...

7. Молоко на ночь.

У меня замёрзли ноги. Где, блять, мои носки?

— Ты спал на полу? — всё тем же посаженным голосом хриплю я, оглядывая парня.

Его серая футболка снизу была испачкана какими-то пятнами, а на джинсах виднелись разводы, будто растирали пепел.

— Не заметил, как вырубился, — мимолётно отвечает он, прикрывая глаза. — Мне не привыкать засыпать на полу в полном объебосе.

— А мы...? — пытаюсь преодолеть смущение и атаку щёк краснотой, переводя взгляд на его татуировки. Всё ещё не отрываю лица от поверхности дивана. Не хочу двигаться, мне кажется, это будет больно. — Что вообще было?

— А ты не помнишь? — широко улыбается парень, затем слегка ведёт тёмными бровями, внимательно глядя на меня и затягиваясь.

— Отрывками, — пожимаю плечами, только сейчас чувствуя, что плохо вижу, потому что не могу разглядеть узоры его татуировок даже с такого близкого расстояния.

Где мои очки? Я помню, как Тэхён осторожно снял их с меня. Опускаю руку с дивана на пол и нащупываю очки в целости и сохранности. Слава Господу. Пока не надеваю, потому что не хочу так отчётливо смотреть в глаза блондину; я просто лопну от стыда, пачкая своими голубыми ошмётками стены.

— Не успел я толком твою ширинку расстегнуть и прикоснуться, как ты кончил прямо на мою футболку, — спокойно произносит Тэхён, указывая на те самые засохшие пятна. — И на всё это глазел Шуга. Окей, это было странно даже для меня.

Ба-бах! Ощущение, что бомба с надписью «позорище» взорвалась внутри меня. Щёки в одно мгновение загорелись так, что аж вибрация чувствовалась под кожей.

— Господи-и, — хнычу я, отворачивая лицо к спинке дивана и закрывая голову руками. Хочу утонуть в этом диване.

— Да ладно тебе, в твоём положении это нормально, — усмехается парень, поднимаясь с пола. Я сразу понял, что он имел в виду под «моим положением». Девственник.

— Иди, умывайся, уже полдень.

— Убей меня, пожалуйста, — шиплю я в диван, пытаясь привести учащённое сердцебиение и свои эмоции в норму.

— Переволновался, с кем не бывает, — пожимает блондин плечами, потягиваясь и разминая шею. — Зато расслабился, да?