Серега вообще какой то не фартовый!» - умирая со смеху, заметил я.
«Самое смешное, что там вообще некого и приделать, я не знаю, чего он туда полез придурок!»
«Да ну?»: переспросил я.
«Помнишь «восставшие из ада?»
«Ну!»
«Те в фильме по симпатичней!»
«А чего ты стал такой переборчивый?»: удивился я, так как этого за Губой ранее не замечалось. За легкодоступность и сговорчивость, он каждой девушке мог простить любой ее, что физический изъян, что психический недуг.
«До знакомства с штукатурщицами я был уверен, что мне все равно с кем, сейчас я передумал, не все равно!»: с серьезным лицом заявил Губа.
Я внимательно посмотрел на него, он говорил то, что думал. Мне стало искренне жалко Губу, он действительно стал переборчив, это говорило лишь об одном - у него в жизни будет не много женщин. Его жизнь будет однообразная и скучна, лишена интриг и радости. Но с другой стороны, скольким женщинам повезет, что они не познают ласок Губы?
«Давай тогда бродить по людным местам и приглашать всех кобыл, с кем познакомимся!»: единственное, что смог предложить я.
«А что с бухлом?»: взволнованным голосом спросил Губа.
«Эта проблема остается открытой, давай поэтапно решим одно, а потом перейдем к другому!»
«Это ты прав!»: согласился Губа.
- Если подвернется случай, может кого то и гопнем, - добавил я.
- Ну тогда идем, - обрадовался Губа.
И так мы бродили по центру Подола, и активно зазывали в гости на Новый год всех понравившихся нам девушек. Через несколько часов, когда дело было вообще дрянь, мы немного перестроили нашу тактику, и уже начали приглашать девушек, так скажем, более-менее. Далеко не все «Более-менее» считали себя таковыми, и уже на третьей минуте общения включали неизвестно откуда взявшиеся понты, и мы сократили с такими общение до нескольких фраз - да нет - до свиданье. И так, очень быстро «более-менее» чуть ли нас не довели до того страшного состояния, что мы уже были готовы на «лишь бы что», « это ж лучше, чем ничего» и « да что уже не похер».
Изучение проходивших мимо занимало много времени, в шубах с капюшонами трудно разглядеть ху из ху, и мы вновь сменили тактику и уже приставали ко всем встретившимся нам на пути девушкам. Если в шубу закутывалось «лишь бы что» или «мать моя женщина» мы сразу отваливали, даже без предлога. В городе царила дружная предпраздничная атмосфера, девушек на улице была уйма, очень многие, скажем прямо красавицы, соглашались с нами знакомится и потрещать пару минут, правда, дальше перекура, дело как то не шло. Вполне вероятно, виноват в этом был Губа, который смотрел на них глазами озабоченного кабеля и после краткого прелюдия, нагловато произносил: «малышки, давайте зависнем у нас на хате, бухло наше, хата есть, отвиснем по полной!»
Вполне возможно, если бы Губа имел какое то внешнее сходство с Алан Делоном, это бы прокатило. Но, к сожалению, единственное, что было сходным между ним и этим артистом – это цвет волос. А так как он был еще в натянутой до ушей пидарке, а под ней выстрижен наголо, он даже не мог пощеголять этим единственным фактом. Также, Губе было не дано понять, что бухло и хата - это далеко не весь перечень мотиваторов, ради чего девушки согласны на все.
Я вскоре смягчил предложение и озвучивал его так: «вы не против, вместе встретим новый год у нас!» но это, почему то, тоже не срабатывало. Видно, я тоже не был особо похож на Алан Делона.
«Посмотрю!», «подумаю!», «не знаю еще!» - эти фразы были сказаны таким тоном, что если даже они еще сомневались и не знали ответа, я уже знал его.
К девяти вечера, мы собрали целую базу телефонов, мы уже окоченели от холода и решили заняться прозвоном. Но только несколько телефонов из этой базы были правильным, и там уже начинали откровенно отмораживаться.
«Что этим овцам еще надо не знаю - хата, приятная компания, бухла намутим!»: возмущался Губа.
Меня рассмешил аргумент «приятная компания», так как Губа даже свою лучшему другу не был приятен, и не хочу начинать перечислять почему. Я даже подозревал, что он сам себе не приятен, поэтому боится одиночества и постоянно липнет ко мне.
Со слабой надеждой, что у них что то получилось, мы обзвонили наших приглашенных друзей Леху и Карсона. Леха не унывал и говорил, вот - вот будет лаве, Карсон уже начал в открытую унывать. Мне так и хотелось ему сказать, что без телок, он вообще никому на свете нахер не нужен, в принципе, он должен был об этом и сам догадаться. Но он не догадался, или делал вид, что не догадывается. Кому - кому, а этим двоим Карсону и Лехе наше предложение пришлось к самой кстати, и я осознавал, от них отвязаться будет не легко. Не Карсона всегда можно послать нахер, он не обидчивый, поймет. А вот с Лехой так нельзя, мстительный гад, в открытую он ничего не предпримет, но может за это какую то мелкую пакость сделать, например, обивку входной двери ночью порезать. Хотя, меня это тоже не пугало, так как, какая то тварь, это еще в прошлом году сделала.
И так, за два дня до наступления нового года, мы сидели у меня вечером и думали, что делать. Веселящийся город за окном вызывал только грустные мысли, которые можно было сравнить с творческой не реализацией, так как праздник откровенно проходил мимо нас. Все, что мы сможем организовать, это наскрести на бутылку самой дешевой водки и, как старые никчемные алкаши, вдвоем с Губой раздавить ее в пустой хате. У нас намечалась рядовая попойка, лишенная всякого намека, что наступает самый главный праздник в стране, а может и в мире.
«Не намного лучше, чем просидеть с родителями, там хоть пожрать будет что!»: подумал про себя я, и еще больше расстроился.
Резко зазвонил телефон, я неохотно взял трубку. В последнее время, мне мало кто звонил, чтобы сказать то, что я хотел слышать, и звук звонка ничего кроме раздражения у меня не вызывал.
Это был друг Губы Игорь. Я бы так громко не сказал, что он был другом Губе, мне тем более. В общем то общий приятель, у которого, время от времени, можно было безвозмездно одалживать небольшие суммы денег. Игорь понимал, что одолженные нам суммы уходят безвозвратно, и у него тоже были свои мысли по этому поводу. Как я позже догадался, он таким способом покупал себе крышу, и мы действительно несколько раз его выручали. Проблемы у него были обычно решаемые, и улаживать их, не составляло большого труда. Где то его поддержать в конфликте с друзьями однокурсниками с техникума, а других у него в окружении не было. А помочь купить план, в этом Губа мог ему хоть каждый день помогать, так как, минимум, полкоробка уходила нам сразу. Да и вторую половину, Губа стремился выкурить вместо Игоря и, если представлялась возможность, размешивал ее с сухой травой. Так и происходило в основном наше общение, с главной чертой, взаимовыгодностю, он мог нам одолжить небольшие суммы, которые его не разоряли, мы иногда его крышевали, ему тоже это было выгодно, так как наши услуги обходилась ему в копейку. Когда он не хотел одалживать, он этого не делал, когда мы не хотели влазить в его проблемы, мы это не предпринимали, и никто друг на друга не обижался.
Игорь очень обрадовался, что меня застал дома, и пробубнил взволнованным голосом в трубку: «Саш, мы гуляли с девушками, тут какие-то залетные тупо нас поломали, и забрали с собой девушек!» «Помоги Саша, прошу тебя!»: молящим голосом закончил он.
«А что я сделаю?»: удивился я.
«Если ты выйдешь сейчас, их можно будет догнать. Ты их убьешь, они вообще левые!»: подбодрил меня Игорь.
«Но если они левые, мог бы и сам разобраться!»: подумал про себя я.
Я не озвучил это вслух, так как это не было нужно ни ему, ни мне.
«Ты их знаешь?»: спросил я.
«Нет, они точно не подольские!»
«Саша пожалуйста, я тебе буду по гроб жизни обязан!»: заинтриговал меня Игорь.
«Так, вернуть ему девок, это был бы серьезный поступок и Игорь, все понимающий, обязан был бы за это отблагодарить с лихвой. У меня появилась надежда, что у нас есть шанс намутить на пару бутылок и небольшую поляну на новогодний стол.
«А будет водяра, остальное достать уже дело техники!»: радостно подытожил я.
«Побежали Губа!»: промолвил я, и мы выбежали на улицу.
По дороге, я ему все рассказал. Губа неоднозначно воспринял мой энтузиазм. Он тоже понимал, что благодарность Игоря нас могла бы выручить, но он привык получать от него дары куда уж более легким способом: за то что побазарит с таким же безобидными лохами как Игорь и, максимум, их попугать или раздать пару подсрачников. Здесь же намечалась настоящая драка. Он осознавал, что нам надо забить каких то двоих, явно агрессивно настроенных пацанов, ему тоже возможно придется драться, а Губа никогда не любил этого, считая себя человеком интеллектуального труда. Он себя считал отличным переговорщиком на стрелках и с терпилами и разработчиком стратегий для криминальных мероприятий. Но он не был ни тем, ни другим, и это ни раз было доказано на деле. По крайней мере, он таким способом прикрывал свою трусость, и был уверен, что это у него хорошо получается. В начале, действительно, у него получалось, но мы уже долго общались, и я все понимал и видел его насквозь. Впрочем, как он меня.
Я посмотрел на озадаченную рожу Губы, и тоже немного остыл. Действительно, двоих неизвестно кого, и не известно за что, надо забить, они так запугали Игоря, что он бросил своих тел. Это говорило о том, что эти ребята не такие уж и простые. Я пожалел, что ничего не прихватил с собой.
«Губа у тебя нож с собой?»: вспомнив про эту важную деталь, обратился я к нему.
«Ясное дело!»: ответил он.
Я немного успокоился, хотя Губа своим ножом пользовался исключительно в хозяйственных целях, но имея на кармане нож, все же на душе как то поспокойней.
Кроме главного стимула - получения вознаграждения от Игоря, я так же был немного обозлен на неизвестных мне залетных двоих. Действительно, приехать в чужой район и бить наших лохов и забирать у них местных девок - это невиданная дерзость. Бейте своих лохов в своих районах. И тут вам не спальный район, у нас девушек и на себя не хватает, каждая на счету: злился я, еще даже толком не зная на кого.
Чем ближе я приближался к указанному месту, тем я больше осознавал, что еще далеко не Ван Дам и даже не Чак Норис, но назад пути уже не было. Был конечно, но он был бесславный, возможно даже позорный, так как сворачивать на полпути - это переходит все рамки приличия. И еще, ко всему, такой путь лишал нас, чуть ли не последнего шанса намутить хоть что то на новый год. До него оставалось два дня, я каждую минуту чувствовал, как он стремительно приближается, но, к сожалению, не для того, чтобы меня чем то порадовать.
Уже на подходе, я еще больше начал тревожиться, так как ситуация была туманная, даже можно сказать, полностью не известная, и я все меньше рассчитывал на свои силы. Игорь занижал их данные в корыстных целях - это понятно, так что они могли быть кем угодно, даже бригадными. Губа свои силы в таких делах не растрачивал, и надеяться на него, только себя обманывать.
Я, как и определился ранее, продолжал заниматься кик-боксом не пропуская тренировок, и наметил для себя поучаствовать в ближайших соревнованиях. Бокс меня многому научил, особенно в спортивной группе, в первую очередь тому, что я начал понимать - на свете много есть ребят, посильнее меня. Также, я там узнал, что лох лоху рознь. Были там ребята, со стороны посмотришь лох лохом, а станешь с ним в пары, и понимаешь, что лох скорее это ты, а не он. Подольская оценка классического лоха, которой я долгое время придерживался, примерно такая: не носит спортивный костюм, не стрижется наголо, не имеет жиганской кепки, разговаривает без фени и даже мата, и я понял, что такая оценка не совсем соответствует действительности. Так что, ко всему, бокс еще учил одному, очень важному жизненному правилу: не делать преждевременных выводов в оценке не известных тебе персон.
«Губа дай мне нож!»: решил я не рисковать.
«Перестань, я сам справлюсь!»: громко заявил он и гордо посмотрел на меня. Я уже давно не велся на его громкие заявления и, тем более, на его умение состроить волевое лицо.
«Как в тот раз?»: добавил я.
Гордость с его лица мгновенно исчезла, и он злобно заметил: «Мы ж договаривались, что не будем вспоминать!»
«Даешь или нет?»: повторил я.
«На!»: неохотно промолвил он, и протянул мне смертоносное оружие «бабочку».
Смертоносным оружием она была в любых руках, только не в его. Губа не играл в героя, это говорило о том, что он чувствует опасность. А он как собака, имел нюх хороший, вынюхивал в воздухе реальную опасность за километр. И это меня не радовало. Я решил держать бабочку у себя, только так она могла помочь нашему общему делу, и выполнить хоть одну из своих главных функций: запугать или порезать. Конечно, я не собирался никого резать, еще по такому поводу, точнее, не зная даже повода. Хотя, как правило, там, где были замешены курицы, повод и все дело, всегда попахивало гнилью.
В те веселые времена, в карманах у многих моих ровесников лежали колюще-режущие предметы, и когда дело обретало серьезность, бокс мог и не помочь. Нож в трясущейся руке конченного наркомана, делает его куда серьезней оппонентом в подворотне, чем мастера спорта по боксу, или по какому либо другому виду единоборств. А я еще, не то что мастером спорта не был, я еще на соревнованиях ни разу не выступал. Так что, если кто из них достанет нож, а у меня его не будет, мое дело будет заранее проиграно.
Я раньше обыгрывал ситуацию, как нам себя вести в конфликтных ситуациях: Губа достает нож для засвета, отвлекает на себя внимание, а я, в это время, рублю наших оппонентов боксерскими приемами. Но этот толковый план редко срабатывал. Губа еще перед носом у лохов мог помахать своей бабочкой, но если будут нормальные пацаны, он ее и не достанет, или достанет, и поняв, что на нее не ведутся, с ней и убежит. Такое уже раз было, про что он так не хотел вспоминать. Я, после этого случая, с Губой две недели не общался. Я правда, как никогда, хотел с ним пообщаться, после того как, с большим напряжением, самостоятельно выпутался из проблемы, им же спровоцированной на пустом месте. Но он никак не шел на контакт, забаррикадировавшись у себя в квартире.
Мы как то шли по Ярославому Валу, и Губа, специально, я в этом был уверен, зацепил плечом проходящего парня. Их было двое, они были крепкого телосложения, старше нас, но Губу иногда несло.
«Аккуратней!»: сказал тот.
«Завались!»: грозно ответил ему Губа.
Парень не растерялся и ударил ему в лицо. Губа озверел, достал нож и принялся во всю им махать приговаривая: «Иди сука сюда, я тебе кишки выпущу!»
Парень бесстрашно ринулся на него, чего Губа явно не ожидал и отбежал, парень снова пошел в его сторону, Губа скривил лицо и побежал.
Также он злобно выкрикнул: «Тебе конец!»: и растворился в воздухе.
Это все произошло так неожиданно, и вся сцена заняла так мало времени, что я вообще не мог сообразить: Что, почему, и зачем это нам?
Ребят он рассмешил, я же остался один, и мне вообще не было смешно. Когда они перевели свое внимание на меня, я встал в боксерскую стойку, и готов был начать, по полной, отгребать за наглость и пакостность Губы. Я не сомневался, они были стоящие ребята, и чувствовал, что бой будет проигран вчистую.
«Это твой друг?»: пальцем указывая в сторону, куда убежал Губа, обратился ко мне этот парень.
«Когда то был!»: ответил я, продолжая стоять в стойке.
На что они еще раз посмеялись, мне еще больше стало не смешно.
«Расслабься, у меня к тебе никаких претензий!»: заявил он.
Я неохотно опустил руки. И так мы разговорились, они, кстати, тоже были боксерами, и у меня с ними, не только получилось загладить проблему, мы еще и подружились. Мы даже в разговоре выявили общих знакомых, и поговорили о предстоящих городских соревнованиях по боксу.
И так, дружелюбно попрощавшись с ребятами, я приступил к поиску Губы, который, казалось, для меня пропал без вести. Не видеть Губу - это тоже не плохо, но я хотел его видеть как никогда, этого я за собой раньше не замечал. Но он был мне нужен для другого, я хотел ему отомстить за это, и за все сразу. А гадостей он натворил кучу, и я уже отказался закрывать на это глаза. Я был очень зол, и не собирался в этот раз ему прощать, так как он сам замутил проблему, которая никому не была нужна, и убежал, оставив меня одного. Но он заперся дома, и на встречи не выходил. Правда по десять раз на день мне звонил, и, оправдываясь, обиженным голоском заявлял, что тогда в него бес вселился и руководил его поступком, а потом и бегством. Я же не слушал его оправдания, я имел возможность их наслушаться ранее, и просто в трубку перечислял ему, что я с ним сделаю, когда он выйдет из своей берлоги. А оттуда он обязательно выйдет, понимал я, тот же, никотиновый голод заставит его пренебречь реальной угрозой. Он это тоже понимал, и от этого, с каждым новым звонком, его голос становился еще более жалобней.
Выждав время, Губа просчитал, что я уже остыл, сам пришел ко мне с опущенной головой и предложил его избить, так как он тварь, бросившая в беде друга. Я ее хотел избить, но он строил такую несчастную рожу, что рука не поднялась. Зачем такой друг я не знал, был бы на примете другой, с удовольствием поменял бы. А так как не было, довольствовался тем, что было. Друзей не выбирают, как говорится, скорее всего, их кто то тебе подсовывает, и как я понимал, кто то очень не хороший, и вообще не желающий тебе добра.
Губа знал, что надо делать, когда я в раздумьях, нужен ли он мне вообще. И так он приступил демонстрировать свою пользу. Так было всегда, когда он провинится, и он, с небывалым энтузиазмом, принялся помогать мне и моей семье по хозяйству, взяв на себя всю обременительную работу. И так после, где то десяти полных трудодней у меня на даче, где он спилил весь сухостой, подкапал все деревья и залатал крышу, я типа забыл про тот случай. Хотя, такое не забывают.
Под указанным домом, мы встретили Игоря с неизвестным нам парнем. Они старательно снегом вытирали друг другу с лица кровь и, выглядели херово.
«Они туда пошли, идем!»: поздоровавшись, оживился обрадовавшийся Игорь.
«Побили их хорошо!»: изучив их увечья, признал я.
У Игоря был подбит левый глаз, который он не мог до конца открыть, разбит нос, а второго лицо было все в ссадинах, видно еще и неудачно приземлился на асфальт. Я правой рукой нащупал в кармане нож, что меня немного приободрило.
Мы пошли в указанном направлении.
Вдалеке, мы увидели двух парней, вразвалочку прогуливающихся с девушками под ручку, как я понял этих обиженных.
«Это они!»: промолвил Игорь, хотя мне и самому не трудно было об этом догадаться.
Игоря руки начали нервно трястись, и на его лице появилась неприятная гримаса. Он так на меня выразительно смотрел, как будто я был просто обязан отомстить за него, типа он мне брат или очень близкий родственник.
Эти ребята были не наши, это я точно знал. Они остановились под фонарем и закурили, и я получил возможность их лучше изучить. Девушки эти вообще не подавали вида, что они как то расстроены таким ходом событий и мило беседовали, во время чего, даже громко смеялись вместе с этими ребятами. Я не сказал бы, что парни были терпиловатого вида, даже напротив, нормального. Но так сложились обстоятельства, что мы стали врагами. Они явно были моего типажа ребята, и я с ними должен был разбираться за ребят, явно не нашего типа и образа жизни. Не логично, не правильно, но у каждого была своя правда, а как говорит практика, тогда и происходит самое жестокое противостояние, когда оппоненты абсолютно уверенны в своей правоте. Они начистили рожи чертям, что здесь плохого? Эти черти знали меня и что с этого, что им вообще можно предъявить, если они поступили так, как я считал надо поступать и сам часто поступал и буду поступать? Но черт Игорь сталкивал нас лбами, и я на это велся, так как меня это должно было тоже зацепить, так как избили моего знакомого. Мы с Игорем иногда играли в роль товарищей, но такими не являлись, и он, я уверен, лучше меня это понимал. Ко всему, я имел прямую выгоду от того, что Игорь со мной общается и должен был его выручать. Заступись за слабого - говорила общечеловеческая мораль, а если этот слабый еще и имеет деньги на руках, тем более заступись, говорила общепонятная логика. Банальная выгода, прикрытая большим благородством. И что вообще значит он слабый, а я сильный? Почему он сам не может за себя заступаться, не хватает сил, тренируйся, не получается, бери в руки палку, нож и доказывай свою правоту. Не можешь, значит не хочешь, значит этого тебе не надо, тогда не гуляй по вечерам с девушками и не обижайся, если тебе разобьют рыло и их заберут.
Мне, с одной стороны, было Игоря искренне жалко, и тяжело было смотреть в его печальные глаза на фоне разбитого рыла. Но он тоже был не прав, пытаясь спихивать свои личные проблемы на посторонних людей, которые, я был уверен, надо было решать именно ему. Действительно, это ж его девушка, а с чего это, в рыцарском турнире за его даму сердца должен был участвовать я? Но видно, это все его всецело устраивало, и он продолжал строить жалобные рожи, провоцируя меня как можно быстрее вступать в бой. Я раньше, без особых размышлений помогал ему, и как говорил, далеко не всегда из благородных побуждений, да никогда из благородства, но этот случай был явно тяжелый. С одной стороны, нас было в два раза больше, но я понимал, Игорь и его друг точно драться не будут, а если и будут, то вполне вероятно, принесут больше вреда, чем пользы. Я также догадывался, в этом деле, Губа вряд ли покажет себя с лучшей стороны, он, с самого начала, не был расположен к планирующемуся мордобою.
Я решил не думать долго, так как ничего хорошего не придумывалось. «Идем!»: бодро сказал я, так как, чем дольше я об этом всем думал, тем мне все меньше хотелось ввязываться в это дело.
Мы быстрым шагом подошли к ним, они все вчетвером так увлеклись беседой, что даже не заметили, как мы приблизились. Я посмотрел в глаза высокому белобрысому парню, как я решил, он был лидером, если не лидером, просто сильнее физически. Вообще это очень важно в таких делах, сразу же выявить главного. Упустишь из поля зрения лидера, можешь за это дорого поплатиться.
Не вынимая рук из карманов, я спросил его: «откуда вы пацаны?»
Это тупейший вопрос еще со времен межрайонных разборок. В нем было заложено абсолютно все, и его всегда правильно понимали. Ребята так увлеклись общением с приятными девушками, что было видно, я застал их врасплох. Они удивленно на меня посмотрели, потом на массовку, которая, на приличном расстоянии, расположилась за моей спиной, и только тогда поняли, в чем проблема.
«С Оболони!»: неохотно ответил длинный.
С Оболони, мало того что ночью ходите по улицам и, тем самым, оскверняете мой район, так еще и беспредельничаете: специально злил себя я. Хотя, чем дольше я занимался боксом, тем меньше мне это надо было делать. Бокс вырабатывал в характере еще одно очень важное качество: чтобы ударить человека, тебе не надо его ненавидеть, тебе не надо понимать выгоды от этого действия, тебе вообще ничего не надо испытывать к нему. Просто так получилось, тебе сегодня надо с кем то драться в ринге и дерись, придерживая эмоции в себе, так как на них тратятся силы, которые тебе будут ох как еще нужны.
Я не нашел чего еще добавить в эту содержательную высокоинтеллектуальную беседу двух выпускников Сорбонны, а добавить было и нечего, и резко ударил ему кулаком в лицо. Длинный, как я понял, еще был не готов к драке, по всему видно, он хотел еще поговорить - повыяснять у меня с кем я, кто я, но я уже все для себя выяснил.
Он согнулся от удара. Я ему не дал разогнуться, и добил ударом ноги в голову. Он упал на асфальт, прикрыл лицо руками, и злобно протянул: «Сука!»
Другой встал в боксерскую стойку, по чему я заключил, что боксер он не важный. Я нацелился зарядить ему ногой в челюсть и замахнулся ногой. Он успел рукой поставить блок и неуклюже замахал руками. Я увернулся от его корявой атаки, и классической двоечкой: прямые левой-правой разбил ему нос и верхнюю губу. Так называемым крестом: два боковых с завершающим апперкотом, я посадил его на пятую точку. Сразу же я перевел внимание на первого. Он встал на ноги, и, шатаясь во все стороны, пытался стать в оборонительную стойку. Это выглядело смешно, он уже не представлял для меня угрозы. Я опять перевел взгляд на второго, он продолжал, с задумчивым лицом, сидеть на асфальте. Резким ударом ноги, я изменил его позу из сидящей в лежащую, и, сразу же, перевел внимание на первого. Тот, шатаясь во все стороны, зигзагами, приближался ко мне. Он выглядел жалко и беспомощно. Если вернуться к этике бокса, жалость это из разряда эмоций, и если ты хочешь стать боксером, ты должен подавить в себе это чувство. Я хотел стать боксером и легко справлялся с этой задачей. Его слабость мне говорила лишь об одном, что мне можно еще и повыпендриваться. И так, изящным ударом ногой с разворота, в народе прозванным «вертушкой» я уложил его рядом с его другом.
«Бой закончен!»: изучив их состояние, подытожил я.
Я был в шоке от себя, я даже не ожидал, что забить двоих сразу крепких пацанов, не набуханных и уверенных в себе, можно с такой легкостью, у меня это заняло меньше минуты. О том, что они были уверены в себе, я даже скажу самоуверенны, говорило лишь то, что они не только решились забить местных лохов, мало того, нет чтобы уносить ноги, они вразвалочку прогуливаются с девушками по нашему району. Было бы это года два назад, даже год назад, на клич «подольских бьют» даже такой неавторитетный пацан как Игорь, мог бы, за десять минут, насобирать человек пятьдесят в свою поддержку. А бить и, конечно же, потом грабить заезжих, подольский бомонд всегда любил, дай только малейший повод.
После состояния легкого шока, я приступил во всю собою восхищаться. В спортивной группе мне не часто получалось произвести фурор, даже скажу наоборот, я частенько, раньше времени, заканчивал бой по причине рассеченной брови, поломанного носа или затекшего глаза, что не давало мне возможности видеть наглую рожу моего более искусного противника. Но за проявленное терпение, силы свыше, наконец-то меня вознаградили.
На тренировках я продолжал быть мешком для мастеров спорта, кандидатов в мастера, а также представителей первого разряда, да что там скрывать, и второго тоже, и, от части, третьеразрядников. Кстати, особенно тяжелые и кровопролитные бои были именно с третьеразрядниками, они еще никому ничего не доказали, но пару выигранных боев на соревнованиях, им вселили уверенность в своих силах, и каждый спарринг они рассматривали как решающий бой, так что и с ними на тренировках мне было совсем не легко. И так, мужественно перетерпев все эти издевательства над своей внешней оболочкой, я стал королем бокса на улице. Беспрерывно обдумывая, что я только что проделал, я продолжал пребывать в не себе от счастья. Действительно, в зале бокса, так этих королей ринга целая толпа, точнее там их нет, там определенна тройка лидеров, но кто из них лучше, решить очень трудно, от случая к случаю, или точнее, от боя к бою, а здесь, на слабоосвещенной улице Нижнеюрковской, я один такой, король этой улицы! Кто сомневается в этом, посмотри на тротуар, где продолжают в бессознательном состоянии лежать мои оппоненты! Самое главное, мне не надо чьей то наигранной лести и дешевой похвалы, я сам вижу, кто я и что я могу.
«Я лучший!»: так и хотелось прокричать мне на всю улицу, но мне и этого показалось мало. Я продолжал пребывать в непонятке, все произошло так быстро, так легко, меня даже никто не зацепил, я даже не успел прочувствовать вкус борьбы, я даже не вспотел. Я был совершенен в этом противостоянии. Мне даже стало казаться, было бы их пятеро, десять, сто, все произошло бы также легко, без пота и пыли. На мгновенье, я почувствовал себя в роли Дункана Маклауда, из клана Маклаудов. Я, также как и он, правда без окровавленного меча, стоял возле тела поверженного врага, здесь их даже было двое, представителей сил зла и, думал только об одном, что я, в очередной раз, спас человечество от неминуемой гибели. Как и он любил это делать после боя, я задрал голову и задумчиво посмотрел в небо. Но гроза и разряды молнии на нем не появились, диким голосом кричать «Я горец!» я тоже не стал, и я быстро вышел из этой роли и вернулся в реальность.
Я снова посмотрел на свою работу, я, как зодчий или художник только как завершивший свой шедевр, просто не мог оторвать глаз, и готов был на эту работу смотреть сутками. Эти ребята продолжали лежать на прежнем месте, длинный начал противно храпеть, и попытался перевернуться на живот. Они не были представителями сил зла, я тоже, понятное дело, не был представителем добрых сил, у нас в отличии от Дункана все было просто и банально, без каких либо высоких целей: подрались из за двоих сук. Хотя мне абсолютно были похер эти суки, я их даже не знал и вроде никогда раньше не видел. Внезапно, я вспомнил, из за чего я ввязался в эту драку и мне как то стало не приятно на душе: такие красивые, прямо скажем, героические поступки, по таким дешевым поводам. Пошел спасать мир за лаве на бухло – как это мерзко звучит.