Исповедь чумного доктора

Птица в золотой клетке, а ключ в дверце

Я надеюсь, мы победим эту болезнь, что прибудет к нам спасение. Я не знаю от кого или чего его ждать, но приму в любом виде и с распростертыми объятиями. Пусть только прибудет, а мы придумаем, как им лучше воспользоваться, пусть только прибудет, иначе мы сами склоним головы перед болезнью.

В последнее время люди стали меньше плакать. Если раньше день за днем с утра до ночи по всему Лондону разносился плачь по усопшим, то сейчас мы привыкли к ним настолько, что и слезинки проронить не можем. Наши суровые лица уже более ничего не выражают. Мы стали стальными, но сломанными. И эта надломленность просачивается сквозь взгляды, сквозь наши шаги и оглядывания по сторонам. Мы сломались в тот момент, когда чума стала губить дорогих нам людей. И ей все мало, она в геометрической прогрессии весь город под себя поджимает. Чума радуется, заглядывая в каждый дом, а когда находит новую жертву, в ладони хлопает, не забывая пританцовывать. Она каждый день мои губы лижет, все пытается пробраться внутрь меня, все пытается и мою жизнь под свою опеку забрать, только вот это пока у нее получается плохо. Как бы она не старалась, я все еще хожу по земле, все еще могу видеть, слышать и чувствовать запах смерти, ходящий за мной по пятам.

Мы все еще не знаем, как именно передается болезнь, если бы знали, было бы намного легче. Но все чаще выдвигаются теории, что ее передают домашние животные. Они бегают по дворам, роются в мусоре, и вполне возможно, что они и есть переносчики заразы. Сколько власть думала над этим вопросом, сколько пыталась сопоставить факты, указывающие прямое влияние их на нас, и в конце концов просто решила истребить всех домашних животных, всех до единого. И люди согласны, потому что другого выбора-то у нас и нет. Его никогда не было, мы можем лишь выдвигать теории, а затем следовать им, вознося их выше библии и церкви, потому что хватит, потому что устали. И вот, домашние животные истреблены, и вроде мы должны были радоваться, ведь искоренили корень проблем, только не этого мы ожидали. Чума с новым усилием нахлынула на город, а все потому, что мы очень сильно ошибались, но разве мы могли знать? Никто не знал и уж тем более не догадывался, как именно передается чума.

К середине лета чума настигла центр, и тогда мы с особой ясностью осознали: то, что было до этого — только цветочки. И вот сейчас, орудуя уже по всему городу, болезнь измывается над нами, обнажая ряд неровных клыков. Ей сцапать нас ничего не заставит труда, она костлявыми пальцами своими каждого жителя за глотку держит и стоит ей надавить, мы все подчинимся. И как бы мы сами себя не убеждали, что выберемся, прольем свет на город, разгоним всю черноту и вонь, но это все зарывается куда-то в угол, прячется, не смея выйти. И ей горя нашего мало, она топит нас, залив керосином, ждет своего часа, чтобы поджечь. И мы не в силах ей противостоять, пытаемся хоть что-то сделать, но каждый день видим лишь смерти и ничтожное количество выживших.