Школьник

Часть 10. Лена

Голос сорвался на высокой ноте, выдавая смешанные эмоции — и возмущение, и нелепое веселье от абсурдности ситуации.

— Самое смешное, — Ваня истерично хрипел, его плечи тряслись от смеха, — что в тех самых кабинетах, где нас якобы «застукивали», теперь стоят камеры наблюдения! Представляешь? Наверняка охранник теперь сидит разочарованный, когда после этих слухов полез просматривать записи и не увидел ничего, что действительно заинтересовало бы его.

Ваня упал на стул, трясясь от смеха, а я вдруг осознала абсурдность ситуации:

— Они уже расписали нам сексуальную жизнь ярче, чем в порнофильмах, когда мы даже не целовались, — прошептала я, чувствуя, как слова обжигают губы.

Ваня приподнял бровь, и в его глазах вспыхнул тот самый огонёк — опасный, игривый, который я помнила ещё с тех времён, когда он, будучи моим учеником, провожал меня взглядом после уроков. Его взгляд скользнул по моим губам, затем снова встретился с моими глазами, и в воздухе между нами вдруг стало так тесно от невысказанного.

— Вообще-то целовались, — его голос прозвучал тихо, но каждое слово отозвалось где-то в глубине грудной клетки. Он поднялся, и его тень накрыла меня целиком. Шаг ближе — и его дыхание, теплое и чуть мятное, коснулось шеи, заставив мелкие волоски на коже подняться.

Я замерла, чувствуя, как сердце бешено колотится, будто пытаясь вырваться из клетки ребер. Его близость была ошеломляющей — я различала каждую ресницу, каждый золотистый блик в его карих глазах, едва уловимый запах его одеколона, смешанный с древесными нотами шампуня.

— Я... я имела в виду сейчас. В последнее время, — прошептала я, и голос мой звучал странно хрипло, будто пересохло горло.

— А, — он ухмыльнулся, и в этом выражении было столько знакомого озорства, что у меня перехватило дыхание. Его палец медленно провёл по моему запястью — легкое, почти невесомое прикосновение, но оно словно прожигало кожу, оставляя после себя след из мурашек. — То есть тебя смущает не сам факт, а временные рамки?

Я резко отдернула руку, но было поздно — его прикосновение уже прожгло кожу, оставив после себя странное, щемящее тепло.

— Меня смущает, что вся школа обсуждает нашу несуществующую бурную связь! — прошипела я, понижая голос до шепота, хотя в пустом коридоре за дверью не было ни души.