Собор Парижской Богоматери

*Книга первая*

I. Большая зала

  Триста сорок восемь лет  шесть  месяцев и девятнадцать дней тому  назад

парижане проснулись под  перезвон всех колоколов, которые неистовствовали за

тремя оградами: Сите, Университетской стороны и Города.

     Между тем день  6 января  1482 года отнюдь не являлся  датой, о которой

могла бы хранить  память история. Ничего  примечательного не было в событии,

которое с самого утра привело в такое движение  и колокола и горожан Парижа.

Это не  был ни штурм пикардийцев  или  бургундцев, ни процессия с мощами, ни

бунт  школяров,  ни  въезд  "нашего  грозного  властелина короля",  ни  даже

достойная внимания казнь воров и воровок на  виселице по приговору парижской

юстиции. Это не было также столь частое в XV веке прибытие какоголибо пестро

разодетого и  разукрашенного плюмажами иноземного  посольства.  Не прошло  и

двух дней, как последнее из них -- это были фландрские послы, уполномоченные

заключить брак между дофином и Маргаритой Фландрской, -- вступило в Париж, к

великой  досаде кардинала  Бурбонского,  который, в угоду королю, должен был

скрепя сердце принимать неотесанную толпу фламандских бургомистров и угощать

их в своем  Бурбонском дворце представлением "прекрасной моралитэ,  шутливой

сатиры  и  фарса",  пока   проливной  дождь  заливал  его  роскошные  ковры,

разостланные у входа во дворец.

     Тем событием, которое  6 января "взволновало всю парижскую  чернь", как

говорит  Жеан  де  Труа, -- было  празднество,  объединявшее  с незапамятных

времен праздник Крещения с праздником шутов.

     В этот день на Гревской  площади зажигались потешные  огни,  у Бракской

часовни  происходила  церемония  посадки  майского деревца, в здании  Дворца

правосудия давалась  мистерия.  Об этом еще накануне  возвестили  при звуках

труб  на всех перекрестках глашатаи парижского прево, разодетые в щегольские