Кассиопея

Осмотревшись по сторонам

Я проснулась от холода, меня знобило. Упершись о руку, я еле привстала с места. Тело ныло, шея застыла в одном положений. Спать на камне, пожалуй, не самая моя лучшая идея. И как я только до этого додумалась? У меня определенно отключается мозг, когда я хочу спать. Корчась и коря себя за содеянную глупость, я встала на ноги. Вокруг было темно и ничего не видно. «Где свет от фонаря? Неужели они легли спать?» - подумала я. За секунду меня охватило чувство страха, и я забыла о боли. Сильнее прижавшись к камню, пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к темноте. «Боже, отец, неужели ты обо мне совсем забыл?» - в груди кольнуло от обиды. Через минуту-две, постепенно уже можно было различать некоторые вещи. Но чем больше я видела, тем сильнее я ужасалась. «Это не то место где я уснула! Это место другое!». Я протерла глаза, ущипнула себя, но все тщетно. «Может они уехали в другое место, пока я спала?» - подумала я с ужасом. - «Когда дело касается раскопок, они готовы на что угодно. Даже рвануть в другое место среди ночи». Была уже давно ночь, а я лежала неизвестно где. Я снова слезла с камня и судорожно начала осматриваться по сторонам. Сзади камня, откуда не возьмись образовался огромный лес, которого раньше не было. Темный, густой и пугающий. Не было ничего, что бы напоминало прежний пейзаж. Я медленно прошла пару метров вперед, но тут же остановилась, когда одна нога не коснулась земли. Судьба преподнесла мне новый подарок - передо мной оказался обрыв. Прикрыв от страха лицо, я отшатнулась назад и сразу упала на копчик, чтобы не свалиться с обрыва. Сердце ушло в пятки, я медленно начала двигаться назад к камню. «Что черт возьми происходит? Где я? Где отец? Где лагерь? Где все?» - судорожно проносилось в моей голове. С кармана что проскользнуло и упало на землю. Я увидела свой мобильный. Во мне мгновенно заиграло чувство радости и надежды. Я резко схватила мобильник в руки и попыталась позвонить. Нет связи. К глазам подступили слезы, в горле застрял ком. «Я не знаю, что мне делать... Отец... где ты?» - начала я плакать.

Я проплакала примерно полчаса без остановки. В конце концов, устав от этого бесполезного занятия, я медленно поднялась на ноги и подойдя к обрыву, начала осторожно смотреть вниз. Склон был слишком крутым и высоким. Спускаться по нему было очень опасно. Я подняла голову и мне на глаза попались маленькие желтые свечения, как будто свет от фонарей. Но они были далеко, и чтобы дойти до них, нужно было спуститься вниз. Я обернулась назад, туда где был лес. «Вероятно, по нему можно как-нибудь спуститься вниз» - подумалось мне. Но там было слишком темно, и мне туда явно не хотелось. Я всегда боялась темноты. Пока я смотрела в необъятную тьму, из гущи леса донесся хруст. У меня мгновенно подскочило сердце. «Нет, все-таки я слишком труслива, чтобы искать дорогу через лес. Но и сидеть на одном месте идея не хорошая». Я снова посмотрела вниз, в надежде что склон стал менее высоким, чем в первый раз. Нет, он был таким же опасным, как и прежде. «Но лучше попробовать спуститься по склону, нежели умереть от инфаркта в лесу» - подумала я. Скрепя сердцем, я решила во что бы то ни стало, спуститься по склону. Включив фонарик, я тщательно осмотрела весь склон, ища более безопасную сторону. С левой стороны был относительно более благоприятный склон. Хотя и эту нельзя было считать за безопасную. Я сложила простыню и обмотала вокруг головы как защитный шлем; одной рукой обняла подушку перед грудью, имитируя бронежилет; другой рукой светя фонариком, медленно начала «сползать» по склону. Тело било жаром, сердце чуть ли не выскакивало из груди. Один неверный шаг и придется попрощаться с жизнью, или я просто сломаю себе несколько десятков костей. Перспектива умереть в молодости неизвестно где и неизвестно как, меня не очень воодушевляла. Я сделала шаг, затем другой. И так медленно шаг за шагом я спускалась вниз скользя на попе, будто спускалась вниз на санках зимой. Повсюду были маленькие камушки, на которые случайно наступив, соскальзывали ноги. Наверное, склон был в высоту примерно 20-25 метров, но мне он казался просто бесконечным. Такими темпами я прошла метров десять и пока все шло не плохо. Но стоило мне подумать об успехе, как я поскользнулась о какой-то камень и начала быстро скатываться по склону. Глаза резко зажмурились, обе руки автоматически скрестились на подушке. Даже если голова и руки были не на моей стороне, то чувство самосохранения действовало само. Я инстинктивно откинулась назад, пытаясь о что-то зацепиться ногами. Не знаю, как так оказалось, но в итоге, я лежала лицом внизу, опираясь ладонями о землю. Слава Богу, я спустилась, и я жива. Но как оказалось, я умудрилась сильно поранить ладони и поцарапать лицо. К тому же я не могла найти мобильный, кажется я обронила его во время падения. Руки кровоточили и ныли. Всем весом падающими на руки, упасть на маленькие острые камушки - очень больно. Я пошарила некоторое время вокруг себя, пока наконец не нашла мобильный. Я подняла его и выключила фонарик, так как надобности в нем уже не было. Время показывало два часа ночи. Посмотрев время, я выключила мобильный, решив, что зарядка может понадобится позже. Я пошла в сторону того свечения, который так и манил к себе. Я все шла и шла вперед, но дорога никак не кончалась. Одно было ясно точно, чем ближе, тем больше становилось фонарей. И наконец, я дошла. Как оказалось, это была деревня и освящена была длинная дорога, ведущая к ней, которая начиналась с окраин города. Я шла как завороженная к свету, в надежде расспросить хоть кого-нибудь, что за чертовщина тут происходит.

Подойдя к этой дороге, я увидела, как вдоль дороги расставлены люди с копьями. Они были в больших шлемах и в военных одеждах, прямо как в исторических фильмах. Увидев их, я почему-то быстро спряталась за ближайший маленький домик, сделанный, по всей видимости, из глины. Эти люди выглядели не очень доброжелательно, и были очень больших размеров. Один из них выглядел настолько сурово, что я расхотела что-либо спрашивать. Не решаясь подойти, я просидела за домом несколько минут, пока не увидела одного сгорбленного старика, пришедший с той же стороны что и я. Но он меня не увидел, так как тень хорошо меня скрывала. Он был одет в старую, местами порванную серую фуфайку, а на ногах у него были поношенные лапти. На спине он нес тяжелый мешок. Он был грязный, лицо у него было осунувшееся и покрытое морщинами. Он попытался пройти по дороге, но как только он подошел ко входу, перед ним скрестили копья, дав понять, что ему не дозволено тут пройти. Старик начал говорить что-то на непонятом мне языке, но те люди наорали на него и оттолкнули в сторону с такой силой, что бедный старик попятился назад и с грохотом упал. Их язык я слышала впервые. Он казался очень грубым, резким и режущим слух, или это было потому, что я не слышала его раньше. Я была в полном смятении: дома из глины, люди с копьями, факелы вместо фонарей, неизвестный язык, люди, одетые по-другому. Все это сбивало с толку. «Может фильм здесь снимают?» - первое пришло в голову. Я просидела так в раздумьях, пока не увидела воткнутую в землю дощечку, в нескольких метрах от себя. Увидев ее, у меня невольно открылся рот, но я не произнесла ни звука. В лице исказился страх, глаза почернели и меня объял холодный пот. Я узнала эти каракули... я их вспомнила... Там большими буквами было написано - «Кентрагольф», как и в отцовском дневнике.