Аннушка готовила просто отвратительно. Я её так называл, потому что она всегда умудрялась что-то проливать. То подсолнечное масло прольет, то молоко. Один раз я так поскользнулся, что чуть не попрощался с жизнью. А Аннушка стояла рядом и просто хихикала. Мы жили вместе всего месяц, и я бы не сказал, что это самое замечательное время в моей жизни. Оба мы были студентами. Аннушка училась на историческом, я на физмате. Все говорили, что мы не сможем ужиться и разговаривать. Но нам это удавалось. Только вот её способности в готовке оставляли желать лучшего.
Аннушке нравится сидеть, прижавшись спиной к моей спине, и читать что-нибудь историческое. Я даже не вникал в суть того, что она там читает. Просто терпеливо ждал, пока она закончит. Ну или учил что-нибудь. Спиной я чувствовал её тепло, её тело, выступающий позвоночник и острые лопатки.
Когда мы встретились, я даже не понял, что вот он, самый важный миг моей жизни. Мы с другом просто сидели в кафе и ждали его девушку. Она обещала прийти с подружкой. Они обе опаздывали, поэтому мы пили уже вторую чашку кофе и говорили о вечном. Наконец, они появились. Аннушка не была красавицей, сразу же я на неё даже и не взглянул. Мне тогда понравилась девушка друга. Смазливая такая, с хорошенькой фигуркой. Но как только Аннушка открыла рот, то всё желание пялиться на девушку друга пропало. У Аннушки был необыкновенный голос. Создавалось ощущение, что тебя как будто бы гладят по голове. Ласково-ласково, нежно-нежно. Так по-доброму.
После кафе друг со своей девушкой ушел гулять, а мы с Аннушкой разошлись по домам. Помню, прощание было таким неловким. Я не обещал встретиться вновь, а она и не наставила. Тогда я до сих пор не осознавал, что это был самый важный вечер в моей жизни. Самый важный, а я отнесся к нему тогда так пренебрежительно. Даже и не обратил внимание толком.
Голос Аннушки меня начал преследовать. Это тяжело объяснить. Просто она словно всегда была рядом и что-то нашептывала. Я закрывал глаза и вслушивался в этот шепот. Текучий, вязкий и золотистый. Он оплетал меня с ног до головы.
Теперь Аннушка живет со мной в одной квартире, иногда готовит для меня еду и все время пытается куда-нибудь вытащить. То на выставку, то в кино, то в галерею. Но я из последних сил сопротивляюсь. Дома лучше. Аннушка сердится, начинает кричать. Её лицо краснеет, а кулачки сжимаются. Чтобы её успокоить, достаточно лишь обнять.
Через неделю Аннушка обещала познакомить меня со своими родителями. По рассказам Аннушки жуткие люди, если честно. До восемнадцати лет они не разрешали ей гулять с мальчиками. Да и вообще гулять. Поэтому друзей у неё совсем немного. Только та девушка друга, да и то они практически сейчас не общаются. Эти родители страшно её контролировали. Так сделай, этак сделай. А ещё её мама обожала сетовать на то, что Аннушка не умеет готовить. Ну, в принципе, правда. Я в этом её поддерживаю.
На кухне раздался звон. Я лениво поднялся с кровати и пошел посмотреть, что там такое происходит. Аннушка сидела на полу, а вокруг неё одни осколки с остатками еды.
— Я хотела помыть посуду, - оправдалась она. Мне показалось, что она вот-вот заплачет.
— Не судьба, - ответил я. Сел рядом, начав собирать осколки. Аннушка смотрела на меня во все глаза и улыбалась.
