Сотканные из звезд

Глава первая, в которой ты утонешь в дивном мире.

                                                                         Прислушайся к этому звуку боли

                                                                        Слышишь ли стоны

                                                                       Вопиющей от страсти агонии?..

Утром было холодно. Но не так, чтобы совсем холодно, а лишь вполовину силы холодно. То самое «холодно», когда осознаешь, поднявшись одним утром с теплой постели в кромешной темноте, что вся твоя скучная жизнь была лишь плодом твоего воображения; что все твои мучения, страдания, муки, редкие секунды счастья, заботы вмиг стерлись в пыль, не оставив от себя и следа, и крупицы. Я бы сравнила это с взрывом звезды, с ее смертью. Но была лишь одна не состыковка: мертвая Звезда, будучи отдаленной от нас за миллионы световых лет, дарила нам своим видом свет, созерцание удивительного, чудо, усладу для глаз. Но это заблуждение, ведь, в самом деле, ее более не существует, а эта весть дошла до нас с колоссальным опозданием. И резко приходит осознание, что мы жили во лжи, в паутине обмана, хохоча в этой липкой сетке, искренне радуясь происходящему, которое было лишь навеянной иллюзией. И после из опухших от слез глаз вырывается немой взгляд огорчения, отдаваясь по всему телу тупой болью.

И ведь я не преувеличиваю значение этих чувств? Ведь все остальные так же остро чувствуют то, что испытываю и я? Ведь я сама себе не лгу? Пожалуйста, Я, скажи, что хоть мне ты не лжешь. Ведь я так устала о лжи, даже от самой себя, даже от того, что мертво. В глазах зеркально отражается все утреннее небо, что темно и усыпано беспорядочно разбросанными Звездами. Звезды эти живы, я клянусь самой себе, оставляя на клятве кровавый след. Это договор с моим любимым и драгоценным другом, которого точно не существует. Но я помню его яркие очертания, тембр голоса, шероховатость желтоватой кожи, количество седых прядей в длинных волосах, в которые мне так нравилось вплетать ромашки, что я собирала с наполненного лучами Солнца луга. Я помню в нем абсолютно все мелкие и незначительные, легко упускаемые детали во внешности, поведении, привычках, характере, манере разговора, жестах и эмоциях, запечатленных в этих бесконечных глазах, наполненных целиком до краев ночным небом с миллиардами переливающимися друг с другом Звезд. От воспоминаний о его чудесных волшебных глазах, что поглотили меня с головой, что пленили меня одним лишь случайным взглядом, брошенным спонтанно в мою сторону, от всех помянутых мною его морганиях и взмахов длинных коричневых ресниц, я чувствовала, будто тело мое растворяется среди просторов этой темной комнаты с увядшими вокруг растениями. Губы спонтанно начали шептать в тихой немой темноте беспорядочные куски предложений, которые позже могли бы врезаться в мою память в самый неподходящий момент. Подняв голову и устремив взгляд в открытое наполовину окно, я смогла созерцать темное иссиня-черное небо, сплошь покрытое мерцающими точками-Звездами, которые будто бы прятались на мгновение, когда ты по рефлексу закрываешь глаза, чтобы вновь их открыть. Луна-улыбка глядела будто бы на меня с презрением и насмешливой жалостью, заглянув в мое сознание, словно это открытая нараспашку книга с миллиардами-миллионов движущихся картинок и лихорадочно разбросанными словами и предложениями, что покрывают всю страницу, буковки кириллицы которой выходили со строчек, а потом то поднимались, словно сказочная утренняя заря, то опускались, как уставшие от работы совята.