– Что за черт?
– У меня есть тест на отцовство...
– В нем нет необходимости. Т/и согласилась на этот брак; теперь твоя дочь не имеет для нас никакого значения.
– Я знаю, – говорит он, вежливо и спокойно. Слишком спокойно.
– Тогда в чем дело?
Дима сует конверт в грудь Коллинзу.
– Открой.
– Что там? – нерешительно спрашивает он, его глаза на мгновение встречаются с моими.
Дима ничего не говорит, и несколько человек встают, пока Коллинз вскрывает конверт.
Несколько мгновений его глаза скользят по сложенным документам, на лбу образуется глубокая складка.
– Это... это не может быть правдой, – говорит Коллинз, глядя на Донли, когда тот выхватывает у него конверт.
Дима обращается к остальным в комнате, избегая взгляда своего отца.
– Как вы знаете, во мне нет крови Шепс.
Донли, злясь, швыряет бумаги на пол.
– Семья – это не только общая кровь, – издевательски произносит он.
– Я в курсе. Я не претендую на то, чем ты являешься, не представляю ничего из того, чем ты был, – решительно говорит Дима. – Но мой настоящий отец был с Грейвенами, в то время как мой приемный отец – Шепс . Разве это не дает мне права просить об этом?
– Дим, – хриплю я, моя рука движется к горлу, дыхание становится все громче.
Он продолжает:
– Меня лишили права голоса. Я здесь, чтобы вернуть его себе.
Наконец Дима поворачивается ко мне, горе, боль и осознание затуманивают его светлые глаза. Мое тело выгибается вперед от силы, с которой его боль обрушивается на меня. Его взгляд напрягается еще больше, когда он говорит:
–Шепс и Грейвен – это ведь требуется, да? – Его глаза прикованы ко мне, когда он говорит это, но его слова предназначены оппонентам. – Это даст Шепс власть. – Он смотрит на Донли. – Но как насчет Грейвенов? Они получают только королеву?
Коллинз вырывается вперед, но Влад быстро встает перед ним.
Донли обходит их и приближается к Диме,Алексей идет к своему сыну, когда враг подкрадывается ближе.
Мгновение он смотрит на Диму и ничего не может с собой поделать. Он спрашивает:
– Что ты предлагаешь, сынок?
– Поменять правила игры. – Дима поднимает подбородок. – Т/и будет моей, я – ее, и вместе мы станем главами империи. Никто ничем не жертвует. Начинается новая эра. Оба – Грейвен и Шепс – под Грейвен и Шепс.
– Что заставляет тебя думать, что мы не сможем сделать это без тебя? – спрашивает Донли.
– Неважно, что я думаю, важно то, что я знаю. Я сильнее Коллинза. У меня есть влияние, которого у него никогда не будет, уважение, о котором он может только мечтать, и любовь Т/и, которую, могу вам пообещать, он никогда не получит. Ты хотел, чтобы Равина любила своего мужа, вот почему ты выбрал Феликса. Со мной тебе удастся это осуществить.
– И что ты хочешь взамен? – спрашивает Донли.
– Ты имеешь в виду, помимо того, что я буду знать, что Т/и окружена заботой, под защитой и вдали от тебя? – Дима свирепо смотрит. – Безопасность моей дочери. Твое письменное слово, прямо здесь и сейчас и перед всеми, что она становится неприкосновенной, не имеющей отношения к тебе и всем остальным, кто считает, что она не моя и не мне следует заботиться и защищать ее. Навсегда.
У меня начинает кружиться голова, я ловлю ртом воздух.
Донли хмурится, но ясно, что он колеблется:
– Это в интересах твоего собственного имени.
– Это в наших интересах, для этого города. Города, в котором вырастет моя дочь, как и должно быть. Речь идет не о влиятельной семье. Речь идет о пуленепробиваемой империи. Она заслуживает самого сильного, что может предложить семья Грейвен. И это не Коллинз.
– И ты возьмешь имя Грейвен, ты дашь его Зое? – медленно спрашивает Донли.
Его признание, что он знает ее имя, заставляет парней податься вперед, и руки Димы сжимаются в кулаки, но он сглатывает, высоко держа голову.
– Да.
– Что за чушь! – кричит Коллинз.
Донли затыкает ему рот, лишь подняв руку. Он оценивающе смотрит меня.
– А как насчет тебя, принцесса?
Внезапно все взгляды устремляются на меня, и больше всего на свете я хочу уйти от них.
Донли смотрит за мое плечо, и я знаю, что там
Олег.
– Тебе придется отказаться от него. Совсем. – Его мерзкий взгляд возвращается ко мне. – Это должен быть достойный брак, новое начало.
– Вот как? – огрызаюсь я. – Пять минут назад ты был готов заставить меня силой, а теперь хочешь поговорить о чести?
Он продолжает, как будто я ничего не говорила:
– Я не позволю тебе выйти замуж за одного и тайно быть с другим.Олег должен найти себе другую невесту. Примешь ли ты это, примешь предложение Димы?
Я сглатываю подступающую желчь, оставляя лицо невозмутимым для ублюдков передо мной. Мой живот сжимается до боли.
Дима поворачивается ко мне, но я заставляю себя сдвинуться с места.
Я смотрю на Олега.
Он смотрит в ответ, пустое лицо, мертвые глаза – мальчик, которого я встретила в свой самый первый день в этом извращенном городе.
Мальчик, которого я люблю, который любит меня. Тот, кто сделает все для своей семьи, для тех, кого он любит. Пойдет на любую жертву.
Я люблю его, я люблю их всех.
Я оглядываюсь на Диму.
Мое решение выйти замуж за Коллинза спасает Зою. Я выхожу за него, она в безопасности. Она едет домой, где о ней будут заботиться и защищать, она будет со своей настоящей семьей.
У парней будет она, и они будут друг у друга, как все и должно было быть.
С ними все будет в порядке, а я буду в объятиях подонка, который прикасался ко мне без разрешения, который измучил меня до потери сознания, который хочет меня, чтобы почувствовать себя выше в глазах Донли.
Я согласилась выйти замуж за Коллинза, но Дима предлагает мне свою руку. Кто-то, кому я доверяю и о ком забочусь.
Если я выйду за него замуж,Зоя также может спокойно вернуться домой, но с этим обменом женихами Дима становится всем тем, что он ненавидит. Парни вроде как теряют своего брата.Олег вынужден будет наблюдать, как я живу с Димой.
Навсегда?
Я облизываю губы и смотрю в пол.
На любую жертву.
– Нет.
Лицо Димы вытягивается, и Коллинз ухмыляется.
– Нет? – повторяет Донли, как будто ему не нравится мой ответ.