Это был ты..

То, что я любила и потеряла

Я смотрю на него умоляющим взглядом.

Не делай этого.

Уже нечего спасать.

Нет ничего, что стоило бы твоей разрушенной жизни.

Я уверена, что хуже уже быть не может, пока он не называет меня по имени.

- Ты была права, Тереза.

Все головы поворачиваются как по сигналу, выискивая меня в толпе. За считаные секунды люди находят меня и начинают сверлить взглядами.

- Я придурок, - признается Том, каждое слово которого пропитано чувством вины.

У меня смертельно начинает болеть горло, и я радуюсь слезам, застилающим мне глаза.

Я не могу смотреть на это.

- Я самый большой гребаный придурок на планете, раз позволил тебе страдать вместо меня. Возможно, раньше я не был достаточно сильным, но... - Том переключает свое внимание обратно на недоумевающих гостей. - Кто-то однажды сказал мне, что нужно защищать людей, которые защитят меня, - он украдкой бросает взгляд на свою мать, стоящую возле буфета с его отцом, - и я думаю, пришло время прислушаться.

Его отец выглядит взбешенным.

А его мама... она бледна как полотно.

Том больше не произносит ни слова в течение самого долгого, самого мучительного ожидания в моей жизни, держа всех присутствующих в напряжении.

Вот тогда-то он и произносит слова, которые никогда не сможет взять назад:

- Я - Зак.

Время останавливается.

Никто не двигается.

Никто не реагирует.

Не издает ни звука.

И впервые в жизни я действительно понимаю, что имел в виду мой отец.

Впервые с тех пор, как он оставил меня, я переживаю один из тех судьбоносных моментов, которые либо делают тебя сильнее... либо убивают.

Здесь, собравшись вместе с половиной города на заднем дворе Марка... я переживаю свой первый слоумо.

Пока первый вздох не достигает моего уха.

За ним второй.

И третий.

Не успеваю я опомниться, как по просторному заднему двору разносится смесь вздохов и шепота.

Он этого не делал.

Том, скажи, что ты этого не делал.

- Верно, я написал признания. О, и Бри. - Том смотрит ей прямо в глаза. - Совет: если тебе приходится шантажировать парня, чтобы он с тобой встречался, значит, ты ему просто не нравишься.

Баскетбольная команда и группа поддержки смотрят на девушку с разинутыми ртами, не в силах подавить смех, когда щеки Бри становятся ярко-красными. Я осматриваюсь по сторонам, ожидая найти скрытые камеры или какую-нибудь телевизионную группу...

Но так и не нахожу.

Звук бьющегося стекла отвлекает мое внимание от Тома. Женщина уронила бокал с шампанским на бетонную террасу. Только это не просто женщина.

Это мама Тома.

Тут же до каждого гостя доходит осознание, ее действие привело к эффекту домино. Шепот проносится вокруг меня, волна шока захлестывает всю вечеринку.

- Это она, - слышу я голос дамы справа от меня.

- Директор Каулитц - это та женщина из признания, - говорит слишком громко другая на ухо своему мужу.

- Она спала с несовершеннолетним? - в ужасе переспрашивает он.

Ну и что, что признания - это дело старшеклассников, да?

Зак и Лав взяли штурмом не только Истон-Хай.

Они захватили весь Сильвер-Спрингс.

Все началось с анонимного письма...
И двух детей из маленького городка с секретами размером с мегаполис.
Мама Тома устраивает представление всей ее жизни: из горла вырывается нарочито громкий всхлип, когда она убегает, а по ее лицу текут крокодильи слезы. Том следует ее примеру и спешит покинуть сцену без дальнейших объяснений.

Все смотрят, как Том, проталкиваясь, идет к дому. Особняк мгновенно поглощает его целиком. Никто не бежит за ним, все растеряны, чтобы как-то отреагировать.

Никто, кроме меня.

Я делаю лишь шаг, а потом сбрасываю каблуки. Пальцы ног скользят по траве, когда я бегу за мальчиком, который поджег свою собственную жизнь, чтобы погасить пламя, опустошающее мою.

Стеклянные двери квадратного дома Марка закрываются за мной в следующую секунду, а мое сердце пульсирует в голове с такой силой, что у меня начинается мигрень. Сильно волнуясь, я пробираюсь в гостиную и зову его по имени.

Один раз.

Два.

Ничего.

Затем я слышу рев автомобильного двигателя снаружи.

Паника внутри меня усиливается.

Черт, он ушел?

Он не может убежать.

Он не может...