Одной ночью запутанные судьбы двух существ из разных миров - решительной девушки-бунтарки и таинственного водного духа кэльпи - оказываются скованы невидимой стальной цепью провидения. Он обязан подчиняться её слову против воли. Она ищет способ разо...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Утонув в мрачных воспоминаниях, Виолетта стояла у дальней стены, ковыряла побелку и тоскливо смотрела на выход, маячивший за силуэтами весёлых галдящих подростков. Кэл почему-то не сводил с неё глаз, оперевшись на один из оставленных кем-то в углу пустых ящиков. И их руки всё ещё были сплетены.
— Не смотри на меня так, — наконец буркнула Ви, первой разрушив стену гранитного молчания, — с самого начала Джей был единственным, кто вступился за меня и вытащил из полного дерьма. А все эти ребята либо издевались надо мной, либо не замечали... Так что пусть верят во что хотят, пусть болтают гадости за спиной и считают меня поехавшей. Мне плевать, потому что это неправда.
Её слова внезапно ему понравились. Он послушно отвернулся, ведя себя тихо-тихо, как смирная овечка, но стал слегка более общительным, чем обычно.
— Интересно... Однако действительно ли тебе плевать, смертная, или ты предпочла бы отомстить им за все унижения? Презираешь их? Ненавидишь?
— Не пори чушь, — мигом отрезала она, но не удержалась от тоскливого взгляда в сторону толпы, собравшейся у сцены. — Я гуманнее, чем может показаться. Никогда не лезу в драку без причины, знаю, когда нужно остановиться. И презирать людей — это, скорее, в твоём духе. Ненавидеть тоже.
— Неужели? — переспросил он, дёрнув уголком губ. — Да, я ненавижу людей... В какой-то степени. Лживые, алчные создания.
— Ну да, ну да. Если это — «в какой-то степени», то мне даже жаль того бедолагу, которого ты возненавидишь на все сто.
— Таких, как он, не жалеют, — понизив голос, рыкнул Кэл — и его глаза вмиг потемнели, а пальцы сжались в кулаки, впились ногтями в кожу ладоней.
Услышав новые интонации, ставшие куда более глубокими и озлобленными до дрожи, Виолетта отшатнулась, не сводя глаз с проступившей на бескровных губах ухмылки, — и кэльпи замолчал, когда понял, что сказал лишнее. В считанные доли секунд мертвенное лицо снова приняло бесстрастное выражение, напоминая восковую маску, и сколько бы Ви ни хмурилась, сколько бы ни всматривалась в бездонные зрачки, теперь они не выказывали ничего, кроме насмешки над её растерянностью.
