Are you mine?

Пролог

Пролог

Тяжелый вздох, и парень смело зашел в грязный, кишащий огромным количеством выпивших людей бар и смешно сморщил свой нос. Оглянувшись и заметив на себе заинтересованные взгляды тех, кто омерзителен парню больше всех, он хотел было уже забыть свою глупую и опасную идею, как его силой кто-то потащил в сторону барной стойки. Выбора не оставалось, и он, даже не взглянув на человека, который приволок его сюда, заказал выпить. Бармен быстро плеснул ему в стакан алкоголь и отошел к противоположной стороне стойки, где и продолжил свой прерванный разговор, видимо, с друзьями. Парень смело и слишком быстро выпил налитое и, почувствовав неприятное жжение, откашлялся, отворачиваясь от толпы и высовывая язык, глазами ища воду. 

- Ну и срань, - прошептал он, качая головой, но все же прося повторить. Для смелости ему нужен алкоголь, который к тому же, как надеялся парень, смягчит боль от ударов, предстоящих ему вытерпеть.

Три стакана скотча, кажется, еле подействовали на организм, из-за чего парень уже расстроился, но все еще не уходил, рассматривая обстановку в этом месте и пытаясь запомнить все мелочи, да так, чтобы после написать о них красочнее и подробнее, чем они есть на самом деле. Спустя десять минут, в течение которых он сидел, зажавшись на барном стуле с полным стаканом золотистого пива, словно маленький запуганный котенок, отпивая мало-помалу из сосуда и со всем своим любознанием рассматривая посетителей, он вновь тяжело вздохнул, будто бы решаясь сделать что-то очень-очень тяжелое, и встал. Голова его чуть закружилась, но он удержался на месте ровно и, не подозревая, что заметно захмелел, прошел в середину бара, гордо вскидывая голову и засовывая свой страх куда дальше. 

- Господа, - громко обратился он ко всем, поднимая свой указательный палец вверх. Бар затих от разговоров и все удивленно посмотрели на хиленького и худого мальчишку в темном плаще. Из слабых колонок заведения доносились глухие нотки дешевой кантри-песни. - Я гей, - все тем же горделивым голосом сказал парень и бесстыдно улыбнулся, раскидывая руки в стороны и готовый к любым действиям со стороны окружающих. Но ничего не происходило, и парень, который уже было зажмурился, приоткрыл свой правый глаз, недоумевая. - Самое время мусолить меня, крошки.

Словно по сигналу, массивный мужчина встал со своего стола, откидывая стул в сторону и устрашающе хрустя своими толстыми и короткими пальцами. Как по заказу, он был в бандане с черепушками, клетчатой рубашке, рукава которой самодельно были разорваны, и тяжелых ботинках, размер которых - он готов был поспорить на этом - был гораздо больше, чем у самого паренька. 

- Так смерти хочешь? - строго спросил этот мужчина своим поразительно грубым голосом, который, кажется, начинал надоедливо звенеть в ушах у «смельчака». Парень только усмехнулся и счастливо кивнул, произнося:

- Я просто хочу, чтобы вы выебали из меня все это дерьмо. 

Парню долго ждать не пришлось, и практически в ту же секунду, как он закончил свою фразу, его схватили за плечо, чуть пригибая, и со всей силы нанесли по животу удар огромным кулаком. Парень прохрипел, чувствуя, как внутренности переворачиваются и содержимое его желудка так и норовит вырваться наружу, но все же не перестал глупо ухмыляться, радуясь своей победе. Следующий удар пришелся ему прямо в грудь, из-за чего у него сшибло дыхание, и он попятился на несколько шагов назад, практически моментально получая еще один удар по подбородку. Прикусив из-за столкновения с кулаком язык, Гарри шикнул, но все же выпрямился, все с той же дерзостью смотря на противника. 

- А теперь я, - весело сообщил «смельчак» и слишком быстро преодолел между ними расстояние, что тот даже не успел опомниться, как тоненький кулачок проехался ему по всему лицу, снизу вверх, слишком больно задевая нос и правый глаз острыми костяшками. Мужчина тут же прикрыл больные места руками, скрючиваясь и чувствуя, как его сгибают пополам и с неимоверной силой заезжают по животу костлявой коленкой. Не ожидав такого сопротивления, он упал навзничь, принимая защитную позу и ощущая топот ног.

Худощавый парень за несколько минут успел подраться с еще тремя взрослыми мужчинами, которые сами «дубасили» его тельце и которым тоже хорошенько досталось. В итоге, когда в баре завязалась настоящая бойня, парень смог незаметно прошмыгнуть к выходу и скрыться до приезда полиции, которая уже, кстати, была на подходе. Он быстро сел в свою машину, дрожащими руками заводя ее, и скорее скрываясь с этого места. Ощущение того, что его все еще бьют, не покидало его, что было скорее на руку, поэтому-то лопнувшие губы то и дело расплывались в улыбке, а затем парень болезненно шикал, поднося окровавленную руку к красным и пухлым губам. 

Сжимая на баранке кулаки, он не смог восхищенно не присвистнуть и, завороженно смотря на свои окровавленные руки, чуть не упустил мотель, вывеска которого горела предельно светло, чтобы устроить парня. Резко притормозив возле этой самой вывески, из-за чего до слуха дошел неприятный звук соприкосновения шин с гравием, парень вытащил из бардачка большой блокнот, в кожаном коричневом переплете, и стал писать, что есть мочи.

Парень с длинными пальцами, с которых стекали временами капельки крови, писал о его физической боли, о феерическом удовольствии и успокоении после такой затеянной драки, о том, какие невероятные ощущения были от его первого в жизни удара в другого человека. А все из-за одной цели - достоверно описать чувства, которые возникали как раз-таки во время этого садомазохистского поступка, на черновике своей будущей книги. И спустя час невероятно правдоподобное описание этой сцены в баре, которое все еще крутилось совсем свежим воспоминанием в голове писателя, было изложено аккуратным почерком на желтоватой бумаге. 

С неким умиротворением писатель отложил блокнот, со всей своей любовью краем глаза смотря на него, и, после того, как убедился, что записал все нужное, погладил переплет, начиная постепенно чувствовать вспышки боли по всему телу. Время было уже за полночь, но свет в кабинке у администратора мотеля работал, так что парень, взяв из заднего сидения свою большую сумку, с легкой душой отправился регистрироваться, совершенно не заботясь о своем внешнем виде.