Поймай меня,если сможешь 2 P.M

9 глава

Дом принадлежал Дилану.

Старый двухэтажный, на окраине города, с широкими окнами и уютным двориком, в котором летом можно было жарить мясо, а зимой сидеть под пледом у костра. Сегодня было тепло, и дом наполнился светом, музыкой и смехом. Никакой суеты. Никакой гонки. Просто — вечер без внешнего мира.

Мила зашла в гостиную, чуть поправляя резинку на запястье. Пахло пиццей, кукурузными чипсами и чем-то уютным — может, свечами с ванилью, может, просто жизнью без напряжения.

— Ладно, кто наливает следующее? — Райли хлопнула в ладони, перекладывая ноги на колени Милы. — Я устала быть преподавателем. Сегодня я — свободная женщина без моральных обязательств.

— И без фильтров, судя по тому, как ты выпила своё вино, — поддел её Дилан, принося новый бокал. — Осторожно, Хубатка, я могу влюбиться.

— Уже поздно, — бросила Райли, не глядя. — Ты влюблён с первого дня, просто не признаёшься.

Лео захлопал в ладоши:

— Ух ты! Это сейчас была... фраза вечера! Кто-то запишите.

— Заткнись, — хором сказали Райли и Дилан.

Но Райли, всё же, усмехнулась и отпила немного. Он присел рядом, совсем близко, его рука почти касалась её колена. Она не отстранилась. Только подняла на него бровь:

— Что, сегодня решил сменить объект обаяния?

— Сегодня я настроен на женщин с характером, — прошептал он с той своей фирменной ухмылкой, — и ты подходишь идеально.

— А я сегодня не в настроении для ловеласов с машиной за два миллиона и самомнением за десять, — ответила она сладко.

— Но ты всё равно флиртуешь, — ухмыльнулся он.

— Потому что мне скучно, — подмигнула она.

Мила наблюдала за ними, с трудом сдерживая улыбку. Слишком уж они хорошо совпадали в этом словесном пинг-понге. А ещё — чертовски притягательно смотрелись вместе.

— Ребята, — протянул Лео, беря чипсину и кидая её вверх, чтобы поймать ртом (и не поймав). — Вы заметили, что, если здесь вдруг выключат свет, нас останется только слышно: поцелуи, дыхание и, возможно, моё рыдание в углу, потому что меня опять никто не любит?

— Ты сам себя отвлекаешь, — ответила Мила, смеясь. — Тебе просто надо меньше строить глазки пицце и больше — живым людям.

— Пицца — единственная, кто любит меня без условий, — драматично заявил Лео и притянул коробку к себе.

Все разом захохотали.

На улице уже темнело. Воздух стал свежим, но не холодным. Кто-то укрылся пледом, кто-то взял по новой бутылке. Огоньки гирлянды на веранде мягко мерцали, освещая лица — расслабленные, тёплые, настоящие.

— Помните, как мы первый раз собрались вместе? — вдруг спросила Мила, откидывая голову на плечо дивана. — Тогда всё было напряжённо. Райли ещё никого толком не знала. Все смотрели друг на друга как будто через лупу.

— Да, и Дилан тогда пытался произвести впечатление, показав всем свой тормозной след, — вставила Райли, смеясь.

— Это был след победы, — возразил он. — Я хотел показать вам искусство.

— Это было не искусство, — покачал головой Лео. — Это была трагедия задних шин.

— Всё равно красиво, — вставила Райли, и голос её стал мягче, спокойнее.

Дилан посмотрел на неё внимательно, как будто впервые не пытался шуточкой прикрыть свои эмоции. Он чуть склонился ближе:

— Вот ты сейчас улыбаешься — и всё, честно, ни одна гонка не сравнится.

Райли хотела ответить, но вдруг замерла. Просто встретилась с ним взглядом.
И... не отвернулась.

Лео тут же приложил ладонь ко лбу, изображая слепоту:

— Так, всё. Я ослеп. Эти феромоны пробили мне сетчатку. Кто-нибудь спасите меня.

— Не мешай людям флиртовать, — сказала Мила, пихая его ногой. — У тебя что, аллергия на любовь?

— У меня аллергия на чувства, особенно если они не мои, — сказал он с фальшивой обидой. — Где мой романтический интерес? Где та, что рассмеётся над моей гениальностью и предложит сбежать в закат?

— Возможно, она родилась с хорошим вкусом, — отрезала Райли, но уже с лёгкой усмешкой.

Музыка сменилась на что-то более спокойное. Кто-то притих. Кто-то просто смотрел в небо.
Пэйтон сел ближе к Миле. Она почувствовала его тепло.

Мила позволила голове опуститься ему на плечо. Он не шелохнулся. Только дыхание стало глубже.

А рядом Лео орал очередную шутку про «гонщиков, у которых сгорела резина и чувство».

И впервые за долгое время — она улыбалась по-настоящему.